Няня для сурового папы (СИ) - Довлатова Полина. Страница 28

— Эй! Это моё было!

— Жопа слипнется, — подмигиваю возмущённой девчонке и забираю у неё из рук ложку. — А она и так у тебя травмированная. Не хватало, чтобы её потом ещё и разлеплять пришлось.

— Ха-ха-ха. Всё шутки шутите!

— Как боль? Утихла?

Девчонка на миг задумывается, затем кивает.

— Вот и отлично. Обезболивающие подействовали, значит. Тогда давай спать. Время уже поздно. Отдыхай, Маш.

Выключаю свет и выхожу из комнаты. Жду несколько секунд, затем снова открываю дверь и шепчу.

— Маш?

— А?

— Не слиплась?

— Что?

— Ну, задница? Проверь на всякий случай.

— Боже, да идите вы уже отсюда! Ненормальный! — шипит девчонка.

Я откровенно ржу и снова закрываю дверь.

Глава 16

Маша

— Девочки, взяли монетки? — кричит Бурый.

На лестнице тут же слышится топот, а через мгновение в гостиной появляются Вася с Тасей. В руках у них пластиковые банки с кучей монеток внутри.

— Взяли, пап.

— Зачем это? — недоумённо смотрю на Мишу, застёгивая куртку по самое горло.

— На ярмарках, Маш, принято расплачиваться монетками. Как на рынках в старые добрые времена. Такая традиция, — хмыкает Бурый и в который раз взбивает в руках подушку.

— А подушка зачем?

— А это, чтобы твоей пострадавшей заднице было комфортнее ехать в машине, — улыбается мужчина и открывает входную дверь. — Ну что, готовы? На выход!

Стоило Бурому упомянуть мою задницу, как я тут же чувствую неприятное пощипывание в штанах и невольно тянусь рукой к обожжённому месту. Уже несколько дней прошло с того судьбоносного банного дня, когда я попой в котёл села. Боль стихла, но окончательно ожог ещё не прошёл, а мазь с повязкой закончились. Вот и едем в аптеку, а после на ярмарку.

Бурый говорит, что каждые вторые выходные в их посёлке проходит ярмарка, и они с девочками всегда стараются туда попасть.

Честно говоря, никогда не была на ярмарках. У нас в Зеленогорске почему-то подобные мероприятия не проводят. На самом деле, мне очень любопытно посмотреть, как это бывает.

— Девочки назад и пристёгиваемся. Вася, помоги Тасе, — командует Бурый, затем поворачивается ко мне. — Марья Алексевна, одно мгновение.

Он открывает дверь, укладывает подушку на сиденье и похлопывает по ней ладонью.

— Вуаля! Даже гайцы не остановят, подумав, что я ребёнка на переднем сиденье, да ещё и без кресла везу.

— Очень смешно, — фыркаю я, зыркнув на ржущего Бурого, после чего усаживаюсь в салон.

Да, действительно, на подушке сидеть мягко, и я практически не испытываю болезненных ощущений.

— Ну, погнали, — заводит мотор Миша и выезжает со двора.

Аптека оказывается по пути на ярмарку, так что сначала он покупает депантенол и повязку, кидает в бардачок, после чего мы продолжаем путь.

— В этот лаз мы купим сахалного петушка? — хнычет Тася. — В тот лаз мы не успели, и их все лазоблали!

— Ужас. Какая ярмарка без петушка, — киваю я в поддержку Тасе.

— Что ты знаешь о ярмарках, городская фифа? — хмыкает Бурый, затормозив на светофоре.

Спустя примерно минут десять, он тормозит машину возле ворот сооружения очень напоминающего деревянный рынок. Выглядит на самом деле впечатляюще. Всё украшено гирляндами из разноцветных флажков. Ларьки пестрят всевозможными вкусностями, а торговцы выглядят не совсем обычно — на женщинах разноцветные платки и юбки в пол. А на мужчинах шапки-ушанки и валенки до колен.

Мы выбираемся из машины и направляемся в сторону рыночка.

Помимо ларьков внутри сооружения есть каток, горка-ледянка и ещё что-то вроде арены, где сейчас бьются мешками мужчины с завязанными глазами. Их семьи весело смеются на трибунах.

— Как тут здорово, — выдыхаю изо рта пар.

— А на Масленицу здесь такое шоу. Тебе бы понравилось точно, — довольно произносит Миша.

Я же сглатываю вязкую слюну, осознавая, что вряд ли пробуду тут до Масленицы.

— Пап, а можно с голки скатиться?

