Мушкетерка - Лэйнофф Лили. Страница 36

Глаза Портии сверкнули.

— Клянусь богом, Арья, иногда мне хочется тебя…

— Все! Готово! — Арья засунула листок под плащ. — Внезапное и притом значительное увеличение сумм в гроссбухе за последние два месяца, — объяснила она, когда мы торопливо возвращали все в первозданный вид. — Не говоря уже об изменениях в статьях импорта в начале этого года. Шоколад, севильские апельсины. И потом какие-то сокращения, с ними мы позже разберемся. Подозрительно, правда? Деликатесы, от которых у любого аристократа слюнки потекут. Идеальная взятка.

Выскользнуть из конторы через черный ход было несложно. У Теа имелась стопка поношенной одежды, припасенной специально для таких заданий, — мы втроем укутались в пыльные коричневые шерстяные плащи. А если кто-то заподозрит, что мы не просто служанки, у нас при себе были шпаги. Но я надеялась, что до этого не дойдет.

Оказавшись снаружи, мы засунули коричневые плащи за пустые бочки. Портия поправила выходное платье под настоящим плащом.

— Я едва не задохнулась. Теа сегодня повезло.

Мы были осторожны. Каждую книгу положили на место. Может, я и была новичком, но со мной были Портия и Арья, они не допустили бы ошибок. И тем не менее, чтобы развеять любые подозрения, мы перешли Сену, смешались с гостями в саду и принялись здороваться направо и налево.

Теа оставалась при своем объекте. Конечно, мы раздобыли нужные копии, но, если Теа удастся вытянуть из него еще что-то, мы сможем положить конец заговору уже сегодня. Защитить уволенных слуг и позаботиться о презираемых обитателях Двора чудес, прежде чем на улицах прольется кровь. Я вспомнила, как Арья рассказывала мне, что дворяне наверняка обвинят в смерти короля попрошаек. Тех, чьи увечья и болезни называли притворством.

Портия, не отходившая от меня на случай, если из-за двух плащей мне станет чересчур жарко и у меня закружится голова, шла впереди, однако одним глазом поглядывала на Арью — та смешалась с шумной компанией молодых мужчин.

В Париже встречались люди, которых обвиняли в том, что они лгут о своих болезнях, — и была я, с головокружением и всем остальным, вынужденная выслушивать, как аристократ-бездельник хвастается очередным приобретением в свою портретную галерею. За какие такие заслуги именно мне позволено есть пирожные столь нежные, что они буквально тают во рту? Ведь есть и другие девушки, такие же как я, но голодающие во Дворе чудес.

— Богом клянусь, — сказала Портия, чудом сохранившая на лице улыбку, когда надоедливый аристократ наконец оставил нас в покое, — если бы мне еще минуту пришлось выслушивать, как этот надутый индюк разглагольствует о важности искусства, я бы вырвала ему язык. Он что, возомнил себя моим наставником? Он совершенно превратно толкует использование градиента в живописи Пуссена! И что хуже всего — из-за него мы опаздываем! Надеюсь, он участвует в заговоре — я прямо-таки мечтаю пронзить его шпагой!

Мы протолкались обратно к Арье, праздно ожидавшей нас на берегу реки. Кружевные зонтики порхали в воздухе, словно разноцветные птицы. Над изумрудными живыми изгородями и декоративными деревьями, высаженными группами, разносился смех.

— Разве Теа не должна была уже вернуться? — спросила я у Портии приглушенным голосом. — Мы же так планировали?

Портия не стала меня дразнить, в ее темных глазах отразилось то же беспокойство.

— Арья, где Теа?

Арья напряглась:

— Она ушла вместе с объектом, когда он сказал, что видел вас двоих в зеленом лабиринте. Она хотела вас отыскать, и…

— Merde, вот дерьмо, — выругалась Портия и бросилась к лабиринту, петлявшему среди живых изгородей, перегораживавших обзор.

— Иди с ней, — велела мне Арья. — Я дождусь мадам де Тревиль и расскажу ей, что происходит.

Если случилось что-то плохое, по-настоящему плохое — речь не о том, что Теа случайно наступила кому-то на ногу во время менуэта или не удержалась от смешка, когда объект сказал глупость, — то чем я смогу помочь? Реально помочь? Отвлеку внимание, упав в обморок?

— Но я…

— Иди! — повторила Арья. — Портия поможет Теа, но кто поможет самой Портии? Что, если она… — Голос Арьи дрогнул, и она умолкла.

