Верь мне (СИ) - Тодорова Елена. Страница 97

Потому как эти слова… Это именно то, что я все это время ждала!

– Да… Да… Домой… Едем, родной… – тараторю я, выплескивая все свои эмоции. – Едем… Домой, родной…

Саша натужно вздыхает, прижимает меня крепче, отрывает от земли и начинает кружить.

Моя слабость. И моя сила.

Дом.

Я берег его целостность и неприкосновенность, как суверенитет отдельного государства. Но лишь когда в этом укромном замороженном мирке появляется Соня, в нем возобновляется жизнь.

Застывая на пороге гостиной, ловлю себя на том, что, пока она неторопливо двигается по квартире, я дышу. Полной, мать вашу, грудью дышу.

Гипервентиляция, привет.

Я слишком ошеломлен шквалом своих чувств, чтобы ей сопротивляться.

На каждом вдохе грудь так сильно раздувается, что кажется, будто я реально в размерах расту. Становлюсь шире, выше, мощнее.

Чувствую Сонин запах с одуряющей для моих рецепторов насыщенностью. Лишь здесь он раскрывается полностью и превращает меня в какого-то чертового зверя. Ноздри трепещут, как у хищника со сверхострым обонянием.

Кроме того, у меня возникает стойкая иллюзия, словно я слышу, как колотится сердце Солнышка. Как несется по ее венам горячая кровь. Как разбиваются в ее висках вместе с пульсом тысячи мыслей.

Я ощущаю возбуждение. Не только физическое, но и нервное. Оно охватывает и порабощает весь мой организм. Притяжение, которое я предвидел, высвобождается, будто живая, неподдающаяся никакому контролю космическая энергия.

«Я не говорила, что не готова…»

Эти слова воскресают в моей голове, когда Соня оборачивается, чтобы посмотреть мне в глаза. Она выглядит смущенной. Но дискомфорта я не улавливаю. Скорее счастье, трепет и предвкушение. И это, мать вашу, усиливает мои собственные показатели до тех границ, которые ощущаются убийственными.

Уверен, что глазами, пока я пялюсь на нее, все чувства и желания выдаю. Но набрасываться на Солнышко я по-прежнему не собираюсь. Сунув ладони в карманы брюк, даю понять, что все еще жду от нее конкретного знака.

– Ты, и правда, ничего не менял здесь… – выдыхает Соня. Глаза блестят, когда она поднимает руку и указывает на упирающийся в потолок сквозной деревянный стеллаж, который служит не только местом хранения всякой ерунды, но и перегородкой между разными зонами гостиной: – Мои книги, – шелестит с дрожью. Я только сдержанно киваю. Но, по сути, она не ждет никакой реакции. Шагнув к полкам, медленно скользит пальцами по розово-лиловому корешку. После него так же неспешно прикасается к другим книгам. А затем – к декоративным фигуркам, которые когда-то сама расставляла. Я слабо разбираюсь в том, что визуально красиво, поэтому, протирая с них пыль, всегда брал по одной, чтобы не запутаться и возвратить каждую ровно на свое место. – Я в прошлый раз не обратила внимания на то, что осталось в гостиной… Слишком волновалась… Только в спальне видела… Пока ждала тебя, казалось, что пропасть разлуки исчезла, как кошмарный сон, и ничего не было разрушено… Что мы все еще вместе…

Сглатывая, чувствую, как яростно дергается кадык на шее. Губы снова распахиваются. Тяжело втягиваю через них пьянящий кислород.

– Именно это я и чувствовал, находясь там, – бормочу сипло. – Потому все и оставил… Берег, как мог.

– Но… Это же очень больно…

Принимая ее взгляд, не нахожу слов. В подтверждении это заключение определенно не нуждается.

– Мне нужно в душ, – задвигаю, прежде чем успеваю обдумать это решение.

– Хорошо… Я подожду тебя в спальне.

Это звучит как обещание. Чертовски сладкое обещание, которое я опять-таки не нахожу, чем крыть.

Так ничего и не сказав, разрываю затянувшийся зрительный контакт и иду в ванную. Скидываю одежду и, отрегулировав воду до самых низких температур, встаю под распылитель. С первыми ударами ледяных капель содрогаюсь всем телом. Но, вынудив себя оставаться на месте, достаточно быстро адаптируюсь.

«Она здесь… Дома… Все хорошо…» – верчу эти факты по кругу, пока дрожь в озябшем теле не приобретает системный характер.

В любом случае это не помогает мне достигнуть нужного эффекта. Мой блядский член продолжает стоять подобно факелу, распространяющему такой, мать вашу, жар, что становится понятно: быстрее вода закипит, чем он, сука, упадет.

