Обещай мне эту ночь - Линдсей Сара. Страница 61

Когда она теснее прильнула к нему, Джеймс почувствовал, будто сердце его остановилось, а затем снова заколотилось с удвоенной скоростью. Он с готовностью сбросил остальную одежду и присоединился к Иззи на кровати. И тогда они обнялись, лаская друг друга.

Боже, как ему нужна эта женщина! Она подобна огню в его крови, заставляя его со свирепой решимостью стремиться завоевать ее, объявить своей. И в то же время он знал, что даже когда овладеет ею, этого будет недостаточно. Он по-прежнему будет хотеть ее все больше и больше.

Она пробудила в нем страсть, которая никогда не угаснет. Жажду, которую никогда не удастся полностью утолить.

Он знал, что каждая битва за разрядку, каждая попытка насытить снедающий его голод будет только сильнее разжигать его. Но под твердой броней его гордости скрывался добровольный пленник, а она была изысканным лакомством, которое ему никогда не наскучит.

Он пожирал глазами ее обнаженное тело, любуясь восхитительными формами, представшими перед его взором.

Ее пышные груди. Ее бедра. Нежная выпуклость ее живота — сладкое неизменное напоминание о крошке, благословении небес, спавшей этажом выше в детской.

Несравненная красота Иззи ошеломляла его, вызывала благоговение, заставляла чувствовать себя смиренным просителем у ног богини. Она протянула к нему руки со знойной призывной улыбкой на губах и страстным желанием во взгляде. Кровь закипела в его жилах.

Джеймс набросился на нее как обезумевшее животное во время гона, припав губами к ее груди и блуждая руками по ее телу. Он был вознагражден, когда она со стоном произнесла его имя и, вонзив ногти ему в спину, прижала к себе, без слов побуждая овладеть ею.

Он проник рукой между их телами и обнаружил, что, она уже влажная и готова принять его. Осознав, что она так же отчаянно хочет его, как и он ее, Джеймс обезумел. Может, это и к лучшему, потому что он был не в состоянии любить ее неспешно и нежно, как она того заслуживала. Слишком много бессонных ночей провел он, томясь в одиночестве, чтобы проявлять сдержанность. Когда-нибудь в другое время он будет нежен и нетороплив. Но на этот раз он намерен немедленно взять ее…

И когда он овладеет ею, она поймет, что навеки принадлежит ему.

Палец его проник к средоточию ее женственности, лаская и поглаживая, и Изабелла со стоном выгнула спину, приподняв бедра ему навстречу, чтобы облегчить доступ.

— Ну, давай же! — задыхаясь, воскликнула она. — Пожалуйста! Я почти уже там. Хочу, чтобы ты был со мной. — Она обхватила ладонями его лицо. — Хочу чувствовать тебя внутри.

Джеймс застонал.

Повтори то, что ты сказала, — умолял Джеймс, продолжая ласкать ее пальцем.

Иззи задохнулась, отпустила его лицо и вцепилась в простыни.

— О, Джеймс! О Боже!

Он все еще медлил, продолжая ее ласкать.

— Я хочу, чтобы ты вошел в меня. Прошу тебя! Скорее!.. Пот выступил у него на лбу, и каждый мускул его тела болезненно напрягся, но как ни эротичны были ее слова, ему хотелось услышать совсем не это.

— Скажи, что я тебе нужен.

— Ты нужен мне! — взмолилась Иззи.

Он проник глубже в нее, легко двигая рукой.

— Ты нужен мне, — выкрикнула она, вскидывая навстречу ему бедра. — Нужен мне, нужен мне, нужен мне, нужен мне, нужен, — повторяла она, чувствуя по сейчас взлетит на вершину блаженства.

Но прежде чем она перешла грань, Джеймс убрал пальцы и расположился между ее ног. Его возбужденное естество набухло еще сильнее, ощутив манящий жар ее влажного лона. Он слегка двинулся вперед, преодолевая желание ворваться внутрь.

Иззи приподняла бедра, пытаясь втянуть его глубже.

— Да, — прошептала она. — Да…

Он продвинулся еще чуть-чуть.

— Скажи, что ты меня любишь.

— Джеймс!

— Скажи.

— Я люблю тебя! — задыхаясь, выкрикнула Иззи.

