Во главе кошмаров - Арден Лия. Страница 13

А убийство Лахесис?

Мойры прекратили участвовать в управлении Даорией сотни лет назад. Говорили, что они не являлись на собрания и советы, даже цари видели их невероятно редко, а такие, как я, и не предполагали когда-либо удостоиться их взгляда, но всего несколько часов назад мы стали свидетелями конфликта между мойрами и их братьями.

Танатос мёртв?

В летописях сказано, что наши боги не вечны, но их жизнь не подвластна времени и настолько длинна, что в нашем понимании это почти что бессмертие. Однако выяснилось, что пуля в лоб прерывает божественное существование так же просто, как жизнь всех остальных.

Благоговение, которое я испытал при виде наших богинь, стало ощущаться какой-то смехотворной издёвкой. Лахесис погибла так легко. От одной пули.

И на этом всё.

От воплей мойр помещение затряслось, а по потолку зазмеились трещины. Кассия рухнула от упавшего на неё куска лепнины. В хаосе паники и драки между богами я хотел поднять её и унести в безопасное место, но Кай с такой силой отшвырнул меня в сторону, что грудь в месте удара ныла до сих пор.

Гипнос назвался его отцом, но такого не могло быть – дети бога сна давно мертвы. Я до боли вцепился в собственные волосы, пытаясь разложить и проанализировать произошедшую херню.

В Кае всегда присутствовало нечто пугающее, но я думал, это из-за его скупых эмоций, умения невозмутимо вести переговоры и хладнокровной жестокости, с которой он разделывался со сбежавшими онирами. Я видел, как они с Элионом отлавливали тварей. Меня чуть не стошнило, когда первого встреченного онира Кай моим же мечом припечатал к рекламному стенду и со скучающим выражением лица разрядил треть обоймы в голову жуткого создания, превратив морду существа в фарш.

– Не сделаешь так, и он примет образ твоих кошмаров, – сухо заявил он, а я позеленел. – Не позволяй другим узнать твои страхи. Если о них узнаю я, то обязательно воспользуюсь. И разберись с телом.

Он оставил изуродованного мёртвого онира висеть на моём мече, а я не ответил ему руганью только потому, что боялся открыть рот и лишиться ужина. Тогда состоялась моя первая встреча с компанией Элиона, и с тех пор я ко многому привык, даже к хладнокровию Кая и его раздражающей манере давать непрошеные советы, походящие на угрозы.

Кай не позволил мне помочь Кассии, а после они исчезли. Все люди, палагейцы и их боги. Гипнос и Морос что-то сделали. Пол почернел, и они провалились сквозь него. Все, включая Кая с Кассией на руках и мёртвую Сиршу. Они сбежали, оставив нас с вопящими богинями и их убитой сестрой, в разрухе и с массой вопросов.

Я до боли стиснул зубы, сдерживая злой крик. Канделябр с заревом на стене жалобно скрипнул, погнулся, искорёженный внешним давлением, и свет потух. Я моментально успокоился, разглядывая испорченный светильник. Хоть и не пытался что-либо делать специально, но металл деформировался, просто оказавшись рядом. Я отошёл от стены с другими канделябрами подальше.

Дверь моей комнаты распахнулась, и я шумно выдохнул при виде матери.

– Микель, – она едва удержалась от всхлипа и была совсем бледна.

Мама подбежала ближе, схватила моё лицо и ощупала, будто глазам не верила, что я в порядке. Следом зашёл отец. Он вёл себя сдержаннее, но скрыть тревогу в мечущемся взгляде не удавалось даже ему.

– Мама, что происхо…

– Ш-ш-ш, – едва слышно прервала она, удерживая моё лицо в ладонях. Дальше речь полилась испуганно и торопливо: – У нас совсем мало времени, его величество вот-вот сюда придёт. Всё правда, Микель. Ты не наш родной сын, но клянусь… – Я дёрнулся, но мама не позволила отстраниться. – Клянусь, Микель, мы не знали… не знали, кто ты. Просто желали тебе помочь.

Захотелось присесть.

Делия и Саймон Эларис не мои родители. От этой мысли ничего не изменилось, я по-прежнему их любил. Хотя давно заметил, что внешне в нас мало общего. Да, у мамы цвет глаз, схожий с моим, Делия и Саймон оба светловолосые, но черты лица… Мама объясняла это тем, что я копия её отца – умершего дедушки. Мы с ним никогда не встречались, но, не видя причин для лжи, я не сомневался в правдивости полученного ответа.

