И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ) - "Люук Найтгест". Страница 152

— Может, ты зайдёшь за тёплой одеждой? — поинтересовался вампир, когда застегнул собственный плащ, сжалившись над учеником.

— Ой, вот он пойдёт и убежит, не вернётся. — манерно поджала губы Найтгест, всё ещё держа жреца за локоть. — Сходи с ним.

— То есть ты не боишься, дорогая, что я тоже не вернусь? — лукаво улыбнулся вампир, за что тут же получил звонкий подзатыльник. — Ох, как же ты жестока, любовь моя.

— А ты не выпендривайся перед учеником. Научишь его всякой дряни, — нравоучительным тоном проговорила она, затем всё же разжала пальцы. — Давайте, бегом, чтоб я вас не ждала целый час в карете.

— Но полчаса ты же подождёшь? — заглянув из коридора, фыркнул мужчина, затем быстро повёл за собой юношу. — Вредная коза.

— Зря вы так о своей жене, Господин, — спокойно пожурил его жрец. — Она славная.

— Вот ты с ней и спи. А я бы предпочёл кого-нибудь другого. — Сириус выразительно посмотрел на кудрявую макушку прорицателя, но тот профессионально сделал вид, что не понял. — Кого-нибудь помоложе, посветлей, более невинного.

— Полагаю, вы говорите о молодой самке лигра? — как ни в чём ни бывало отбрил его жрец, проходя в собственную спальню и зарываясь в сундук с вещами. Апартаменты юноши остались всё такими же безликими, точно он каждую секунду ждал шанс и возможность уехать из замка. — В возрасте от года они вполне готовы к спариванию и, кстати говоря, предпочитают самцов старше их самих, так что, думаю, вам стоит поискать среди них.

С невозмутимым лицом Артемис закутался в тёплый зимний плащ жреца, даже не подумав выглядеть, как чернокнижник. Подобное его оскорбляло. И только положив книгу в сторону, он вспомнил, зачем вообще искал Повелителя.

— Господин, у меня возник вопрос.

— Внимательно тебя слушаю, — раздавшийся над самой макушкой голос заставил вздрогнуть и напрячься. Акио не оборачивался.

— Я… я…

— Да?

Юноша схватил книгу, принимаясь перебирать страницы дрожащими пальцами. Сердце его заходилось бешеным стуком рядом с Господином чернокнижников, и теперь казалось, что вот-вот вырвется из груди, оставив в ней кровоточащую дыру. Чёрное маховое перо горного орла вылетело из фолианта, и жрец чертыхнулся, подобрал закладку с пола. Когда ледяная ладонь коснулась макушки, жрец замер, а затем обернулся и осторожно поднял голову. Вампир улыбался лукаво и обольстительно, его пальцы прошлись по щекам юноши, замерли на подбородке и подняли его выше. Прорицатель молчал, широко распахнув глаза, понимая, что ещё чуть-чуть и обязательно потеряет сознание. Сириусу нравилось смотреть на этого мальчика, когда он был столь сильно взволнован, когда его сердечко бешено колотилось, соблазняя этим звуком на всевозможные грехи. Склонившись, мужчина накрыл мягкие губы поцелуем, смял их, обласкал языком. Артемис моргнул. А в следующий миг отскочил, как ошпаренный, и что было силы влепил учителю пощёчину. Щёки его залил стремительный румянец, зрачки расширились, почти затмив собой радужку.

— Что? — игриво улыбнулся Найтгест. — Я всего лишь забрал свою искру.

Он обнажил зубы, и зажатая между ними ледяная искра вампира махнула хвостиком и растворилась. Жрец побелел, поджал губы, и опасная рыжина проступила в его глазах. Он шумно выдохнул и уставился в книгу.

— Милые глазки, — мягко проговорил чернокнижник, с нежностью наблюдая за переменой эмоций на юном лице. Сириус мягко подхватил его на руки и преувеличенно спокойно произнёс. — Ты мне тоже нравишься, мальчик мой. Я не хотел тебя злить — лишь не устоял перед этими нежными губами, подобным цветкам вишни. Разве мог я противиться их невинному очарованию?

— Поставьте меня, — едва слышно потребовал Акио, то белея, то краснея.

— Разумеется, — хмыкнул чернокнижник, однако поставил ученика на ноги. Тот молча протянул книгу. — Ты не ответил. — Акио ткнул пальцем в выделенный абзац про манипуляции с тенями. — Хорошо, я отвечу на твой вопрос, если ты ответишь на мой.

— А вы мне и не задали вопроса, — преувеличенно спокойно огрызнулся жрец, с наигранным интересом рассматривая двери апартаментов.

— Но ты его понял. Не надо играть со мной в схоластику, мальчик мой. Ты же знаешь, что не переговоришь меня, — ласково потрепав юношу по волосам, Сириус вновь поддел кончиками пальцев его подбородок.

— Я вас не понимаю, Господин, — холодно обронил юноша, смотря на вампира с неподдельной злобой.

