Дочь мэра (СИ) - Орлова Юлианна. Страница 36

А там точно смотрят, нельзя не смотреть на такую красоту и не улавливать эти невинные фибры. Черт возьми, как тут выразить мысль? Нет мыслей, они все утекли в причинное место!

От нее даже пахнет невинностью, и это в какой-то степени только сильнее меня вставляет. А еще злит, что она хоть что-то могла бы от меня скрывать, пусть об этом «что-то» я и так знаю. Или я чего не догоняю?

— Кудряшка, я сейчас нифига не понял. Простите, нихрена, — поправляю сам себя, всматриваясь в проступающие через тонкую ткань соски. Розоватые. Пиздец. Зачем я это замечаю? — Ты хочешь сказать, что факт твоей девственности тебя смущал?

Почти убитым взглядом поднимаю голову к Облачку, пунцовому сейчас, и с грустью выдыхаю, желая нырнуть в нее всю поглубже по факту. Без остановки и без тормозов.

— Нет, я не считаю это предметом гордости или стеснения, это просто я такая. Вот и все. Считаю своим долгом тебя об этом известить.

Блять! Да будь у нее кто-то, я бы нашел его и оторвал ему член, просто потому что он видел ее голой. Меня все еще терзают сомнения насчет того, целовал ли ее кто, но это мы упустим, конечно, иначе я тронусь мозгами в дальнюю дорогу.

— Малыш, я ведь понимаю, что ты ни с кем не была, отношений не было. И ты не такая. Которая вот просто так стала бы, — своим косноязычием я поразительно отличаюсь от Облачка. Меня даже мысленно этот пиздецовый ужас приводит в шок. Да какой. Нет. Начинает казаться, что я тоже девственник. Вообще нулячий.

Хоть бы самому не опозориться.

Яна смущенно опускает голову, на что я залипаю по-особенному долго, понимая, что мне вообще сейчас ничего не надо, лишь бы она вот так на мне сидела голая. И вот так смущалась.

— И мне не надо это говорить, я ведь не испугаюсь или нахрапом от этого не пойду. Вообще ты скажешь «нет», ну и будет «нет». Я ж не маньяк какой. Не конченный, нормально планирую. Конечно, я тебя хочу. Врать не буду, у меня Младшенький уже недвусмысленно намекает, ну ты видишь, да? Эх, — выдыхаю, обхватив ее маленькую ладошку, но на член больше не кладу.

Не надо уж настолько наглеть. Яна смущается еще больше, облизывая нижнюю губу, одновременно с чем пульсация в штанах становится невыносимой. Ай! Да хоть не смотри вообще…

— Я понимаю тебя, Богдаша, и вот почему говорю, чтобы ты вдруг что…был немного снисходительнее. Когда я буду готова, то могу не уметь все то, к чему ты привык.

— А к чему я привык?

Реально чуть слюной не подавился только что. Она меня за кого принимает?

— Ян, не понял. Ты че думаешь, у меня полконтинента побывало? Извини, конечно, я половозрелый парень со своими потребностями, но не так уж и много у меня было девушек, чтобы я был балованным в этом плане. И с чего вообще такие мысли? Я повод давал? Да я войду в тебя и сразу кончу, уж прости за подробности, от переизбытка эмоций. Хотел бы умеющую, то пошел бы на трассу искать себе. Хватит уже тут намекать. Я когда злюсь, то сразу становлюсь серьезным и без шуток буду тебя ругать. Хоть и залип на тебе, но отшлепать за плохое поведение — это всегда «пожалуйста».

Кудряшка поднимает голову и бросает на меня виноватый взгляд, краснея целиком, вплоть до ушей. А вот нечего было фигню молотить, теперь пусть тебе будет стыдно!

— Не к этому сказано.

— А к чему?

— Просто ты такой…слишком для меня.

Я слишком? Серьезно? От шока не сразу соображаю, что и ответить. Я просто таких девочек не встречал, вообще. У меня паника и шок перманентно рядом с ней, и что далась в руки, и что доверилась, и что «да» в общем смысле сказала. Мне и такая девушка. Это же я точно везунчик, каких еще поискать надо.

Хотя до того самого «да» надо бы постараться, но я охуетительно уверен в том, что добьюсь всех «да» от нее.

— Облачко, это ты для меня слишком, я вообще не дотягиваю. Мне тут ползти на карачках как до столицы.

— Бодя, ну прости меня, я просто очень переживаю.

