Во главе кошмаров - Арден Лия. Страница 12

Я с трудом разобрала несколько слов. Хоть и учила язык, но в университете мало тренировали разговорную речь, а Майрон произносил слова то ли на неясном диалекте, то ли я просто туго соображала. Он повторил, но моё недоумение только усилилось. Брови Майрона взлетели вверх, рот так и остался приоткрыт в изумлении, архонт повернулся к Моросу и, судя по тону, высказал какую-то претензию.

Я не могу с ним нормально общаться. Как мне вернуться в дом, где я никого не понимаю? Находясь здесь, Гипнос, Кай и Веста говорили исключительно на известном мне языке людей.

– Я учила палагейский в университете, могу читать тексты средней сложности, но речь мы редко тренировали. Слова звучат похоже, но, может, дело в интонации… я не успеваю понимать… – попыталась объяснить я, ища поддержки у Гипноса, Весты и Кая.

– В ваших университетах преподают старый стиль, – пояснил Гипнос. – Я видел те учебники. Они почти не обновлялись на протяжении нескольких сотен лет. Тебе легче читать, потому что алфавит и письменность сохранились, но живая речь менялась в течение поколений.

Веста ощутимо ткнула Мороса локтем под рёбра.

– Отдай ей воспоминания, – напомнила она.

– Верни мне всё, что забрал, – присоединилась я к претензии.

– Нельзя возвращать всё сразу, – отреагировал Морос. Он не скрывал внешность Жнеца, это действительно либо его настоящее лицо, либо более привычный образ. Дардан Хилл не более чем иллюзорная личина. – У Микеля были забраны лишь первые минуты жизни. У тебя же – восемь лет. Возвращение воспоминаний таких объёмов за раз лишит тебя рассудка. Я буду отдавать понемногу.

– Тогда начни со знаний палагейского, – предложил Кай, однако на меня он едва ли взглянул.

Я нахмурилась, упрямо уставившись на него. Знала, что он почувствует. Кай заметно напрягся, но головы не повернул, смотря на Мороса.

– Я владею человеческим языком, – заявил Майрон. Он говорил с неверной интонацией, излишне растягивая звуки. Поэтому слова хоть и были понятны, но казались немного странными, словно свои знания языка он почти не применял. – Многие из приближённых тоже. Но для Кассиопеи небезопасно не понимать остальных в Палагеде.

– Кассии, – поправила я, распрямив плечи.

Архонт перевёл всё внимание на меня и на протяжении нескольких секунд обдумывал услышанное.

– Для Кассии, – повторил Майрон, и его согласие приободрило, кажется, ругаться или принуждать он не собирался.

Несмотря на строгий образ, он смотрел изучающе, без ненависти или презрения, как это делал Мелай. Я пока не могла принять, что вижу кровного дедушку, но какая-то часть меня хотела узнать его поближе, расспросить о нашей семье и об Илире.

Морос подошёл и поднял руку, но я с подозрением отшатнулась, избегая прикосновения.

– Не дёргайся, Кассия. Это займёт секунду, но будет неприятно, потому что воспоминания я передам напрямую.

– Насколько неприят… ай!

Я зашипела, хватаясь за висок. Морос буквально скользнул пальцами по коже, но ощущалось это так, будто мне воткнули иглу в голову. В ушах зазвенело, пришлось прикрыть глаза от внезапного головокружения.

– С ней точно всё хорошо? – как сквозь вату донёсся обеспокоенный голос Весты.

Кто-то подхватил меня под локоть, когда я покачнулась.

– Точно. Это скоро пройдёт, – заверил Морос, и он был прав. Звон и головокружение потихоньку отступили. Хотя голова не перестала раздражающе болеть, точно после резкой смены давления. – Я вернул толику воспоминаний и знания о языках. Но нужно многое наверстать, так как я отдал словарный запас восьмилетнего ребёнка.

Я не сразу сообразила, что половину последнего предложения он произнёс на палагейском. Сознание перевело само, но смысл дошёл не сразу. Я скованно кивнула.

– Теперь она понимает? – переспросил Майрон, медленнее выговаривая слова.

Я ощутила смешанные эмоции, уловив смысл его речи, которая ещё пару минут назад звучала смазанно, лишь отдалённо напоминая нечто знакомое.

