С тех пор, как ты вернулась… - Харбисон Элизабет. Страница 24
— Энди?
― Да.
— Ты спишь?
— Почти. — Он зевнул и посмотрел на нее. — А что?
— Ничего.
— Спокойной ночи.
Опять молчание. Наконец Лора откашлялась. Энди тут же повернулся, стараясь не улыбаться.
— По-моему, ты хочешь мне что-то сказать.
— Да, черт возьми, хочу. Я влюбилась в тебя.
— Я тоже люблю тебя, — ответил он совершенно серьезно.
Сердце Лоры екнуло, но она постаралась не показать этого.
— Ну вот. Теперьты это сказал.
Он слегка нахмурился.
— Это правда, Лора.
Она продолжала.
— И?..
— Вот ненасытная! — воскликнул он с игривой ноткой в голосе. — Хорошо, ты хочешь услышать, что я даже не представляю жизни без тебя? Что, если понадобится спасти тебя, я готов пройти через все муки ада?
К этому моменту сердце Лоры билось отчаянно. Она подняла голову и посмотрела на мужа.
— Вообще-то я бы не возражала услышать что-нибудь подобное.
Он улыбнулся уголком рта.
— Я не могу даже представить опять жизнь без тебя. — Он поцеловал ее в щеку. — Если понадобится, я босиком пройду по адскому огню, я переживу любые испытания, только бы быть с тобой. — Он поцеловал ее в лоб. — Хотя, если ты в аду, ботинки особой роли не играют.
Засмеявшись, Лора перевернулась на живот и оперлась на локти, чтобы лучше видеть его.
— Уж не намекаешь ли ты на то, что я была в аду, а тебе пришлось кое-откуда спуститься, чтобы быть со мной?
— Ну-ка, посмотри, может, у меня есть крылышки…
Лора расхохоталась.
Он улыбнулся и взял ее лицо в свои ладони.
— Правда в том, что я любил тебя раньше и люблю до сих пор. Но сейчас… я влюблен в тебя так, как никогда в жизни, а это кое о чем говорит.
Слезы навернулись у нее на глаза.
— Это правда?
— Святая правда.
Счастливей она уже не могла быть. Она даже закусила губу, чтобы не разрыдаться от переполнявшей ее радости.
— Я тоже так себя чувствую. Я не знаю, это новое чувство или вообще что-то большее… Но я люблю тебя. И всегда буду любить.
Она могла поклясться, что заметила блеск в его глазах, прежде чем он опрокинул ее на себя, и их снова захлестнула волна страсти.
Когда Лора опять открыла глаза, солнце только появилось над горизонтом. Дом был погружен в дремотную тишину. Рядом мирно посапывал Энди. Она любит его, он любит ее. Наконец-то, все встало на свои места. Лора поцеловала его в щеку и тихонько вылезла из кровати, чтобы сделать себе кофе.
Проходя мимо комнаты дочери, Лора остановилась и заглянула туда. Единственное окно выходило на запад, поэтому в комнате царил полумрак. Но ночничок, стоявший на прикроватном столике, освещал Сэм мягким рассеянным светом. Лора видела, как поднимается и опускается в такт дыханию ее грудь. Она вздохнула и тихонько подошла к кровати. Ее ребенок, ее дочь. Вот он, прекрасный плод их любви с Энди. Все последние месяцы в Коннектикуте она даже не подозревала, что может быть так счастлива. Саманта сладко посапывала во сне. Она казалась Лоре самым прекрасным ребенком на свете. Длинные темные ресницы, маленький ротик, чистый лоб — сама безмятежность.
— Солнышко мое, — сказала Лора и, наклонившись, дотронулась до щеки девочки, нежной, пухлой, как у младенца.
Губки бантиком, они такими были с рождения. Она вообще не особенно изменилась за пятнадцать месяцев.
Лора замерла. Она вообще не особенно изменилась за пятнадцать месяцев!Откуда взялась эта мысль? И откуда она знает, каким был ротик Сэм, когда та родилась?
Она опять посмотрела на девочку и вдруг подумала, что у Сэм все зубки прорезались. А когда она видела ее в последний раз, они были еще не все. У нее вдруг промелькнул образ Сэм, но только значительно младше, с тонкими, совсем еще детскими, но того же цвета волосенками. У малышки изменилась улыбка, вот что. И эта небольшая разница стала чертой между знакомым и незнакомым.