Родители всегда относились ко мне хорошо. Из среднего класса, обладатели пятого сула. Можно сказать, золотая середина среди всех десяти уровней, хоть и без выдающихся способностей и финансовых возможностей трёх высших сулов. Буквально сегодня утром гул моей силы не был мощнее их, поэтому я и не думал об обмане. Не без трагедий, но моё детство было простым, таким же как у тысяч других ребят. Обычный дом, обычная семья, школа и жизнь.

Ощутив сухость в глазах, я вспомнил, что надо моргать.

– У нас всё никак не получалось завести ребёнка, а прямо перед твоим появлением у меня случился выкидыш, – с проступающими слезами призналась мама.

Я бросил на отца шокированный взгляд, но он не вмешивался. Бледность лица говорила о его состоянии, но он смирился. Возможно, все совместно прожитые годы он ждал, что чем-то подобным всё и закончится.

– Тебя нам подкинули, Микель. Мы не знали, что делать. Не было ничего, кроме записки с твоим именем. Мы… мы не должны были, но оставили тебя. Клянусь, что искали твоих настоящих родителей больше года, но никого не нашли. Мы бы не стали тебя красть…

Дверь опять распахнулась. Мама резко умолкла, едва не прикусив язык от испуга. Вошёл его величество Мелай. Он повелитель и защитник нашего Клана, но я задвинул маму себе за спину, скрыв её от царских глаз.

Раньше при встрече с ним я испытывал благоговение и восхищение. Несмотря на резкий характер, противоречивые слухи и козни недоброжелателей, он удерживал власть и заботился о своих подданных. Но этим вечером Мелай без колебаний едва не расправился с собственной дочерью, а на меня продолжал смотреть как на ошибку природы.

Я обратил внимание на его плечо: левая рука с обманчивой расслабленностью висела вдоль тела. Она явно сильно пострадала, и Мелай пока не мог ею пользоваться, но под дорогой тканью мантии не было заметно бинтов, и не знающие о его ранении вряд ли что-то заподозрят.

Его величество замер в паре шагах от меня, его свита и помощники толпились позади. Мама за моей спиной затряслась, а отец согнулся в низком поклоне. Царь окинул меня оценивающим взглядом, я ощутил то, чего не чувствовал ранее, стоя недостаточно близко.

Гул наших сил. Он стал равным по звучанию. Встреча с царём должна была заставить меня склониться перед его мощью как под давлением, однако я стоял прямо, глядя ему в глаза. Вибрация наших сил вначале резонировала, потом сбилась, столкнувшись, и зазвучала в унисон, единой нотой.

Он тоже это почувствовал. На лице царя отразилось изумление, но он быстро взял себя в руки. Мелай согнул здоровую руку в локте и раскрыл ладонь, один из помощников тут же передал ему несколько исписанных листов.

– Учёные и целители проверили твою кровь. Ты действительно мой сын, – равнодушно заявил царь. – Твои приёмные родители были допрошены. Они нарушили закон, но им не будут выдвинуты обвинения в краже ребёнка.

– Что значит в краже? Меня подбросили, – прервал я.

– В таком случае, они должны были сдать тебя в приют или официально заявить о своей находке. Но не сделали этого, зарегистрировав тебя как своего новорождённого сына.

Я хотел возразить, но предусмотрительно захлопнул рот. Они действительно должны были это сделать. Мелай желал смерти собственному ребёнку уже через считаные минуты после рождения. Найди он меня тогда, убил бы и скрыл все следы. Теперь вряд ли рискнёт, слишком много свидетелей присутствовало на встрече, включая всех царей. Слова Гипноса были мне не до конца ясны, но, похоже, мойры довольны моим появлением на свет. И всё же не стоит провоцировать царя. Он способен отыграться на моих родителях.

Мелай мой родитель.

Эта мысль сбила с толку.

– Эларисы, можете идти. Мой сын останется здесь, – не спуская с меня глаз, заявил Мелай.

– Но ваше величество… – набралась храбрости мама, но я предостерегающе сжал её руку и кивнул отцу. Саймон понял меня без слов, обнял жену и, поблагодарив царя за снисхождение, настойчиво повёл её к выходу. Сердце сжалось от маминого плача, когда она не смогла сдержать всхлипов в дверях, но я копировал бесстрастное лицо Мелая, пародируя его бездушность.