Я поспешила за Портией. Время от времени я останавливалась и делала передышку, опершись рукой о дерево или об изгородь. Ждала, пока зрение прояснится достаточно, чтобы идти дальше.

Вокруг меня возвышались стены лабиринта — густые остриженные кусты казались крепкими, словно камень. Я не видела Портию, однако слышала шарканье ее туфель по земле, шорох шелкового платья, задевавшего о ветки кустов. Я нашла ее у одной из внутренних стен; она напряженно прислушивалась к чему-то, сузив глаза.

— Что здесь происходит?

Мы услышали, как по чьей-то груди застучали ладони, как тишину нарушил голос, искаженный паникой почти до неузнаваемости. Но не совсем.

— Жди здесь, — прошептала Портия. — Никого не пускай на эту дорожку.

С этими словами она убежала за угол.

— А ну убери от нее руки!

Теа нуждалась в нас. Но это значило, что я не могу броситься за Портией, как бы мне этого ни хотелось. Я могла помочь, оставаясь на месте. Я услышала неразборчивые слова, произнесенные умиротворяющим тоном, потом все заговорили разом, раздалось громкое восклицание.

Я выглянула за угол — и в ужасе зажала рот рукой. Кинжал Портии был прижат к шее мужчины — делового партнера Вердона и сегодняшнего объекта Теа. Я узнала его даже в сумерках. Портия зарычала, обнажив зубы. Теа пряталась в тени. Снова укрывшись за углом, я прислонилась к зеленой стене, чтобы унять бешеный стук сердца.

Когда Теа и Портия вышли ко мне, мы направились прямиком к выходу из лабиринта, а оттуда, скрываясь в тени деревьев, добрались до Арьи, которая повела Теа к берегу Сены. Нас никто не преследовал.

Стоило мне сделать маленький шажок по направлению к Теа, как Портия издала негромкий звук, словно предупреждая о чем-то. Я нащупала рукоять шпаги под платьем. Это знакомое прикосновение принесло успокоение после стремительного бега, испуга и голоса Теа, который был совсем не похож на ее голос.

— Ты воспользовалась кинжалом… — сказала я.

— Он не выдаст меня властям, если ты об этом беспокоишься. Ни один мужчина не признается, что его одолела женщина, — подумай, что скажут дворяне о его чести и доблести. И кроме того, — добавила Портия, поправляя хрустальную сережку, — кто ему поверит?

— Но что случится, когда кто-то не побоится рискнуть своей репутацией?

Портия помедлила с ответом и приложила ладонь к бровям, прикрывая глаза от солнца. Ее взгляд смягчился, остановившись на прижавшихся друг к другу фигурах Теа и Арьи.

— Вот поэтому мы прибегаем к оружию лишь в крайних случаях.

— Так до сих пор тебе не доводилось драться на дуэли?

— Этого я не говорила. Примерно за месяц до твоего приезда мы выследили одного подозреваемого в убийстве — мы полагали, что он как-то связан с контрабандистами. На самом деле не был, но тогда мы этого не знали. Оказалось, ему просто нравится наблюдать, как в людях угасает жизнь. Мы с Арьей уединились с ним во время званого вечера, притворившись, что нас привлекает… ну, ты понимаешь… — Она помолчала, затем вернулась к рассказу: — В общем, было нетрудно заманить его в безлюдный переулок. — Портия фыркнула, но в ее глазах блеснуло что-то зловещее. — Он признался в убийствах двух слуг из личных покоев короля — был уверен, что несколько минут спустя и я погибну от его руки. Я оставила его лежащим без сознания и истекающим кровью.

— Так он… ты убила его?

— Об этом позаботились королевские мушкетеры. Его казнь была весьма зрелищной — так они отбивают охоту к предательству. — Она пристально посмотрела на меня. — Но если бы пришлось, я бы его убила.

— Ты говоришь так, будто это легко.

— Но это и в самом деле легко, — с нажимом произнесла она. — Я бы не пожертвовала своей жизнью, только чтобы не замарать руки. Я говорила серьезно насчет наследия. Насчет того, чтобы облегчить жизнь нам самим и «Мушкетеркам Луны», которые придут после нас. Не хочу, чтобы меня считали слабой, неспособной выполнить свой долг, лишь потому что я женщина. Быть членом Ордена — значит доказывать, что женщины могут все то же, что и мужчины, что они способны защитить своих сестер. Но не волнуйся, Таня. Как я сказала, оружие — крайняя мера.