И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ) - "Люук Найтгест". Страница 155

Жрец с трудом удержал стон, когда алчные губы коснулись шеи рядом с ухом, стали опускаться ниже, переходя установленные ими рамки приличия. Ладони вампира скользнули под рубашку юноши, пальцы огладили талию, и Акио взметнулся всем телом, широко распахнув глаза. Это было слишком, слишком! От удовольствия у него сносило крышу, он переставал соображать, и от этого становилось лишь страшнее, от этого подкашивались ноги. Он рванулся прочь, уткнулся спиной в книжный стеллаж и едва не опрокинул его, затем с яростью отбросил руки мужчины. Он не мог выносить это наслаждение, не мог совершенно! Хуже всего были видения, посещавшие его всё чаще и чаще, и что бы он ни делал, видел смерть Господина чернокнижников. «Быть может, стоит уйти? Зачем я ему нужен?» — повторял про себя Серый принц, каждый раз, когда поднимал взгляд на учителя, когда поддавался собственным чувствам и отзывался на его бесстыжие поцелуи. И вновь перед глазами эта жуткая картина: перерезанное до позвоночника горло, пустые глаза мертвеца, холод подземелий. «Почему я не успею? Почему?» — с отчаянием взывал к видениям прорицатель, но те не давали ответов, только ставили перед юношей всё больше и больше вопросов. Он бросился прочь из библиотеки, не разбирая дороги, не слушая оклик Найтгеста за спиной.

Сириус последовал за ним, не понимая, отчего эта маленькая колючка так себя ведёт, почему вечно ускользает от него, но врезался в запертую дверь. Тихо выдохнув, мужчина прислонился к ней спиной и со стоном сполз на пол, запустив пальцы в волосы. Он понимал, что Акио видит нечто, что пугает его, не может справиться с даром жреца, не может отринуть его, отречься от угрозы будущего.

— Арти, — позвал вампир, не поднимая головы, — выходи. Я не буду распускать руки.

В ответ звучала лишь звонкая тишина, но вампир слышал, что за дверью происходит какое-то движение. Слишком оживлённое шебуршание, будто кто-то бегал по апартаментам и собирался. Подорвавшись на ноги, мужчина позволил теням нырнуть в замочную скважину и отпереть двери, чтобы затем войти внутрь. Акио в самом деле собирал и кидал вещи в сумку, не обращая ни на что внимания. Лицо его было чрезмерно бледным, даже для альбиноса.

— Арти?

— Я… вынужден уехать, — быстро проговорил жрец, не оборачиваясь к нему. — Мне лучше вернуться в Белый замок.

— Что ж. Ты можешь уйти. Только пути назад не будет. Этого ли хотела твоя мать?

Сириус говорил спокойно и размеренно. Он всегда держал крепко, но понять это можно было, лишь попытавшись рвануться прочь. Вот только в этот раз Господин чернокнижников промазал мимо цели. Акио обернулся к нему и приподнял бровь, прохладно и саркастично:

— Моя мать хотела, чтобы я оказался как можно дальше от неё, от политики и жречествования. Но что-то пошло не так.

— То, чего она хотела, тебе, пожалуй, никогда не понять.

— Конечно, — кивнул Артемис, а затем опустил голову. Но прятал взгляд он не долго. Когда он снова поглядел на мужчину, вампир вздрогнул и задержал дыхание. Глаза жреца были абсолютно черны и ледяны. — Моя матушка умерла сегодня, Господин, в пять часов утра. И я должен вернуться.