— А можно на каток?

— Петушка всё-таки можно или нет?

Девочки начинают верешать, дёргая отца за куртку.

— Петушка купим, не переживайте. Но чуть позже, — вздыхает Бурый.

— Обещаешь?

— Зуб даю. Такая клятва пойдёт?

— Класс! — визжит Тася, погремев банкой с монетами.

— А сейчас, наверное, первым делом на горку. Дальше решим, чем заняться.

Девочки радостно бегут вперёд к горке, где весело катаются другие дети.

— Маш, а ты с нами пойдёшь? — оборачивается Вася и машет мне рукой.

В груди вдруг разливается тепло, ведь в самом начале моего появления в доме эта девочка явно не была в восторге и не особо со мной разговаривала, а сейчас сама зовёт на горку.

— У Маши попа болит, — отвечает за меня Бурый и едва заметно улыбается, когда я недовольно смотрю на него, оглядываясь на мимо проходящих людей.

— Можно так не орать про мой зад? Вы бы ещё к каждому бы подошли и про мою жопу рассказали!

— Прости, не удержался, — пожимает Миша плечами, не прекращая смеяться.

Пока девочки катаются, мы в специальной палатке покупаем чай и калитки с пшёнкой.

— А это вкусно! — восклицаю я, глядя на странный открытый пирожок с кашей.

— Каша это вкусно и полезно. Я всегда так говорю, но никто не верит… — бурчит Бурый, за один укус отправляя половину пирожка себе в рот.

Кстати, чай тут из настоящего самовара наливают. Очень колоритно. Я бы нарисовала эту ярмарку. Здесь полно объектов для отличных рисунков.

— Пап! — к Мише подбегает Тася, довольно улыбаясь. — Ты видел, сто там делают? — она указывает пальцем в сторону арены. — Там папы болются, чтобы выиглать плиз! Вон те иглушки. Давай ты поболешься!

Миша вздыхает, ещё отпивая чай.

— Вам обязательно нужны эти игрушки?

— Ну, пожалуйста, пап! — к Тасе тут же присоединяется Вася.

— А что, вам слабо? — складываю я руки на груди и выгибаю бровь.

Бурый сощуривается.

— Теперь ты меня на слабо берёшь, Марья Алексевна?

— Ну для чего-то же вы свой ЗОЖ практикуете! Вот и покажите мастер-класс.

Миша ухмыляется и отдаёт мне свой стакан с чаем.

— Ну хорошо.

— Ура!

Девочки бегут к арене, куда шагает их отец.

Я закатываю глаза, когда Бурый снимает куртку, оставшись в одной толстовке. Выпендрёжник. Но надо заметить, что на фоне остальных мужчин Миша выигрывает раз в тысячу. Самый высокий и подтянутый. И действительно похож на медведя.

— Пап, задай им жалу! — визжит Тася с трибуны.

Бурый разминает шею и выходит на арену вместе с соперником. Ведущий завязывает им глаза и даёт тяжёлые мешки на верёвке. Цель — сбить с ног соперника.

Зрители на трибунах громко аплодируют.

— Ой, девочки, и вы здесь? — неожиданно раздаётся женский голос сзади.

Я поворачиваюсь и упираюсь взглядом в высокую и довольно привлекательную девушку в светлой дублёнке и копной густых тёмных волос, волной стелющихся по белому меху .

Разведя пухлые алые губы в улыбке, она смотрит прямо на Тасю и Васю.

— Здрасьте, тёть Кать, — здоровается Василиса.

Подавившись чаем, резко закашливаюсь, чем на мгновение привлекаю к себе внимание девочек и той самой обладательницы густой шевелюры.

— Маш, ты чего?

— Н-ничего. Глоток слишком больш-шой сделала, — откашлявшись отставляю стаканчик в сторону.

Тётя Катя?! Так это та самая, у которой девочки не любят оставаться?

Снова обвожу новую знакомую взглядом.

Да уж… Вовсе не сельская кошатница, как я её представляла. А вполне себе красивая и стильная женщина…

Хотя, её и женщиной-то назвать язык не поворачивается. Чёрт… Моя фантазия рисовала её тёткой бальзаковского возраста с лишним весом, а по факту, кошатница тётя Катя оказалась ухоженной и довольно красивой девушкой, на вид не старше двадцати пяти…

— А наш папа на алене!— Болется за плиз! — счастливый голос Таси выводит меня из немого ступора и только сейчас до меня доходит, что я как полная идиотка разглядываю эту Катю с открытым ртом.