Представление о двадцатом веке - Хёг Питер. Страница 59

Есть все основания полагать, что у Карла Лаурица напрочь отсутствовали технические познания, которыми, казалось бы, должен обладать человек, открывающий подобное предприятие. Несчетное число раз сидел он перед взволнованными и гордыми чудаками, которые демонстрировали ему дело всей своей жизни, но за все время беседы он лишь несколько раз опускал взгляд на беспорядочно разложенные на газетах пружины, подшипники, конструкции из стали, эбонита и дерева, катушки и провода. Вместо того чтобы разглядывать все это, он изучал сидящего перед ним человека, и потому беседы эти обычно были непродолжительными, Карлу Лаурицу требовались минуты, чтобы либо отказать изобретателю, либо связать его с интересантами, которых становилось все больше и обращались они к нему теперь все чаще и чаще. В итоге заключались сделки, которые в те годы, похоже, и составляли основу его существования.

За несколько лет через контору Карла Лаурица прошла большая часть представлений начала XX века о всемогуществе техники. К нему приходили отчаянные фантасты, приносившие с собой планы парящих в воздухе городов, бомб, которые должны управляться стремлением всех атомов избавиться от прошлого, чертежи печатного станка, столь тонкого и точного, что он может отпечатать «Отче наш» на желтке яичницы. Такие идеи Карл Лауриц быстро отвергал. И не обязательно потому, что у них не было перспектив, но потому, что чувствовал: эти перспективы слишком отдалены от него. Обладая безошибочным чутьем в отношении настоящего и ближайшего будущего, он поддерживал те проекты, в которых угадывал верное соотношение безумия и реализма, вот почему на улице Росенгорден было подписано огромное количество контрактов по производству или модернизации скорострельных пистолетов-пулеметов, созданию работающих на угле холодильников, новых минеральных удобрений, бензиновых двигателей, и снова пистолетов-пулеметов, граммофонов, велосипедов, скороварок, косметики и опять пистолетов-пулеметов, и именно оружие, похоже, стало главным направлением деятельности Карла Лаурица к тому дню, когда Ханеман оказался перед закрытой дверью.

В последовавшее за этим время Карл Лауриц стал владельцем завода и его директором. Мы знаем, что он удачно приобрел землю в Кристиансхауне, прямо напротив того дома, где жили Анна и Адонис, и где, как нам известно, он построил предприятие по производству всевозможных суррогатов. Каким-то образом он заполучил рецепты и патенты или права на производство ряда химических препаратов, в первую очередь заменителя табака, а заодно и граммофонных иголок. Известно нам это стало лишь благодаря тем расследованиям, которые проводились в связи с банкротством копенгагенского Торгового банка суровой во всех отношениях зимой тысяча девятьсот двадцать второго года. Карлу Лаурицу не было предъявлено никаких обвинений, конечно же, никто ничего не мог доказать, так как он к этому времени избавился от своих заводов и умыл руки. После этого он развернул масштабное производство эрзац-кофе из торфяной крошки, о чем я знаю только потому, что в деле о банкротстве Крестьянского банка также всплывало имя Карла Лаурица как близкого друга директора банка, финансового гения Эмиля Глюкштадта [39]. Вскоре после банкротства Карл Лауриц превратился в «бывшего друга директора», поскольку тот после ареста указал на Карла Лаурица как на соучастника в целом ряде мошеннических операций. Но к тому времени оказалось, что Карл Лауриц уже давно прекратил свою деятельность по производству эрзац-кофе, и что вообще в деле не хватает доказательств. История повторялась и в последующие годы. Целый ряд финансовых учреждений потерпел крах, и при этом выяснилось, что имеющий к ним отношение Карл Лауриц занимался производством синтетической смазки для велосипедов, ароматических веществ, организовал брачное агентство с филиалами по всей стране и все время балансировал на грани между сомнительным и определенно незаконным. В конце концов, он все же предстал перед судом, но вынесенный ему приговор был таким мягким и осторожным, что звучал скорее как дружеское предупреждение. Основанием для решения суда стало то, что, выкупив принадлежавшее ему когда-то здание в Кристиансхауне, он наладил там массовый выпуск шампуня для волос на основе едкого натра и стал продавать его за бесценок — с самыми лучшими побуждениями, как посчитал суд, — с такими прекрасными побуждениями, что он отделался небольшим штрафом, хотя в Копенгагене, особенно в бедных кварталах, в то время попадались люди, которые шляпами и вязаными шапочками пытались скрыть, как благодаря шампуню Карла Лаурица под названием «Всё для волос» они стали лысыми, совершенно лысыми.

