Магия и кровь - Самбери Лизель. Страница 59

Ноги у меня так и примерзают к лестнице на второй этаж, я резко оборачиваюсь. В обычных обстоятельствах мама была бы против, но в нынешней ситуации, пожалуй, даже предпочла бы такой расклад. Особенно после того, что сказала мне вчера на празднике. Она хочет, чтобы с заданием было наконец покончено раз и навсегда. Так или иначе, я до сих пор почему-то не задумывалась, к чему может привести пребывание в спальне наедине с мальчиком, который мне вроде бы даже нравится.

Я втягиваю голову в плечи.

Люк улыбается своей типичной короткой улыбкой, прикусывает губу — он понял, что я растерялась, но не до конца верно это истолковал.

— Ты об этом не подумала, да?

Я спускаюсь на ступеньку ниже. Лицо у меня пылает, я с силой тру его руками.

— Давай тогда поговорим в кухне.

Мы входим в кухню, где на столе стоит мой планшет — я оставила его здесь еще вчера вечером, когда изучала рецепты тети Элейн. Я включаю духовку и ставлю туда ужин разогреваться. Даже если учесть, сколько раз мне придется снова ее включать, к приезду домашних все будет готово.

— Неловкости можно было бы избежать, если бы мы встретились где-нибудь вне твоего дома, — задумчиво произносит Люк.

— Иначе никак. Альманах у нас на локальном сервере. Доступ к нему есть только из дома.

— Альманах?

— Семейные хроники. Мы любим историю и все записываем.

— И держите на защищенном локальном сервере, причем настолько хорошо защищенном, что, полагаю, тебе нужен я, чтобы его взломать? А еще полагаю, что это тот самый сервер, куда переслали секвенированную ДНК твоей тети — так ведь? — Люк опускает глаза на планшет в моих руках. — Что у вас за семейная история, если ее надо так защищать?

Колдовская.

Я пропускаю его вопрос мимо ушей, вывожу на экран директорию с файлом тети Элейн и протягиваю планшет Люку.

— На.

Люк разминает пальцы и принимается за работу — копается в меню, о существовании которых я не подозревала.

— Кто-то уже пытался получить к нему доступ снаружи.

— К альманаху?

Меня это не удивляет. Я уверена, в общине есть немало тех, кто мечтает подглядеть, что у нас за секреты. В основном это советы, как поставить цель так, чтобы чары стали сильнее, но еще и рецепты нашей косметики, правда, без того особого ингредиента, который добавляет туда бабушка. Однако и без него они могут оказаться ценными для колдунов из семейств послабее.

— Да. И пытался подгрузить туда файлы.

— Ты знаешь, кто это?

— Сейчас проверю айпи-адрес и посмотрю — может, установлю, откуда он. Ага, вот.

Пальцы Люка на планшете замирают.

Я подхожу к нему сзади и наклоняюсь через его плечо. Он напрягается.

— Ты чего?!

— Личное пространство.

— Потерпи. Что ты нашел? — Правда, я все-таки отхожу на шаг назад.

— Филиал «Ньюгена» под Йорквиллем. Это частная территория, там бывают только Джастин и другие Трембли.

Я холодею.

— Выходит, это Джастин пытался послать нам те загадочные файлы?!

— Причем жутко по-дилетантски. Не знаю, что за муха его укусила, раз он пошел на такой риск. — Люк барабанит по планшету. — Это было одиннадцать лет назад или около того.

— Хорошо. С ним тогда ничего особенного не происходило?

Люк сдвигает брови.

— Он тогда открыл технологию геномод, но это, возможно, совпадение.

Его пальцы так и бегают по экрану, глаза сощурены.

Я подхожу как можно ближе, но личное пространство Люка стараюсь не нарушать.

— Ничего, — говорит он. — Можешь подходить. Я пошутил.

— Ты еще и шутить умеешь?!

— Бывает! — огрызается он. — Неважно! Смотри сюда.

Я тут же подбираюсь так близко, что прямо дышу ему в шею. Из-за его плеча я вижу несколько строчек — простых, черным по белому, через дефисы: наши гены. Ава Томас, Уильям Джеймс, Ама Томас…

Секвенированные ДНК всей нашей семьи.

— Не понимаю. Ему были нужны наши генетические данные?

