Дочь мэра (СИ) - Орлова Юлианна. Страница 40

— Богдаша, я прошу тебя…пожалуйста, не торопись. Я подготовлю папу, и скоро вы обязательно познакомитесь.

— Мне не нравится скрываться. Я слишком охуенный, чтобы меня прятать.

Нервный смех вырывается из горла, но я все равно решительно настроена сегодня тихо-мирно сходить в театр, а при знакомстве с отцом никакого театра не выйдет. Будет конвой, если мы вообще куда-то по итогу пойдем.

— Богдан… — надсадно прошу, чувствуя, как мне тяжело дышать.

— Что? С тебя штрафные поцелуи, Яна. Я очень зол, и я не знаю, что сможет меня смягчить. НЕ ЗНАЮ. Может быть, МОЖЕТ, допускаю такую возможность, будешь разговаривать с моим замом ниже, что ему там надо, чтобы его трогали, или обнимали, или вообще что. НЕ ЗНАЮ. Это залет, Яна!

Глава 31

Стою под музкомедией гребанных полчаса и обтекаю. Что значит «встретимся под театром»? Меня бесит это все до трясучки. Я может и не суперджентльмен, но меня воспитывали как мужика, и я в курсе, как с девушками себя вести следует. И тут я приехал и жду, збс. ЗБС просто!

На часы уже даже не смотрю, только от нетерпения лопаюсь. Смешно сказать, я даже не знаю, на чем она приедет. Может такси? Или сама? У такой девочки точно есть машина. Наверное, есть. Букет в моих руках смотрится уныло в глазах прохожих, или тех, кто в театр заходит. Ну если она не придёт, я узнаю адрес, и припрусь туда. Сразу к папе просить руку дочери и сердце. Мое украла и сидит с двумя, жадина. Требую обмен.

Последствия меня не колышат. Это че вообще такое?

Единственная рубашка, которую я нашел в шкафу, давит мне горлянку. Приходится расстегнуть две пуговицы. Пиджак сидит как влитой.

Чет мне кажется, что я полупокер во всем этом, но ладно. Потерпим. Я ж в театр иду.

В общем, закипаю я окончательно, когда до представления остается пятнадцать минут. Пионы уже давят на нервную систему своим неподаренным свойством. И когда по коже пускается своего рода злобный ток, я вижу миникупер, паркующийся рядом с моим зверем. На контрастах машина смотрится милипиздрической. Аккуратно паркуется, фары гаснут, стекла поднимаются.

Я прямо чувствую, что это по моему адресу машина прикатила. И надо же, из мелкой букашки вылазит Облачко, сразу оборачивается и видит меня, после чего смущенно улыбается и заправляет прядь кудряшек за ушко. Вау. Вау. Вау. Красота-то какая.

Платье, виднеющееся из-под легкого пальто, ставит меня на колени и явно сигнализирует о необходимости воспользоваться слюноотсосом. И как теперь не ослепнуть или дождить до момента, пока она до меня дойдет. Кажется, у меня сейчас будет инсульт, иначе как пояснить все то, что внутри варится?

Аааа помогите, тону. Тону в эмоциях из-за того, что вижу. Красота способна убить, чес слово.

Яна подходит ко мне, раскрасневшаяся и смущенная.

— И? И чего стоим, кого ждем? Облачко? — недовольно бурчу, как дед старый, и она тянется ко мне ручками, чтобы обнять и поцеловать прямо в губы. Это выходит очень нежно и даже высокоморально, только моему Младшенькому легче от этого не становится. Сцепив зубы, втягиваю аромат своей девочки, зарывшись лицом в кудри. Так и стоим.

Только потом до меня доходит, что вообще-то я с букетом.

— Привет… — в ее голосе такая нежность, что меня плавит.

Злиться долго на Кудряшку как-то не выходит, и я вручаю ей цветы, считывая абсолютное счастье на лице. Ну же, малыш, давай поясни мне политику партии, чтобы я не думал, что меня стесняешься…

Хотя может меня и есть за что стесняться, я обычный, в отличие от нее. От принцессы, которая явно привыкла получать только самое лучшее.

— Они очень красивые, — носик ныряет в букет, слышится вздох какой-то, от чего у меня по яйцам проходится газонокосилка. Ну за что, ребят, за что? Потерпите.

