Сандра (СИ) - Резко Ксения. Страница 51

Всю дорогу я дрожала — боялась, что что-нибудь мне помешает и я не найду Сандру — я ведь всегда была излишне строга к ней, за всю ее жизнь не сказала ей ласкового слова!.. Но все обошлось. Вместе с Джоном мы добрались до того особняка (он и вправду очень роскошный), где нас принял молодой человек… Он стал расспрашивать: кто я, откуда и прочее, но мне оставалось лишь молчать. С большим трудом выпытав у него новый адрес, по которому можно найти Сандру, я едва смогла отделаться от того юноши: он загородил мне дорогу и заявил, что не пропустит, пока я не скажу ему о себе (не понимаю, какое отношение он вообще имеет к моей девочке!). Благо, Джон его отвлек. И вот, я здесь, — закончила свой рассказ Августа. Ее лицо, казалось, не выражало никаких чувств.

— Ты пришла очень вовремя, — сказал Герберт, покраснев.

— Я вижу, ты не изменился, — заметила Августа. — Время лишь посеребрило твои волосы, а в остальном все осталось как есть…

Он тяжело вздохнул и задумчиво посмотрел на Сандру. Ее щеки, которые раньше были болезненно-серого цвета, теперь пылали лихорадочным багрянцем, а дыхание стало частым и поверхностным. Нахмурив брови, Лабаз приложил ладонь к ее лбу и крепко выругался.

— Что с ней? — воскликнула Августа, вскочив. — Ответь, что произошло?! Герберт, не молчи!

— Девчонка простудилась — вот что, — недовольно пробурчал Лабаз, даже в этом распознав свою вину, ведь из-за него Сандре пришлось ночевать на улице, потому что здесь, словно в западне, ее поджидал «добрый» покровитель.

— Собери ее вещи, — приказал он Августе, — я отвезу Александру в больницу.

— Нет! — со странной горячностью возразила перепуганная насмерть женщина.

— Почему? — только и оставалось спросить ему.

— Я не хочу, чтобы нас снова разлучили, не хочу снова потерять ее из виду! Пожалуйста, оставим ее здесь!..

Лабаз взмахнул в воздухе руками, будто пытаясь сокрушить какую-то невидимую стену.

— Ладно. Только если что-нибудь случится, уж в этом моей вины не будет! — выдохнул он. — Тогда принеси скорее теплой воды…

Но она будто не слышала его, а стояла, вытаращив глаза, и не двигалась с места. Неодобрительно пробурчав что-то себе под нос, Герберт решительно вышел, и Августа на миг вздрогнула — неужто он оставил их? Бросил, как и много лет назад? Однако через несколько минут дверь с шумом отлетела в сторону и на пороге возник Лабаз с лоханью в руках, полной источающей пар воды. С выражением железной непоколебимости он приблизился к больной и резко стянул с нее верхнюю одежду.

— Что ты делаешь?! — ахнула Августа.

— Пытаюсь хоть как-то помочь нашей дочери.

Герберт стал осторожно обтирать ее лицо, плечи, грудь, охлаждая пылающую кожу, при этом в нем ни на грамм не всколыхнулось прежнее похотливое чувство. Теперь он видел в Александре больного ребенка, нуждающегося в помощи, а не красивую женщину, вызывающую страсть.

51

Благодаря Сандре двое людей, до этого дня связанных лишь обидой и чувством вины, объединились. Они не думали о себе, погрузившись в заботу о взрослой дочери. Потеряв счет часам и минутам, они суетились вокруг нее, пытались хоть как-то облегчить начавшуюся лихорадку.

К вечеру родителей охватило отчаяние. Несмотря на все усилия, Сандра металась по постели, сбрасывая одеяло и прерывисто, часто дыша. То она кого-то отталкивала от себя, извиваясь, как выброшенная на берег рыба, то пыталась удержать, стискивая между худых пальцев простыню. Не было сомнений: у нее начался бред.

Герберт чувствовал себя последним негодяем — как он мог жить, не замечая, что творится вокруг?! Как мог допустить, чтобы эта светлая, добрая девушка теперь страдала?! Он страшился даже мельком подумать, что может потерять то, что обрел лишь сейчас. «Все будет хорошо. Я не позволю этому случиться!» — поклялся себе Лабаз и принялся с тем же упорством выхаживать больную дочь, с каким еще недавно пытался добиться ее как женщины. О, Герберту теперь казалось, что все это было когда-то очень давно, в прошлой жизни.

