Совсем не мечта! (СИ) - "MMDL". Страница 65
— Спасибо…
— Я завтра его привезу. Нечего волноваться. Ложись уже спать. Хорошо?
— Хорошо, мама…
Заслышав гудки, я погасил экран телефона и вернул его на тумбочку. Голова раскалывалась, но именно сейчас — не из-за мучительно правдоподобного кошмара, а по вине сосредоточенного взгляда Антона, таранящего мой висок.
— Ты опять что-то скрываешь от меня? — догадался мальчишка, подсаживаясь ближе. — Отсюда кошмары?
— Что я должен тебе ответить? Ты поверишь мне, если я скажу, что, да, скрываю, но это нечто, способное сделать твою жизнь хуже, то, чего ты не захочешь знать, посему раскрывать подобный секрет мне не стоит?
Скрипнул матрас — Антон навис надо мной. Его зрелая проницательность проникала внутрь моей головы, усмиряя остатки кошмара.
— Ты уверен, что не хочешь мне об этом рассказать? — вполголоса спросил он. — Тебе ведь плохо, ты страдаешь. Иначе бы так не кричал сквозь сон.
— Мне плохо, лишь пока я сплю. Тебе будет плохо перманентно, — здраво расставил приоритеты я.
Антон кивнул, впервые безропотно примиряясь с моим решением. Что это? Проявление его доверия? Выходит, дневной разговор изменил не только меня: раньше я бы отмалчивался, отрицал наличие кровавых сновидений, чем только больше гвоздей вколачивал бы в крышку своего гроба. Но стоило мне честно признаться хотя бы в том, что я действительно имею от Антона секрет, и на душе стало светлее. Как если бы я разделил с ним эту ношу: отдал часть, достаточную для того, чтобы мне стало легче, но не способную подкосить его.
— Боль тебе помогает? — прямо спросил Антон. Сглотнув ком стыда за собственную слабость, я кивнул, и Антон продолжил: — Если за счет боли тебе удается справляться с обсессивными мыслями, то, используя ее, возможно и вообще избавиться от кошмаров. Надо только понять, как именно это сделать. И у меня есть идея, проверенная наукой.
— Надеюсь, не какая-нибудь электрошоковая терапия… — Но моя попытка замаскировать легкий ужас так-себе-остротой не удалась: ничто не может ускользнуть от этих голубых глаз…
— Не бойся. Настоящую боль я тебе причинить просто не сумею. Будет не страшнее шлепка по рукам.
Присутствие Антона, его мягкий взгляд и теплые ладони, гладящие меня по покрасневшему от пощечин лицу, успокаивали. Веки медленно опускались, и прежде, чем погрузиться в дрему, я успел мимолетом припомнить слова Антона на пляже:
«Сразу захотелось выстигать как следует тебя флоггером…»
Он же не что-то подобное имеет в виду?..
====== Глава 48 ======
Утром следующего дня мне было непросто. Выворачивающий душу наизнанку образ из ночного кошмара полностью так и не оставил меня, и чтобы хоть немного почувствовать себя лучше, пришлось утопить его в белом вине. «Картина маслом»: сижу на подоконнике в спальне с початой бутылкой вина… На меня можно было бы навесить ярлык «So freaking gay!», но я пил не из бокала, а с горла, так что жеманства или изящности мне не доставало. Внизу, на улице, запекался асфальт, обдавая жаром снующих прохожих в красочных легких одеждах. От пекла за стеклом мне сделалось еще тоскливее; пасмурная погода, мокрые тротуары, ветер, нещадно раскачивающий дорожные знаки, точно порадовали бы меня, но город заключил в свои удушливые объятия завершающий лето август.
Неуклонно приближается осень. Сентябрь… День рождения Антона… Раньше я дождаться не мог прихода мороси, прохладных ветров, тяжелого свинцового неба, опадающих листьев, меланхолично кружащихся на поверхности многочисленных луж. Но теперь из-за Антона… кажется, я боюсь сентября. Словно вдумчивый первоклашка, охваченный мандражом перед скорым изменением всей его жизни. Кем я когда-то, в общем-то, и был…
Вино глухо булькнуло, и я осознал, что осталось его уже вдвое меньше. Самое время остановиться, если планирую сегодня приниматься за работу: за мое пьяное творчество вряд ли кто-то будет платить.
