Кетцалькоатль (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич. Страница 28

Через неделю лодки были готовы. Рано утром восьмого дня я облачился в по-парадному и на центральном плацу принес в жертву трех индюков, которых Хочита и две ее помощницы тут же общипали, выпотрошили и, пока остальные грузились в лодки, немного (мясо осталось сыроватым) запекли на углях. Его маленькими кусочками раздали воинам, а остальное съели мальчики. После чего флотилия двинулась вниз по реке. Лодки с воинами-гребцами тянули на буксире по одной-две, в которых находились женщины и дети или провизия. Течение быстро вынесло нас в море, удивительно тихое, гладкое, что мои последователи приняли за добрый знак, за благословление богов. Они не догадывались, что море всегда на моей стороне, а я — на него.

Собирался начать конкисту со знакомой мне Самы (Тулума), договориться с верховным жрецом Хурой, что они станут нашими вассалами с широкой автономией и помогут захватить какой-нибудь соседний город. Планы поменялись, когда мы только отравились в путь после ночевки немного западнее того места, где построят порт Прогресо, главной достопримечательностью которого будет пирс длиной шесть с половиной километров, позволяющий принимать океанские лайнеры. На нем пассажиры будут пересаживаться на автобусы и ехать на экскурсию в Мериду, Чичен-Ицу, Тулум… Туристов пока нет, но купцы есть, и нам повстречался караван майя из двух дюжин лодок, половина из которых была с высокой горкой нагружена товарами. Ни мы, ни наши враги воевать на море не умели. Майя начали поворачивать к берегу, а я приказал лучникам, по одному на каждой лодке, чтобы не встали все сразу и не перевернули ее, обстрелять врагов, целясь в гребцов.

Сам тоже подключился к этому процессу. Самым трудным было определить, кто из них выполняет роль накома, ведь ни на ком не было головного убора из перьев. Я решил, что это грузный мужчина, сидевший на носовой банке первой лодке и похожий на шарпея количеством складок на теле. Метров с трехсот я всадил в него легкую тростниковую стрелу. Мне показалось, что она застряла в складках толстого тела, потому что не заметил никакой реакции. Вторая стрела воткнулась в правую пухлую, как у женщины, грудь, после чего голова мужчины легла тройным подбородком на нее, будто хотел получше разглядеть попавшие в него стрелы. При этом гребцы продолжали работать веслами, как будто ничего не случилось, и вскоре лодка выскочила носом на песчаный пляж. Тут я и заметил длинного по меркам индейцев, пожилого мужика, который сидел на кормовой банке, греб, как все, но еще и орал, чтобы, пристав к берегу, собирались возле первой лодки. Этому хватило одной стрелы, воткнувшейся в правый бок в районе печени. Он завалился влево и, наверное, выпал бы за борт, если бы сосед, уронив весло, не подхватил убитого. Увидев это, гребцы со всех вражеских лодок, пристав к берегу, тут же бросались наутёк, благо лес был рядом.

На продажу они везли соль, вяленую рыбу, мед, воск, бумагу, изготовленную из особого вида агавы, веревки и мешки из нее же, не такие крепкие, как сизалевые, ткани из хлопка и много-много перьев. Не удивительно, что лодки были нагружены так объемно. Я даже подумал, не отогнать ли их в Толлан и там продать добычу? Решил сделать это позже, когда обоснуемся где-нибудь.

Еще мы захватили двух раненых гребцов, не сумевших убежать. Первый был настолько плох, что я приказал его добить, чтобы не мучился. Второму стрела попала в бедро. Это был молодой кривоногий парень. Не везет ему с ногами.

— Если честно ответишь на мои вопросы, отпущу тебя, — предложил я на языке майя и задал первый вопрос: — Из какого вы города?

— Тихоо, — признался он

Я о таком не слышал, поэтому подумал, что находится на юго-западном берегу полуострова Юкатан, и поинтересовался:

— Давно вы плывете?

— С утра, — ответил он.

— Выплыли утром, а в пути какой день? — задал уточняющий вопрос.

— Вчера утром вышли из города, добрались до моря и сегодня поплыли, — рассказал пленник.

