Серебряная корона (ЛП) - Джонсон Джули. Страница 18

— Может быть, они немного переживают, что ты устроишь пожар, — пробормотала я, мой тон был более резким, чем предполагалось. — Знаешь, ведь вчера сгорело целое крыло Уотерфордского дворца, и все такое.

Она ошеломленно смотрит на меня, прежде чем из ее уст вырывается удивленный смех.

— Черт, девочка. Это было очень мрачно. Кажется, ты мне уже нравишься.

— Отлично. А теперь выходи, чтобы я могла одеться.

Она снова смеется, явно не обиженная моим отказом, и сползает с кровати. Я думаю, что она уходит, но она просто переходит к креслу в углу, где лежит большой белый пакет с покупками.

— Вот. — Она бросает его на кровать. Я изо всех сил стараюсь поймать его одной рукой, не уронив простыню. — Это стояло перед твоей дверью, когда я пришла. Комплименты от дворцового флота. Я уверена, что они снабдили тебя множеством совершенно скучных нарядов. Что бы ты ни делала, не позволяй им выбирать твое платье на похороны — если только ты не поклонница чего-то черного и простого, скорее всего, со скромным вырезом-лодочкой. Не дай Бог, чтобы кто-то в этой семье показал хоть намек на декольте!

— Когда похороны?

— В воскресенье.

— Завтра?

Она фыркнула.

— Конечно, нет. Неделя с завтрашнего дня. Королевские мероприятия занимают целую вечность — особенно похороны. И это будут не просто похороны. Мы оплакиваем потерю наших короля и королевы. Перед самой церемонией тела будут лежать в состоянии покоя целую неделю.

Мои брови поднимаются в замешательстве от незнакомого термина.

— Они будут выставлены на всеобщее обозрение в Виндзорском аббатстве, — объясняет она медленно, как будто разговаривает с ребенком.

— Звучит довольно… нездорово.

Она со вздохом опускается в кресло.

— Это делается для того, чтобы у простых людей была возможность выразить свое почтение. На настоящие похороны приглашают только аристократию.

Я хмуро поджимаю губы.

— Это кажется несправедливым.

— Справедливость? — Она насмехается. — Ты действительно новичок в этом, не так ли?

Я игнорирую ее.

— Сколько человек должно присутствовать?

— Полкоролевства, судя по всему. Клянусь, уже выстроилась очередь на улицах вокруг собора, а официальное бдение начнется только завтра. Я видела, как несколько групп разбивали палатки, чтобы не потерять свои места в очереди.

— Это безумие.

— Это траур. Ты бы видела, что там творится. Это как зомби-апокалипсис. Вся страна замерла. Улицы пустынны, предприятия закрыты, люди сидят дома без работы… Все магазины наглухо закрыты, все флаги на полмачты. Огромные толпы людей расположились перед больницей, молясь за Генри. Сегодня утром мы почти не смогли вывести внедорожник за ворота.

— Как… — Я едва осмеливаюсь спросить. — Как он?

— Жив. Едва ли. — Ее лицо закрывается. — Вчера вечером я гуляла с его невестой, Эвой Стерлинг, когда мы увидели новости в Твиттере. Представляешь? Узнать, что человек, за которого ты должна выйти замуж, чуть не сгорел заживо от незнакомцев в интернете. — Она горько рассмеялась. — В каком, блять, мире мы живем.

— Мне жаль. Это ужасно.

Она кивает.

— Мы сразу поехали в больницу. Провели ночь в ожидании новостей, пока врачи не приказали нам отправиться домой и немного поспать.

Я делаю вдох.

— Так… он…

— Умирает? — Она делает еще одну длинную затяжку. Нити дыма вьются вверх к панелям кессонного потолка. — Это вопрос на миллиард долларов, не так ли? К сожалению, я даже не думаю, что врачи знают ответ на этот вопрос. Он еще не проснулся. Возможно, он никогда не проснется. И даже если он очнется… между риском заражения от ожогов, повреждением легких и сердца от вдыхания дыма и ударом по голове, который лишил его сознания… очень возможно, что он уже никогда не будет тем Генри, которого мы знали раньше.

У меня пересохло во рту. Я пытаюсь заговорить, но не могу найти слов.

Хлоя вскидывает брови.

— Тем временем все сидят дома и смотрят новости в состоянии паники. Я думала, что пресс-конференция, которую Симмс дал сегодня утром, успокоит ситуацию, но…

Мое сердце начинает колотиться.