— Я пойду за доктором, — решительно сказал наконец мужчина. — Так мы не спасем ее.

Августа отчаянно замотала головой.

— Ты с ума сошла?! — разъярился Герберт. — Мы не поможем ей! Я пытался, но девушке все хуже. Что за глупое упрямство!

Одичавшая женщина снова мотнула головой и склонилась над дочерью; слезы крупными каплями катились по ее высохшим щекам.

Плюнув себе под ноги, Лабаз рванулся к дверям, как вдруг тихий, едва слышный голос прошелестел откуда-то снизу:

— Лаэрт… не уходи…

Герберт Лабаз круто развернулся на каблуках и внимательно посмотрел на девушку, в беспамятстве свесившую голову с подушки. Ее глаза были закрыты, губы — закушены, а все лицо принимало такое мученическое выражение, что у Лабаза сжалось сердце. «Бедное дитя! Даже в бреду зовет этого слабака!..»

— Лаэрт! — снова жалобно позвала девушка. Герберт погладил ее плечо с нежным, отеческим чувством. Всхлипнув, она испуганно отпрянула в сторону и свернулась в клубочек.

Новоявленный отец пришел в отчаяние: что ему еще сделать? Чем загладить свою вину? Он совсем не хотел ее пугать, но Сандра будто даже сквозь бред, паря между прошлым и настоящим, чувствовала присутствие человека, который хотел ее похотливо использовать.

— Кого она зовет? — недоумевая, спросила Августа.

— Своего мужа, — процедил Герберт сквозь зубы. — Мужа, который ее недостоин…

— Мужа?! — несчастная мать растерянно обвела глазами комнату. — Какого еще мужа? Моя дочь еще очень молода, она не могла выйти замуж! Прошло лишь полгода, как она…

— Не знаю, как это произошло, но факт остается фактом: Александра замужем за Лаэртом Мильгреем, — выпалил Лабаз, даже не пытаясь скрыть свое недовольство.

— Он плохой человек? — упавшим голосом пробормотала Августа.

— Плохой? Может быть. Не понимаю, зачем ему вообще понадобилось на ней жениться? Для того, чтобы потом среди ночи выгнать на улицу?.. Только Александра никогда не признается в этом. Она любит его, сильно любит.

— Герберт! Что ты такое говоришь?! — Августа замахала на него руками. — Моя дочь не могла никого полюбить, тем более такого негодяя! Я ведь столько раз говорила ей…

— Могла, — с горечью настоял на своем Лабаз. — Увы, твоя дочь такая же, как ты много лет назад: наивная, но в то же время своенравная…

Он долго молчал, прислушиваясь к тяжелому дыханию Сандры — здесь и к чьим-то шагам — на улице.

— Я приведу его! — вдруг решился Герберт. — Сандра зовет его: может, присутствие этого человека ей чем-то поможет… Хотя вряд ли Мильгрей согласится прийти сюда, да еще в моем сопровождении… Но я все равно попробую. Будь у него хоть капля совести, он придет.

С этими словами Герберт вышел, бросив на ходу:

— Если девчонке станет хуже — зови на помощь, не жди моего возвращения!

Августа прислушивалась к стихающим шагам в коридоре и не могла поверить, что все это происходит наяву. Она никогда не думала вновь оказаться в доме, где когда-то жила вместе со своими родителями…(А ведь она жила именно здесь до того, как поступить на злополучную службу к Лабазам!)

«Нет, Герберт не вернется, — уныло подумала женщина. — Это лишь предлог, чтобы уйти отсюда. Он сбежал — я слишком хорошо его знаю! Он не из таких, кто жертвует собой ради чьего-то блага!»

Герберт Лабаз словно переродился за сегодняшний день. Он сам уже не знал, чего от себя ожидать. Это походило на странный сон, увидев который, потом удивляешься целую неделю. В том злополучном постоялом доме — его дочь, а он сам идет — и даже не идет, а бежит сломя голову! — к человеку, которого прилюдно избил четыре дня назад! Что за бред? Иногда Герберт досадовал на самого себя, ему ведь следовало сразу отвезти Сандру в больницу, однако он почему-то был уверен, что, приведя Мильгрея, поможет бедной девушке.

52

— Так значит, она не пришла?

Жанни Лагерцин застыла посреди гостиной с бокалом крепкого пунша. Облаченная в тонкую гипюровую сорочку, которая едва прикрывала ее пышные прелести, она поставила полную ногу на стул и изогнулась в непристойной позе.