Акио плотно закутался в плащ, повесил на плечо сумку, а затем стал чертить грани портала: каждое его движение было взвешенным, точным и резким, словно прикосновение ледяного скальпеля. Он не сказал на прощание ни единого слова, шагнул в портал и вышел в Зимних землях. Резкие порывы ветра незамедлительно резанули по лицу сотнями снежинок, и Акио зажмурился, затем подставился потокам воздуха, вдохнул полной грудью, а после выдохнул с пронзительным криком. Схватил с плеча сумку и забросил её как можно дальше в снега, снова завопил, сжимая пальцы в кулаки. Если бы одним криком можно было выплеснуть абсолютно всю злость, боль и обиду! Вырвать из собственной души все эмоции, оставив лишь расчёт — вот, о чём думал жрец, яростно пиная ледяной наст, срывая его покров и вышвыривая на ветер. Снег и осколки корки подлетали, взрывались фейерверками и опадали обратно, таяли на лице, но тут же замерзали. Прорицатель снова закричал и непременно продолжил бы своё буйство, если бы на плечах не сомкнулись крепкие объятия. Артемис не стал даже раздумывать, мгновенно обернувшись и вжавшись лицом в грудь вампира, стиснув пальцы на его плаще. В этих объятиях он находил своё спокойствие и самую ненавистную агонию, и в этот раз руки мужчины успокоили: обыкновенно напряжённые и строго выпрямленные плечи поникли, опустились, юноша весь будто сдулся, как воздушный шарик. Господин чернокнижников улыбнулся с несказанным облегчением, осторожно накинул плащ на плечи ученика и поднял его на руки, ожидая, что тот начнёт, как и обыкновенно, шипеть, плеваться и рычать, но Акио неожиданно покорно прильнул, обхватив руками за плечи. «Почаще бы так», — про себя фыркнул вампир, на ходу подцепив тенью сумку юноши и двинувшись к Белому замку.

Цитадель Равновесия, оплот целительства и умиротворения. С земли казавшиеся тонкими восемь шпилей башен вздымались ввысь, подобные лунному свету. Это был необыкновенный замок, ничем не похожий на те, что строились прежде и по сию пору. Пять башен расположилось вокруг трёх самых высоких, и попасть непосредственно в замок можно было только через них: весь основной массив завис в воздухе на высоте тридцати метров, и представлял из себя множество переплетений крытых галерей, вливающихся друг в друга и пересекающихся между собой. Путанный лабиринт переходов вёл от одного шпиля к другому, где они сливались, образуя внутри залы и воистину несуразные помещения. Позади замка ютился вход в пещеру, где содержались лигры. Но ездовые животные жрецов были весьма самостоятельны и почти не нуждались в присмотре. Академия и замок не были разделены: ученики и старшие прорицатели всегда существовали вместе. Ограждений в форте жрецов не было, и Сириуса это несколько смущало. Какой прок в замке, если у него нет первого фронта защиты? Однако ни один Повелитель магов в белых одеяниях не желал слышать ничего по этому поводу, а так же объяснять своё решение. К тому же, у них совершенно не было тварей, и они отказывались от любой помощи, которую предлагали чернокнижники. «Когда-нибудь это вам аукнется», — со вздохом повторяли про себя Повелители чернокнижников, но не настаивали.

Найтгест приблизился к одной из центральных башен, и двери перед ним распахнулись сами собой. Белый замок приветствовал своего любимчика, тут же окружив ненавязчивым теплом — Артемис сразу почувствовал, будто его обняли поверх объятий чернокнижника.

— Куда отнести моего принца? — напыщенно и с улыбкой поинтересовался вампир, чуть подкинув юношу на собственных руках.

— Не называйте меня так. Я не принц, — зло и холодно отрезал Акио, которого порядком достали шутки знакомых и, что уж там, совершенно незнакомых людей, о том, что при Господине чернокнижников всегда есть Серый принц. — Просто идите. Я скажу, когда остановиться.

— Отчего же не называть? — не переставал слегка подначивать чернокнижник. — Разве же не принц? Кажется, человеческие дети весьма любят подобный образ: очаровательный, гордый, сильный.

— Я похож на ребёнка смертного? — в голос Артемиса прокрались опасные нотки. Он смотрел на Сириуса зверем, готовый вцепиться ему в глотку и порвать.

Он никогда не считался с собственным возрастом, хоть многие и тыкали его в это лицом. «Ты такой юный, ещё даже несовершеннолетний! К чему тебе вся эта магия и политика?», «Что, ребёнку совсем скучно?». Словом, Акио терпеть не мог, когда к нему относились подобным образом, а оттого временами становился абсолютно невыносимым, когда начинал себя вести так, будто уже отжил тысячу лет: ворчал, бухтел, сетовал на глупость находящихся рядом с ним и, в общем и целом, весьма веселил Господина чернокнижников.

— Конечно же нет, — мягко ушёл от гнева своего ученика мужчина, но по искоркам смеха в его глазах Серый принц понял, что этот вампир бесстыже врёт.

— Лжёшь, — буркнул Акио, сощурившись.

— Ты не веришь своему Господину?

— То, что вы Господин, вовсе не повод верить вам, особенно Найтгесту, — с презрением выдохнул Артемис.