Как он смел так прикасаться к нему?! Как посмел украсть его первый поцелуй, да ещё и издеваться при этом?! Прорицатель не мог заставить себя поверить в искренность чувств того, кто изменяет собственной супруге. Как мог он верить тому, кто столь бессовестно лез в чужие души и тыкал в незажившие раны колючими вопросами? Кто позволил ему быть таким обольстительным и нагло пользоваться этим? Юноша сжал губы и кивнул на книгу.

— Что ж, тогда оставим этот разговор до более удачного случая, — мужчина отложил книгу и указал на дверь.

Жрец молча последовал за ним, глядя строго перед собой. Господин чернокнижников на ходу объяснял тему, однако же столь сухо и почти холодно, что становилось даже боязно, но жрец того не показывал. Они вышли из замка, где уже ожидала карета, запряжённая двумя мантикорами. Время было совершенно неспокойным, и этих тварей использовали не только как главную силу: если бы на экипаж напали, была бы весьма хорошая защита. Виолетта уже дожидалась их внутри и незамедлительно усадила рядом с собой мужа, прервав своим щебетом лекцию об управлении тенями. Она в красках расписывала, какое веселье их ждёт, как великолепно они отдохнут, а жрец не сводил мрачного взгляда с окна. Он не знал, чего ему хочется больше: заткнуть женщину и ещё немного послушать учителя или же сесть рядом с ним, поднырнув под руку. Но оставался на противоположном сидении, неподвижный и ледяной.

— Арти, а ты чего как воды в рот набрал? — промурлыкала Виолетта, привлекая к себе внимание. Акио посмотрел на неё и будто впервые увидел.

Она была красивой женщиной, привлекательной: тугие чёрные кудри обрамляли миловидное лицо с ярко очерченными тёмными губами, подведёнными помадой. Эффектная, импозантная и роковая женщина. Что в ней могло не нравиться? Мягкая фигура, ровный бледный цвет кожи. Рядом с ней прорицатель чувствовал себя несуразным, гадким, и оттого лишь сильнее горели его губы после недавнего поцелуя. Что могло привлечь самого Господина чернокнижников в щуплом белоснежном мальчишке? Как никогда жрец ненавидел собственные белые волосы, ресницы, бледные тонкие губы — всё в себе казалось ему отталкивающим и поганым. Поняв, что слишком долго молчит, юноша сглотнул и опустил голову:

— Всё в порядке. Я не люблю разговоры.

— Какой очаровательный тихоня, — рассмеялась Найтгест, плутовато щурясь и поглаживая мужа по руке и иногда по колену, абсолютно не смущаясь чужого присутствия. — Расскажи мне, как твоя матушка? Я так давно её не видела, а ведь мы с ней очень хорошо общались прежде! Я даже начинаю думать, что чем-то обидела или разозлила её невольно.

— Я сам ничего не слышал от неё с тех пор, как приехал сюда, — едва различимо прошептал жрец. Упоминание матушки больно кольнуло его душу, и он бы непременно расплакался, если бы только умел. — Извините, Виолетта, ничем не могу вам помочь.

— Ты не виноват, — встрял в разговор Сириус, но тёмные его глаза оставались жестокими и непроницаемыми. — Когда ты перестанешь винить себя, мальчик мой?

— Когда отправлюсь в Долину вечной тени, — отрезал прорицатель и вновь уставился в окно.

В душе его ворочалась густая чёрная пустота, прожигавшая дыры не хуже едкой кислоты. Сжав пальцы в кулаки, юноша глубоко вдохнул и выдохнул, успокаивая бурю внутри себя. Дальнейший путь прошёл в молчании: Виолетта явно чувствовала себя неловко за нанесённую обиду, а Сириус разглядывал своего ученика, не таясь, лаская его взглядом. В столицу они явились к полудню, и Найтгест незамедлительно потащила их в городской музей. Назывался он так постольку поскольку. Здесь люди искусства выставляли свои труды: картины, скульптуры и некоторые рукописи. Посетителей было немного, равно как и желающих топтаться в полутёмных огромных залах, когда на улице была столь прекрасная ясная погода. Акио разглядывал творения с невероятной скукой. Они были неспособны заставить его восторгаться. А вот выступление запало ему в душу, пусть он о том и постеснялся говорить. Вампиры не оценили ни великолепных стихов, ни голосов певших эльфов; только разок Сириус довольно ухмыльнулся, когда король, рассказав о своих пылких чувствах, тут же облапал пажа, за что в следующее мгновение отхватил звонкую затрещину. Жрец поглядел на учителя с крайним осуждением, на что тот шкодливо подмигнул. Если бы только можно было прилюдно ударить Господина чернокнижников и остаться при том безнаказанным, он бы это непременно сделал. Вот только вокруг было множество любопытных глаз, которые то и дело поглядывали на Повелителя с женой и учеником. Пока шла пьеса, Акио расслабился, успокоился и с упоением наблюдал за происходящим на сцене.