— И ты очень красивая, я аж забыл, как говорить, — несу чушь, уплывая вслед за скромным декольте. Нет, платье реально в пределах разумного, но оно обтягивающее и не оставляет никаких сомнений относительно реальных параметров фигуры.

Господи, дай пережить этот вечер и не придушить никого из присутствующих.

— Спасибо.

Мы оставляем цветы в машине, чтобы не мешали смотреть представление. Хотя давайте будем честными, смотреть явно будет только Яна, а я буду смотреть на нее. И очень хорошо, если я хотя бы в общих чертах пойму смысл. Очень будет хорошо.

Маленькие пальчики полностью умещаются в моей руке, туда бы и вторая поместилась, и мы заходим в здание театра музыкальной комедии. Тут полно людей, и что меня удивляет, даже молодежь имеется.

— Я надеюсь, тебе понравится, — как-то очень волнительно звучит от Облачка, пока все, о чем я могу думать, это ее рука в моей. И то, что я очень не против затянуть Кудряшку в подсобку какую-то и потребовать взыскание всех долгов. Прямо тут.

А то трубы горят, дамы и господа.

— Конечно, я ж на тебя смотреть буду, — луплю ей правду в лицо, рассматривая заливающейся по коже румянец. — Несмотря на то, что у меня на тебя зуб, любоваться буду.

— Богдаш, а чего зуб? — она хмурится, укладывая вторую ладошку мне на грудь. Подушечками касаясь оголённой кожи. Клянусь, если бы меня сейчас шандарахнула молния — это было бы легким укусом комара, чем то, что я проживаю от ее ласк.

— А потому что я хочу за совей девушкой ухаживать, а она не дает. Как на это смотреть, а? Ты из меня бабу какую-то делаешь, да. И не надо смотреть как оленёнок Бэмби. Если виновата, то по жопе будешь отхватывать так, что сидеть не сможешь ровно на булочках с корицей, — целую ее в висок, еще раз вдыхая сладкий аромат, и полностью расслабляюсь, потому что она обнимает меня посреди холла и тихо шепчет:

— Я просто очень переживаю, чтобы мой папа тебя принял, Бодь. А он такой ревнивый, я ж не переживу, если не примет. Ты прости, пожалуйста, я ж не подумала совсем, что это могло бы тебя расстроить. Да, некрасиво вышло. Ты и цветы и заехать хотел, а я вот так. Оборвала все. Прости, пожалуйста.

Ну вот и как тут злиться.

— Облачко, я ему понравлюсь. Другого варианта нет. Не понравлюсь — заставлю понравиться. Не думай об этом.

Мы практически приклеенные идем в зал, рассаживаемся по местам, после чего я кладу ладошку к себе на коленку и накрываю сверху. Ибо нехер пялиться. Вы думаете, что я не вижу, как вы ее все раздеваете вокруг? Старые хрычи! Все мне, мне одному достанется.

Как я и ожидал, получается представление смотреть ровно пару минут, а потом кошусь на Облачко, чье внимание приковано к сцене.

Пока я кандалами прикован к ней.

Рассматриваю ее профиль, губки, чуть переливающиеся от вспышек на сцене, на широкий разрез глаз и прямую линию подбородка, на котором виднеется ямочка. Там бы идеально смотрелся мой язык.

Ладно, не язык. Губы. В какой-то момент Яночка смеется, а я срываюсь и поворачиваю взрыв на макаронной фабрике к себе, чтобы нагло впиться в раскрытые губки, что пахнут как спелые клубнички, а на вкус как мед.

В сраку культурное развитие. В самом деле. Кого оно волнует, когда рядом с тобой такая девочка сидит? Такая красивая, нежная и милая? Ааааа.

Глава 32

Я не понимаю, как вообще можно так себя вести в театре, но при этом же наглым образом веду себя как распутница, учитывая, что вокруг нас люди, и они все могут нас заметить. В груди разливается огненный жар, лишая меня способности мыслить ясно. Просто отключает разумную часть мозга, отвечающую за воспитание, сдержанность и прочее-прочее.

Слышатся покашливания, и Бодя отрывается от меня, хрипло шепча в мои зацелованные губы.

— Завидуйте молча.

Если бы я могла сейчас испытать стыд, то точно бы его испытала, но пока что…увы и ах, мне совсем не стыдно. Вместо этого смотрю в его бесстыжие глаза и улыбаюсь как в последний раз. Если бы меня сейчас кто-то увидел, было бы очень стыдно. Так стыдно.