Лора опустилась у кроватки на колени, продолжая пристально рассматривать девочку. Перед глазами замелькали образы, лица. И вдруг она увидела грудного ребенка, которого держала в руках, и сердце ее радостно забилось при виде широкой беззубой улыбки младенца. И откуда-то, из глубины памяти, до нее донесся ее собственный голос: «Энди! Она только что улыбнулась! Иди сюда скорее. Я клянусь, она мне только что улыбнулась!»
Боясь дышать, Лора закрыла глаза и постаралась сконцентрироваться. Но в голове мелькали лишь отрывки, она никак не могла за что-то ухватиться. Вспоминались только какие-то мелочи: смех младенца, хлопанье входной двери, пение ребенка, телефонный звонок, поворот ключа в зажигании… Боль. Шок. Лора хотела остановиться, прекратить, но не могла. Голоса звучали гулко, угрожающе, тоскливо, как похоронный колокол.
«…так неудобно…»
«.. мамочкааааа!»
«Я люблю тебя».
«…не могу так больше!»
«…теперь мой. Тебя больше нет. Лучше бы ты просто оставила его в покое и дала нам возможность быть счастливыми…»
«…я Сэм, я Сэм, я Сэм…»
И все. Обрывки воспоминаний прервались так же неожиданно, как и начались. Опять мрак. Больше Лора ничего не помнила.
Ей почему-то казалось, что в основном это были обрывки ее разговора с Энди. И Саманта там была, она звала маму. А еще женский голос — это была настоящаяЛора? Женщина, которой она была раньше? Она просила кого-то оставить «его» в покое. Энди? Значит, у него все-таки был романна стороне? А что, если она не может вспомнить суть спора с этой женщиной именно потому, что это слишком тяжело?
И потом эта фраза. Она преследовала ее еще в больнице и была единственной ниточкой, связывающей прошлое и настоящее. Я Сэм. Она всего-навсего должна была напоминать ей о Саманте, а вместо этого каждый раз у Лоры мурашки бежали по спине. Почему?
Слезы навернулись на глаза и медленно потекли по щекам. Она их даже не вытирала.
Ночь была столь прекрасна… Нельзя вот так попусту терять время. Тихонько всхлипнув, она послала дочке воздушный поцелуй, поднялась и вышла из комнаты.
С тяжелым сердцем она отправилась в библиотеку, которая в прошлом была, как говорят, ее любимым уголком. Может быть, там она до чего-нибудь додумается? Ей бы очень не хотелось, опираясь на обрывки воспоминаний, прийти к выводу, что у Энди все-таки был роман и, следовательно, сейчас она должна от него уйти. Только дура может сжигать мосты, не выяснив все до конца. Лоре не хотелось бы делать такую ошибку.
Она опустилась на диван и откинулась на спинку. Сердце ныло. И она стала думать о том, что может сделать с человеком эта злосчастная «стимуляция», о которой так много говорил Энди. Ее пугало, что она совсем не могла контролировать свои мысли и воспоминания в тот момент. А что, если это случится опять? А что, если это продлится дольше, чем две минуты? А что, если…
От телефонного звонка Лора чуть не подпрыгнула. Она резко обернулась, глядя на аппарат, как кролик на удава. Телефон звонил. Нет! — пронеслось у нее в голове. Нет! Нет! Нет! Она беспомощно огляделась вокруг, как будто в комнате был кто-то еще, кто мог взять трубку и прекратить этот кошмарный звон. В комнате, естественно, никого не было. Телефон продолжал звонить. Конечно, Энди еще спит. Лора покосилась на часы. Шесть часов утра. Значит, звонок может быть важным. Она должна подойти.
Лора сделала крохотный шажок по направлению к столику с телефоном. И удивилась охватившему ее волнению. Телефон надрывался. Сделай это. Осторожно, двумя пальцами она подняла трубку. Та была холодная и тяжелая, но это ее не удивило. Лора была потрясена тем, как дрожала ее рука, когда она поднесла трубку к уху.
— Алло? — с трудом выдавила она.
— Лора!
Голоса женщины она не узнала, но чем-то он был все же знаком. Может быть, это как раз голос женщины, о которой она думала? А может, другой женщины?
— Кто это? — спросила Лора и перевела дыхание, стараясь унять охватывающий ее нелепый страх.