Если Джастин сотрудничал с тетей Элейн, они и так должны были быть у него.

— Думаю, да. В базе «Ньюгена» их нет.

Люк знает не все, и он в этом не виноват. Он столько всего мне рассказал — но я не могу объяснить ему, откуда знаю, что Джастин и Элейн работали вместе, не выдав, что мы семья колдунов.

— А что за файлы он пытался нам послать?

Люк еще немного барабанит по экрану и мрачно смотрит в него.

— Ничего не понимаю.

— Что там?

— Это в точности те же самые файлы. И имена те же, и содержание. Зачем ему посылать вам файлы, если он знал, что они у вас уже есть? И зачем пытаться получать к ним доступ, если они у него и так были? — Люк трясет головой, потом открывает два файла с маминым именем и сканирует код. — Постой! Они не одинаковые! Почти все гены тождественны, но в файле Джастина есть несколько других…

— Каких именно?

— Дай проверю остальные. — Люк перебирает все пары файлов, открывает их, закрывает. — Эти изменения в коде… Гены подправлены так, чтобы обеспечивать предрасположенность к крайней жестокости.

Я так и отпрыгиваю от Люка.

— Наверное, если бы у нас в семье была подобная предрасположенность, я бы знала.

— Предрасположенность не обязательно проявляется.

— Я в курсе! Но этого не может быть. Данные, которые мы храним в альманахе, — это всегда оригиналы, не копии.

— А откуда у членов твоей семьи первоначально взялись данные о секвенировании их ДНК?

Я прикусываю губу. У нас в жизни не было денег на полное секвенирование. Делал его, скорее всего, Джастин, но у него не было доступа к альманаху. Значит, данные загрузила тетя Элейн.

— Посмотри на дату изменения. Метаданные геномов менять нельзя, так ведь?

— Нельзя, но Джастин мог изменить их, если хотел. Давай посмотрим. — У Люка уходит несколько секунд на то, чтобы сопоставить данные двух файлов, — и все совершенно очевидно. Первоначальные файлы из альманаха созданы на несколько месяцев раньше, а файлы Джастина — в тот же день, когда он пытался их подгрузить.

Правильно Люк говорит — по-дилетантски. Что бы ни двигало им в тот день, он был явно не в себе и не понимал, что надо вести себя осторожно.

Люк резко выдыхает и смотрит в экран.

— Проверим, правильно ли мы понимаем друг друга, — негромко говорю я. — В альманахе хранятся файлы с первоначальными данными секвенирования ДНК членов моей семьи. Одиннадцать лет назад Джастин попытался подгрузить на наш сервер точные копии этих файлов, но с данными, измененными так, чтобы указывать на нежелательную генетическую предрасположенность, если можно так выразиться. Я предполагаю, что он хотел получить доступ к альманаху, чтобы записать измененные поддельные файлы поверх первоначальных правильных. У него не получилось, а если бы получилось, сохранились бы только искаженные данные о ДНК взрослых членов моей семьи, которые говорили бы о том, что они потенциальные опасные преступники.

Люк кивает:

— Да. Так это выглядит. Я просто не понимаю, зачем все это Джастину.

Если бы у нас выявили предрасположенность, о которой говорит Люк, это бы нас погубило. Конечно, генетическая склонность не обязательно приводит к активным действиям, но это привлекло бы внимание службы защиты детей. Возможно, там отнеслись бы к нам по справедливости. Возможно, все обошлось бы. Но сколько бы людей ни встало на нашу защиту, в правительстве еще остались те, кто не в состоянии преодолеть предвзятое отношение к цвету нашей кожи и поэтому просто не в силах трезво нас оценить.

Нашу семью затаскали бы по проверкам, нам пришлось бы платить адвокатам, на которых у нас нет денег, нас, детей, могли вообще забрать навсегда. Дискриминация и так существует, сколько бы ее ни отрицали, а данные о генетической предрасположенности только усилили бы ее. Клиенты отказались бы с нами работать и покупать наш товар, приток денег прекратился бы, даже если бы нас не разорили юристы, — и тогда кредиторы забрали бы дом, месяца бы не прошло.

Вообще-то у нас никогда не было денег на полное секвенирование — а тем более на то, чтобы повторить анализ и доказать нашу невиновность. Если бы Джастину удалось переписать файлы, нам было бы нечем отбиться.