Менее твердой походкой, чем обычно, я добрался до кухни и, закупорив бутылку вакуумной пробкой, отправил ее в темноту нижнего шкафчика. Жаль, Антону еще нельзя пить: порой меня посещают уютные, «вязанные» фантазии о том, как мы вместе распиваем мое любимое вино, погрузившись в фильм или сериал… Только вот реальному Антону такое времяпрепровождение навряд ли будет интересно — он все больше читает, что, конечно же, похвально…
В дверь позвонили, и я удивленно двинулся в прихожую. У матери ведь есть ключ… Хотя если руки у нее заняты поводком Везунчика и пакетом с какими-нибудь вещами или продуктами, ей проще позвонить, чем ковыряться в замочной скважине. Я осторожно распахнул дверь, чтобы не придавить лапы псу, и в недоумении замер на пороге — потому что смотрел на незнакомку.
Длинные прямые пшеничные волосы фатой покрывали плечи и грудь, а из-под прямой челки на меня взирали недовольные голубые глаза. Бледные пальцы нервно мяли юбку приталенного платья-рубашки в мелкую бирюзовую клетку, и из-за колыханий подола в пол изредка обнажались белые чешки. Ярко блеснула стальная брошь-бабочка меж двух краев воротника, и резанувшая по глазам вспышка вывела меня из оцепенения.
— Извините?.. — спросил я, будто сам пришел к неизвестно кому. Давненько я не общался с незнакомыми людьми: вероятно, забыл общие правила… — Чем-то могу помочь?
Девушка вновь раздраженно глянула на меня исподлобья, будто я ляпнул несусветную глупость. Удивительно сильные руки, лишь на одну треть спрятанные короткими рукавами, толкнули меня на тумбочку, и наглая незнакомка, переступив порог моей квартиры, закрыла за собой дверь.
— Какого черта?! — всплеснул руками я, сидя на тумбочке. — Что за вольности?! Я тебя не приглашал! Кто ты вообще такая?!
— Серьезно?.. — саркастично спросил любимый голос, и я машинально закрыл рот ладонью, чтобы не обронить пару-другую бранных словечек от изумления. Осознание медленно, но верно меняло мое восприятие, позволяя обращать внимание на немаловажные детали. Длинные волосы больше не меняли в моих глазах форму лица нежданного гостя. Не было небольшой груди — лишь воздух под хлопком и вискозой. Подол расширялся только благодаря кройке: он не облегал тело, ведь бедра были уже. А в таких знакомых голубых глазах пылало не негодование, а волнение и стыд. — Я испортил твою задумку?.. — тихо спросил Антон, потупив взгляд.
— Да ты что… — тихо проговорил я, наконец отнимая ладонь от лица. — Улучшил! Но откуда у тебя все это?..
— Технически — не у меня. У Лизы… Мне надо было позаботиться только о парике из искусственных волос цвета, близкого к моему настоящему. Я… — Прикрыв глаза, чтобы не пустить наружу раскаленный бурлящий стыд, Антон все-таки продолжил: — Я изъявил желание заглянуть в Лизин гардероб, она зацепилась за мою просьбу, слово за слово — и вот она уже наряжает меня как огромную куклу!.. Она проделала отличную работу: около твоего дома мне вслед присвистнули — было гадко… Но это комплимент Лизиным стараниям… Скажи ты уже хоть что-нибудь… или я со стыда сгорю… — пробормотал он, и пряди, чуть темнее, чем его натуральные, скрыли порозовевшее лицо.
Что в такой ситуации я мог сказать? «Ты прекрасно выглядишь в платье»? Сомнительный комплимент для молодого человека. «Я действительно не узнал тебя» в ту же копилку. На языке крутилось «Какой же ты красивый…», но, сказав подобное, не поселю ли я в его голове мысль о том, что этот его облик для меня предпочтителен?.. Я снова слишком много думал, и в любой другой день Антон бы вытянул меня из топи собственных когниций при помощи действий, простых, интуитивно понятных всем импульсов. Но сейчас он сам был слишком скован неловкостью, так что же, я оставлю его задыхаться от стыда?..
Мои руки обхватили его голову, притягивая Антона почти вплотную. Его губы едва заметно дрожали, когда я начал их целовать. Светлые пряди под моими пальцами на ощупь были слишком гладкими и жесткими — до чего же хотелось сорвать с Антона парик и ощутить мягкость его коротких волос!.. Но это ведь испортит образ, ради достижения которого мальчишка пошел на весомые жертвы — поступился собственной мужественностью. Ради меня…