— Пресс-конференция? Какая пресс-конференция? Что он сказал?

— Ты действительно ни черта не знаешь, да? — спрашивает она, забавляясь.

— Он…

— Говорил ли он о тебе? — Она закатывает глаза. — Нет. Ни слова. Насколько я знаю, пресса еще не узнала о тебе.

По мне пробегает волна облегчения.

Я в безопасности.

По крайней мере, пока.

Один взгляд на Хлою — теперь она горизонтально расположилась в моем кресле, закинув ноги на одну из ручек, дизайнерские туфли на каблуках болтаются в воздухе — говорит о том, что она не собирается уходить в ближайшее время. Смирившись со своей аудиторией, я роюсь в пакете с покупками, пока не нахожу простую белую хлопковую рубашку. Когда я достаю ее из пакета, то морщусь от нелестного выреза.

— Что я тебе говорила? — Хлоя беспомощно хихикает. — Лодочный вырез.

Может быть, это и уродливо, но это лучше, чем быть голой. Я надеваю ее и роюсь в остальной одежде, пока не появляется пара нарядных темных брюк-капри. Они не похожи ни на что из того, что у меня есть — слишком формальные, чтобы носить их на занятия или в клинику. Я быстро понимаю, почему, когда мои глаза цепляются за ценник.

— Боже правый, — бормочу я. — Чем они сшиты, золотой нитью?

— Одно из преимуществ статуса принцессы, — говорит она. — Одежда потрясающая.

— Рада слышать, что есть хотя бы несколько плюсов.

— Значительно больше, чем несколько. — Она щелкает кончиком своей сигареты, и я наблюдаю, как пепел рассыпается по безупречному ковру. — Как только мир узнает о твоем существовании, дизайнеры будут ломать голову, чтобы одеть тебя. Если ты правильно разыграешь свои карты, ты сможешь стать иконой стиля.

— Мечты сбываются, — саркастически огрызнулась я.

Ее глаза сужаются, несмотря на наркотическую дымку, застилающую их.

— Знаешь, для человека, которому только что вручили весь мир, ты как мокрое одеяло.

— Ну и ну, спасибо.

— Да, но если ты ищешь кого-то, кто устроит тебе вечеринку жалости, то ты пришла не к той девушке.

— Я не ищу жалости. И это ты пришла ко мне, если я правильно помню.

— Не в этом дело.

— И какое тебе дело?

Ее губы искривились.

— Я могу дать тебе все советы в мире, когда дело доходит до того, как выжить в этом месте… и ты получишь их прямо, без фильтра. И если мы собираемся быть друзьями, я ожидаю того же в ответ.

— Отлично. Ты хочешь честности? — Я с размаху спихиваю пакет с покупками с кровати и улыбаюсь, когда он грохается на пол. — Извини меня, если я не слишком рада своей новой реальности в качестве Эмилии Ланкастер: Иконы стиля. — Я насмехаюсь. — Я хочу большего от жизни, чем дорогая одежда и скучные государственные ужины и… и…

— Скромные ботфорты?

— Именно.

— Так попроси об этом.

Я медленно моргаю на нее.

— Что?

— Попроси. Об. Этом. — Она поднимается на ноги и смотрит на меня так, будто я самый глупый человек, которого она когда-либо встречала — выражение, которое мгновенно напомнило мне ее брата. — Ты чертова принцесса. Ты возвысилась до положения, о котором большинство из нас может только мечтать только потому, что Лайнус случайно спустил сперму в твою маму несколько десятилетий назад.

Я поморщилась.

— Это было необходимо?

— Наверное, нет. — Она затушила свою сигарету в цветочной композиции, стоящей на моем туалетном столике, и прислонила одно бедро к нему. — Сейчас, когда Генри висит на волоске, а вся эта чертова страна в беспорядке… ты нужна им гораздо больше, чем они тебе. Это называется рычаг воздействия, Э.

Я смотрю на нее, ошеломленная тем, как ее слова крутятся в моей голове.

— Это называется сила. Перестань ныть и используй ее.

Она просто гений.

— Я думала, что у моей крестной феи должны быть крылья и палочка, — говорю я наконец, улыбаясь, несмотря на себя. — А вместо этого я получаю нецензурную укурку на дизайнерских каблуках?