Его выдержка рухнула, и он устремился вперед, погрузившись в ее бархатную глубину, запечатлев на ее губах страстный поцелуй. Закрыв глаза и запрокинув голову, Джеймс упивался тем, как плотно ее лоно облегает его естество, как крепко ее внутренние мускулы сжимают его, затягивая с каждым рывком все глубже. Снова и снова он врывался в нее, подстегиваемый ее сладострастными стонами, мускусным запахом их взаимного возбуждения, вкусом спелой клубники и золотистого меда, присущим ей одной, Изабелле.

Все его чувства ликовали на этом пиршестве страсти, и поскольку Джеймс слишком долго был лишен столь изысканного лакомства, теперь он упивался ею, словно изнывающий от жажды путник, приникший к долгожданному роднику. Он брал все, что она давала, и требовал большего. Он неуклонно вел ее все выше и выше, шепча ласковые слова любви и энергично работая бедрами. Она охотно следовала за ним, выгибаясь навстречу ему, впиваясь ногтями в его бока. Тело ее без слов предъявляло свои собственные требования. Глубже. Чаще. Быстрее.

Он давал ей все, о чем она просила… и даже больше.

— Джеймс, — протестующе простонала она, когда он отстранился от нее.

— Доверься мне, — прохрипел он в ответ, переворачивая ее на живот.

— Но…

— Тсс… — Он подложил ей подушки под бедра, чтобы ей было удобнее принять его. Прекрасно. Плоть его яростно пульсировала в предвкушении. Дрожа от возбуждения и всепоглощающего желания, Джеймс вонзился в нее, упиваясь последовавшей симфонией звуков — слабых всхлипов, хриплых стонов и тяжелого учащенного дыхания.

Он раз за разом врывался в нее, все более неистово и отчаянно стремясь к разрядке. Повинуясь некоему первобытному инстинкту, он склонился над ней и слегка куснул чувствительное незащищенное местечко, где шея встречается с плечом. Лоно ее тесно сомкнулось вокруг его естества, и Джеймс понял, что надолго его не хватит. Просунув под нее руку, он нащупал пальцем тайный чувствительный бугорок, молясь, чтобы эта дополнительная стимуляция перенесла ее за грань.

— Пожалуйста, Иззи! — сказал он.

Все ее тело напряглось, и она оторвала голову от кровати, раскрыв рот в безмолвном крике. Когда первая волна пульсаций прокатилась по ее лону, ритмично сжимая его плоть, даря ему невыразимое блаженство, Джеймс дал себе волю. Он резко вонзился в нее раз, еще раз, еще, а затем, крепко обхватив ее бедра, яростно содрогаясь, излил глубоко в нее свое семя. Судя по всему, он только что наградил ее еще одним ребенком. К его удивлению, эта мысль доставила ему только удовольствие. А потом он вообще перестал думать и полностью отдался чувствам и наслаждению.

Джеймс лежал, распростершись на спине, в состоянии полнейшего блаженства. Дыхание его, еще не выровнявшееся, со свистом вырывалось из горла. Он чувствовал, что счастлив, как никогда в своей жизни. Внезапно он ощутил, что кровать трясется. Затем услышал тихий стон. Джеймс усмехнулся. Как же ему повезло жениться на такой страстной женщине. Даже если его телу требуется время, чтобы оправиться, он сможет снова ублажить ее своими пальцами и ртом.

Джеймс почувствовал, что возбуждается. Возможно, он будет готов раньше, чем предполагал. Улыбаясь, он повернулся на бок и столкнулся со зрелищем, сразившим его, как удар под дых. Изабелла, свернувшись калачиком, лежала, отвернувшись от него. Плечи ее сотрясались, но не от удовольствия. Она плакала — на самом деле рыдала, зажав кулаком рот, чтобы заглушить звук.

Джеймс ощутил боль и чувство беспомощности, полностью выбитый из колеи. И рана в его душе, которую он считал зарубцевавшейся, снова открылась, делая его уязвимым.

— Иззи? — осторожно окликнул он.

— Уйди… Пожалуйста…

Слова ее пронзили ему сердце, но он сумел сохранить беспечный тон, притворившись, что не понял.

— Вынужден подчиниться, дорогая, но лишь потому, что моя спальня в противоположном конце дома, а я уже засыпаю. Ты меня порядком вымотала.

— Нет. Мне нужно, чтобы ты уехал отсюда, уехал от меня. Мне необходимо время подумать.

— Уехал от тебя? — медленно повторил Джеймс. — И от моей дочери тоже?

Иззи села на постели, натянув простыню себе на грудь.