Можно было бы передернуть. Но мне не хочется к себе прикасаться. Да и в целом, после того как Соня сказала, что будет ждать, эти действия ощущаются чересчур зашкварными.

А других идей у меня, блядь, нет.

Поэтому я зажмуриваюсь, надрывно перевожу дыхание и закрываю смеситель. Приподнимаю веки, но держу тяжелую голову опущенной. Медленно моргая, еще какое-то время наблюдаю за тем, как остатки воды ускользают в прорезях сантехнического трапа.

Перед глазами все расплывается, потому как вижу я совсем не то, что происходит в этой реальности. Представляю Соню в нашей постели. Задаюсь вопросами: голая она там, нашла под подушкой со своей стороны пижаму или осталась в платье?

Напряжение в члене усиливается. Не стерпев болезненной пульсации, которая, казалось, способна его разорвать, опускаю руку и со стоном сжимаю.

Понятия не имею, как я не подох в наши прошлые первые разы, но этот точно будет финальным.

По спине судорога за судорогой идет. Я не пытаюсь их остановить. Просто шумно дышу и нервно сглатываю копящуюся во рту слюну.

Кто создал такую любовь? Зачем нужна такая страсть? Почему является возможным столь яростный эмоциональный штурм?

Я сам себе кажусь неадекватом. Я ощущаю себя больным. Я, блядь, просто не знаю, как мне выживать!

Сплевываю вязкую слюну, тихо матерюсь и, не находя другого выхода, направляюсь к белым стопкам махры. Пока вытираюсь, в глазах загораются и гаснут цветные вспышки. Дыхание сохраняется таким же тяжелым и громким, а тело – окаменевшим и неповоротливым, но я оборачиваю бедра полотенцем и покидаю ванную.

«Она оставила только белье…» – первое, что генерирует мой мозг, когда я вижу Соню.

Зажав одеяло под мышками, она, как бывало сотни раз раньше, держит перед лицом одну из тех горячих книжек, на обложке которой скрытый полумраком мужик намеревается поцеловать полуголую девчонку. То есть он ее явно не только поцеловать намеревается… Там сразу понятно, что хочет трахнуть, и она, стопудово, не против.

И моя… Не против.

С очередным сиплым и отрывистым вздохом перехватываю взгляд, который Соня направляет поверх книги. Застывая у края кровати, таращусь на отпрянувшие от хрупких плеч тонкие красные тесемки лифчика. Это вся красота, которой меня удостаивают.

И правильно, конечно. Безусловно, правильно. И без того в груди гремит.

– Ты как?.. – шепчет она, едва дыша от волнения.

Скользнув взглядом по моему голому торсу к феноменальному бургу под полотенцем, резко замолкает. Отворачиваясь, она спешно принимает сидячее положение и, отбрасывая книгу, вроде как закашливается.

Я реагирую на автомате.

Рывком подаюсь вперед и секунду спустя уже прижимаюсь к Соне сзади. Она вздрагивает и, накрывая мои руки своими ладонями, цепенеет. Я тоже планирую замереть в неподвижности. Но в один момент, абстрагируясь от боли в паху, заставляю Солнышко повернуться и заваливаюсь на нее сверху, чтобы без предупреждений наброситься на ее губы с какими-то абсолютно дикими поцелуями.

Соня теряется лишь на мгновение, а потом отвечает на эти бешеные ласки с тем же жаром. Едва ее язык толкается мне в рот, из моего нутра выбивается такой мощный глубинный рев, что я, мать вашу, сам охреневаю. Это отрезвляет. Вынуждает меня, несмотря на разорвавшееся внутри удовольствие, тут же дать заднюю.

– Прости… – хриплю за миг до того, как встретиться с Солнышком взглядом.

Она прикусывает верхнюю губу и, старательно сдерживая рвущееся из ее высоко вздымающейся груди учащенное дыхание, напряженно смотрит мне в глаза.

Я заставляю себя перестроиться. Игнорируя лютую жажду, которая разрывает в моем гребаном организме каждую чертову клетку, я скольжу ладонями по Сониным плечам и скатываю ее бюстгалтер вниз. Чувствую ее обнаженную грудь, но взгляда вниз не опускаю. Пока завожу руку ей за спину, чтобы расстегнуть застежку и полностью снять с нее этот предмет одежды, смотрю исключительно Солнышку в глаза. Так же медленно и осторожно я избавляю ее и от кружевных танга. И лишь когда она оказывается полностью обнаженной, позволяю себе посмотреть на нее.