После решения суда он избавился от своих заводов и обратился к индустрии развлечений. Через неделю после вынесения приговора он отправил письмо обществу владельцев аттракционов Дюрехаусбаккен [40] с предложением создать цирк, выступать в котором будут лилипуты. Несомненно, он долго вынашивал этот проект, потому что к письму были приложены подробные планы двухэтажного деревянного здания, где и должен был разместиться этот оригинальный аттракцион. На первом этаже он запланировал сцену, на которой лилипуты будут петь и танцевать, а на втором — маленькие комнатки, обставленные мебелью уменьшенного размера, кроме того, там предполагался небольшой боксерский ринг. Непонятно, откуда Карл Лауриц позаимствовал эту идею, но время для ее воплощения было выбрано идеально. Она привлекла к себе всеобщее внимание, и, пока шла дискуссия на страницах газет, пока она дошла до властей и пока длилось общественное обсуждение, он заключил контракты с сорока лилипутами. В это время Карл Лауриц много путешествовал. Лилипутов он нашел в Дании и на севере Германии, откуда привозил их на своем большом лимузине и селил на Странвайен, в свободных комнатах домиков для садовников и шофера, а также в павильонах в парке, и теперь Амалия каждый день наблюдала, как они бродят по ее ухоженным лужайкам.

Своих актеров Карл Лауриц отбирал самым тщательным образом. Среди лилипутов были уродцы с маленькими телами, короткими ногами и шарообразными головами, другие были сложены пропорционально, но были всего лишь метр ростом, а были и такие, которые походили на результат какого-то безумного медицинского эксперимента. Но все они были люди смышленые и чрезвычайно вежливые. Днем они наносили друг другу чинные визиты, читали «Начала» Эвклида или же учились танцевать и играть на уменьшенных инструментах, которые Карл Лауриц заказал для них, чтобы они готовились к своему дебюту в шоу-бизнесе.

Все говорит о том, что дебют этот прошел с успехом. Когда городские власти, владельцы аттракционов, пресса, да и остальное общество в конце концов выступили против затеи Карла Лаурица, она уже получила международное признание, и фотографии лилипутов с галантными манерами попали на страницы всех мировых газет. Вскоре после того, как копенгагенский магистрат окончательно отказал Карлу Лаурицу, его навестили два человека, представлявшие крупную американскую кинокомпанию. Они были из Голливуда, но своим внешним видом опровергали широко распространенные в двадцатые годы предрассудки о варварском Диком Западе — на них были дорогие костюмы с жилетами, и говорили они спокойно и вежливо. Гости целый день провели на веранде, наблюдая в бинокль за лилипутами, после чего уехали. Нет никаких сомнений, что они заключили с Карлом Лаурицем сделку, поскольку неделю спустя он погрузил лилипутов на трансатлантический пароход «Фредерик VIII». Карл Лауриц сам провожал их на причал. Черные лимузины и лилипуты привлекли всеобщее внимание, и многие заметили также высокого человека в темном пальто, который стоял в стороне от всех и смотрел вслед удаляющемуся пароходу. Человеком этим был Карл Лауриц, и стоял он на том самом месте, где когда-то стояли Анна с Адонисом, мечтая о дальних странах, но мечтал ли о чем-то Карл Лауриц, нам неизвестно. Возможно, он пришел на причал только для того, чтобы убедиться, что груз его благополучно отправлен, и возможно, уже тогда вынашивал планы об отправке следующей партии.