Значит, этот город где-то рядом, причем от моря он максимум километрах в тридцати.

— Покажешь нам, где начинается сакбе к Тихоо, — приказал я.

В часе от места сражения и примерно в километре от моря была небольшая рыбацкая деревенька. Мы вытащили далеко на берег свои и трофейные лодки, пошли в гости. Жители, завидев нас, предусмотрительно спрятались в лесу. Дома у них круглые из жердей и тростника, как и у рыбаков в Саме, хотя здесь климат суше и леса другие. В тени между деревьями и вкопанными в землю шестами были натянуты веревки, на которых вялилась рыба. Мои подчиненные с удовольствием сожрали всю, даже сыроватую. В Толлане соль и, как следствие, вяленая рыба — не самое распространенное и дешевое удовольствие.

— Переночуем здесь, — распорядился я. — Утром оставим одну сотню охранять женщин, детей и лодки с товарами, а остальные пойдут со мной завоевывать Тихоо.

Мы понятия не имели, каков военный потенциал города, который собираемся захватить, но никто из моих подчиненных не сомневался, что победа будет за нами. Если с ними Кетцалькоатль, то какая разница, сколько врагов против них.

До Тихоо пришлось топать километров тридцать пять. Шли мы налегке. Еды взяли только на один день. Впереди дозор из десяти человек при трех собаках, привезенных из Толлана. Взяли их в первую очередь, как живые консервы, но во время остановок на ночь на берегу лучники добывали столько дичи, что хватало всем, в том числе и «консервам». Сейчас они сполна отработали кормежку. Может, майя и замышляли сделать засаду на сакбе, но собаки разрушали их планы. Несколько раз они начинали лаять явно не на дикого зверя. Мы останавливались, занимали круговую оборону. Вскоре собаки замолкали, и мы двигались дальше. В полдень, преодолев большую часть пути, остановились на ночь. Если не считать непривычные для моих подчиненных, ночные звуки, отдых прошел спокойной. Утром осилили оставшееся расстояние до города, перед которым еще раз отдохнули с часик, хотя мои подчиненные рвались в бой.

Защитники Тихоо ждали нас на большой квадратной площади, выложенной каменными плитами, и расположенных на ее углах, четырех овальных пирамидах с наклонными и почти гладкими боковыми поверхностями, похожими на ту, какую я видел в будущем в Ушмали. Всего в городе семь пирамид, но три находились дальше и на них расположилось мало воинов. Женщин и детей не было ни на одной. Видимо, спрятали их в лесу, от греха подальше. Воинов вместе с ополчением было тысячи две, то есть на порядок больше, чем нас. Вдобавок на вершинах пирамид возле храмов стояли жрецы в головных уборах из перьев кетцаля и попугаев. Вооружены копьями, макуавитлями и кремниевыми или обсидиановыми ножами. Щиты круглые диаметром не более полуметра. Наверное, майя ждали нашей атаки, а мы не спешили нападать. Не потому, что испугались. Я определял, кто ахкин города и на какой он пирамиде.

— Вон на той, само высокой, что на дальнем левом углу, — подсказал мне глазастый Уэмак, бывший главнокомандующий армии Толлана, к моему удивлению, решивший последовать за мной в эмиграцию.

Мои воины, построенные «черепахой», проследовали к той пирамиде, огибая площадь. Во время нашего маневра майя метнули в нас десятка три дротиков, но ущерба не нанесли, после чего прекратили маяться дурью. Они продолжали стоять на площади, ждали наше нападение и упускали единственную, наверное, возможность отстоять свой город. Подойдя к самой высокой пирамиде, мои воины опять перестроились. Лучники заняли позиции возле нее так, чтобы обстреливать с трех сторон, и приготовились к бою. Жрецы Тихоо, не ведавшие о достоинствах лука, смотрели на нас с высоты метров тридцать и что-то тихо и монотонно напевали. Может быть, молились. Могли бы спрятаться в храме, который весь из камня, потому что здесь не сейсмоопасная зона, но жрецы, наверное, были уверены, что от дротиков как-нибудь увернутся, по крутой наклонной поверхности пирамиды к ним не заберешься, а каменная лестница была со стороны площади, где ждали вооруженные воины-майя.