Обхватив лицо багровеющей малышки, притягиваю ее к себе поближе и очень грозно говорю:

— Глупости. Все. Где мои поцелуи? Давай дари подарок.

Она прикусывает губу и хмурится, явно загоняясь, что она без подарка. Но лучший мой подарочек — это ты, Облачко.

— Я тебе подарок позже принесу, ладно? — она тянется ко мне первая, целуя очень медленно, нежно, отчего я вообще забываю все расстройства в миг. Перехватив инициативу, снова толкаю малышку на себя, жмякая булочки, и почти сознание теряю от остроты чувств.

Хоть бы не спустить все в штаны, а то стыдно будет…Хотя нет, мне стыдно точно не будет. Халатик соскальзывает, оголяя острый пик груди. Крупные розовато-красные соски теперь навсегда у меня перед глазами зависнут. Спать буду — видеть буду, бодрствовать буду — тоже видеть будут, теперь главное с ума не сойти на этой груди

Хриплые стоны смешиваются со звуком тяжелого дыхания. Обоюдно тяжелого…Я отрываюсь, чтобы снова прильнуть к шее, где запах Кудряшки в сто крат выше. Слизываю бархатную кожу и спускаюсь ниже к груди, ныряя в ложбинку и замирая в ней. Так бы и провел всю свою жизнь. Целую сначала один выступающий сосок, затем второй.

Хочу втянуть в рот, но пока не решаюсь. Даже такие ласки выворачивают малышку наизнанку, по виску скатывается капелька пота. Моя ладонь просто ложится в низ живота, а на обычное касание малышка дергается, резко распахнув глаза.

— Шшш, я просто потрогаю.

А потом наглым образом трусь лицом и мурчу от удовольствия, на что поступает вполне однозначная реакция Яны, настолько острая, буквально на все мои ласки, что я теряю крышу. Она едет тихо шифером шурша…

Облачко тихо всхлипывает, постанывая при этом, и мне приходится снова первым прерваться, ведь ещё буквально пара мгновений, и тогда я не смогу себя стопорнуть. Тянущие ощущения в члене усиливаются с каждым касанием, поцелуем и лаской. С каждой реакцией Яны.

Вид мозговытрахательный во всех смыслах этого слова. Во всех хороших, надо признать. Распахнутый халатик, голая стоящая грудь размера эдак третьего, плоский животик с маленькой проступающей складочкой возле пуговицы прямо у аккуратного пупка.

Она не вобла сушенная.

Такую берешь в руки и кончаешь только по факту прикосновения к ней. Обхватываю ладонями выступающих малышек и ощущаю, как по телу проходит знакомая волна. Чертыхаюсь грубо, как умею.

И что по итогу? По итогу я прямо сейчас кончил в штаны, притягивая Яночку к себе, чтобы голая грудь уютно втиснулась в мою.

Пиздец.

Прикусив голое плечико, облегченно выдыхаю, прикрыв глаза.

На первое время мне этого хватит. Влага и тепло между ног явно ощущаются малышкой, но она если и поняла, то не подает виду.

Мне не стыдно, конечно, но это новый опыт. Немного странный и самый лучший, я уже хочу повторить.

— Малыш, я бы хотел в душ сходить, потому что я только что «того». Ты только не смущайся.

— Богдаш, мне стыдно, но очень хорошо.

— Вот и хорошо, вот и отлично.

Ссаживаю малышку на кровать, предусмотрительно прикрывая халатом все самое стратегически важное. А сам наблюдаю картину репина, или флешбек из своей молодости, когда я кончал от всего, что имело намек на секс.

Облачко сразу одевается, опустив взгляд, но так же смущенно улыбаясь при этом.

— Я быстро. Не сбегай!

Это самый охуенный подарок в моей жизни.

Глава 28

Я тогда думала, что сознание потеряю от нахлынувших чувств. Меня на части рвало, а перед глазами стояла пелена. Уши упорно закладывало с каждым касанием к телу. Не знаю, как у меня хватило сил собраться и все-таки одеться, как только Бодя вышел.

В трусиках ощущалась влага, а огненный шар внизу живота разливался лавой, но я смогла все-таки прикрыться, одеться кое-как и завязать волосы, что так упорно лезли в лицо.

Спустя некоторое время нам даже удалось сделать последнюю процедуру почти целомудренно и с минимальными поцелуями, украденными то и дело в перерывах между сменой повязки и накладыванием новой. Любовь Ивановна не пришла, хоть и грозилась. Может и хорошо…