– Понимаю, – с сильным акцентом выдавила я на языке палагейцев.

Он был достаточно мелодичным, звуки сочетались органично, привычными слогами, но вырвавшееся у меня слово получилось кривым и скрипучим. Я знала, как оно должно звучать, но мышцы гортани и язык не привыкли к правильному произношению.

– Необходима практика. Всё это мы решим дома, наймём лучших наставников. И чем раньше начнём, тем лучше. Нам пора возвращаться, Кассия, – кивнул Майрон, позволив себе скупую полуулыбку: первая из проблем была решена. Но похоже, впереди сотни таких же, а к миру теневых я готова не более чем малолетнее дитя к плаванию в море среди акул.

От мыслей отвлекли пальцы, сжавшиеся на моём локте, я вскинула взгляд на Кая, осознав, что это он поддержал меня, не позволив упасть. Как и прежде, он заметил моё внимание, но глаз не опустил, смотря на Майрона. Я высвободила руку, напомнив себе, что не могу верить никому из них.

4

Сидя на кровати, я сжал голову руками. Мне осточертело ожидание, но попытка выйти закончилась усилением охраны у дверей.

Я мог бы убрать их со своего пути.

Жестокая, но правдивая мысль.

Во мне развилась нужная сила. Смешно отрицать, я чувствовал её кожей. Мышцы и кости казались крепче, а ощущение отчётливой способности влиять на мир опьяняло. Я с детства мог управлять металлом, но те силы были каплей в море по сравнению с тем, что появилось у меня сейчас. Тело неугомонно вибрировало рядом с любым сплавом, и я усилием воли запретил себе гнуть все металлические предметы просто ради интереса. Их было достаточно в комнате, где меня запер его величество Мелай. Или же мой отец, если всё сказанное на встрече – правда.

Я взглянул на предплечье левой руки со свежей чёрной отметиной от Привратника, а точнее, от самого Гипноса. Меня передёрнуло от нахлынувших воспоминаний, и я потёр лицо, силясь от них избавиться.

История о шаре Привратника и неизвестном ребёнке принца Металлов будоражила умы, сколько я себя помню. Она стала настоящей легендой в моём Клане, и я, как все, с нетерпением ждал развязки, гадая, кем окажется тот ребёнок и отличается ли он чем-то от нас, будучи полукровкой. Сколько было споров, склок и теорий. Кто-то поддерживал Мелая и ратовал за уничтожение шара, другие высказывались в пользу сохранения шанса для разгадки.

Найти и убить.

Найти и возвести на престол.

Не искать и не признавать полукровку.

Забыть о его существовании.

Я слышал разные мнения, но и представить не мог, что являюсь объектом этих разговоров.

Горло сдавило при мысли о Кассии. Я резко встал и начал нервно мерить комнату шагами. Произошедшее казалось нереальным кошмаром. Неприкрытый акт агрессии со стороны царя по отношению к собственной дочери, чьей ошибкой было лишь то, что она выжила. А ещё Мелай так поступил, скорее всего, потому что Кассия – наследница Дома Раздора. Я видел портреты Илиры, и изменившаяся внешность Кассии стала неоспоримым доказательством их родства. Гул её растущей силы заставил умолкнуть всех до единого.

У меня никогда не было сестры, и теперь её наличие сбивало с толку, оставляя один на один с тишиной в пустой голове и без малейшего представления, что делать и как всё исправить.

Ничего не изменить.

Я вспомнил о Сирше и застыл. Всеми силами гнал картинки из головы, но те возвращались и множились, пока меня не начинало мутить от воспоминаний. Я не любил её, и у нас не было будущего. Это мы знали прекрасно. Но она мне нравилась. Сирша была очаровательной, умной и смешной, а впереди её ждала длинная, насыщенная жизнь, если бы я не додумался пригласить её на встречу. Не приведи я их с Кассией в Даорию, многого бы не случилось.

Вина пожирала изнутри, желудок сжался, и я снова заметался по комнате, в попытках заглушить стыд и сожаление о произошедшем. Сирша этого не заслужила. Иво… я так и не понял, остался ли он жив. Среди палагейцев Иво нравился мне так же, как Деклан и Авила.