Видение - Кунц Дин Рей. Страница 43

Единственным входом в кофейню для публики служили двойные застекленные двери, которые вели из павильона, небольшой частью которого и являлся ресторан. Убийца сломал замок. Когда Макс толкнул двери, чтобы открыть их, они тяжело сдвинулись с места на несмазанных петлях, издавая неприятный скрипящий звук.

Он тихо постоял какое-то мгновение, прислушиваясь к замирающим звукам этого помещения. Наконец он сказал:

— Ты действительно уверена, что его еще здесь нет?

— Абсолютно.

Хотя ее психические ощущения не всегда бывали полными, они никогда не подводили ее. Она надеялась, что ее дар не обманет ее и на этот раз. Потому что, если она обманулась и убийца был уже здесь и ждал, она может считать себя уже мертвой.

— В чем дело? — спросил Макс.

— Я вижу... — Она пыталась удержать видение, но оно быстро исчезло. — Кто-то умрет сегодня ночью у подножия этой лестницы.

— Один из нас?

— Не знаю.

— Убийца?

— Надеюсь.

— Это будет он, — убежденно сказал Макс. — Не мы. Мы будем жить. Мы должны. Я знаю.

Не столь уверенная в этом, как он, отказываясь думать об этом из страха, что мужество покинет ее, она спросила:

— Где нам лучше ждать его?

— Я буду ждать его у подножия лестницы. А ты — наверху, на башне.

— Наверху... о нет!

— О да.

— Я останусь с тобой, — сказала она.

— Послушай, если Лоу просигналит нам из машины, чтобы предупредить нас, находясь здесь вдвоем, мы его не услышим. Но если ты будешь на башне...

— Забудь об этом.

— ...на смотровой площадке...

— Макс, я останусь здесь, с тобой.

— Нет, черт возьми! Нет!

Она отошла от него на шаг.

Его лицо потемнело от ярости.

— Только я разбираюсь в оружии. Если случится так, что мне надо будет стрелять, ты окажешься у меня на пути. Если мне надо будет сделать резкое движение, у меня не будет времени стоять и ждать, находишься ли ты на линии огня или нет.

— Я не безнадежная идиотка, — тихо сказала она. — Я не буду стоять у тебя на дороге.

Он посмотрел на нее и ничего не сказал.

— Ну, а если у меня будет видение, очень важное, а я буду находиться там, наверху? Как я смогу тебя предупредить, что должно случиться?

— Я буду у подножия лестницы, всего в шестидесяти футах от тебя. Если в этом будет необходимость, ты легко спустишься сюда.

— Я не знаю...

— Или делай то, что я сказал, и поднимайся на смотровую площадку, или, помоги мне Бог, я ударю тебя, легко, как только я смогу, но достаточно сильно, чтобы выкинуть тебя отсюда. Я засуну тебя в «мерседес» и брошу всю эту затею ко всем чертям.

— Ты не сделаешь этого.

— Не сделаю?

Она знала, что он не бросается пустыми угрозами.

— Я сделаю это, потому что я люблю тебя, — сказал он. — И я не хочу, чтобы тебя убили.

— А я не хочу, чтобы тебя убили, — возразила она.

— Хорошо. Тогда послушай меня. У нас останется больший шанс, что мы выживем, если ты не останешься здесь и не будешь отвлекать меня, когда начнется стрельба.

Внутри нее боролись противоположные эмоции.

— А ты убьешь его?

— Если он вынудит меня.

— Делай это, не колеблясь, — сказала она. — Не оставляй ему ни одного шанса. Он слишком умен. Стреляй в него сразу же, как только его увидишь.

— Полиция может с этим не согласиться.

— К черту полицию.

— Мэри, ты поднимешься наверх или нет? У нас уже нет времени. Или ты поднимаешься, или я вытащу тебя отсюда. Все зависит от твоего решения, но принять его ты должна очень быстро.

Частично потому, что она увидела проблеск истины в его аргументах, а частично потому, что у нее не было другого выбора, она сказала:

— Хорошо.

Они быстро подошли к лестнице. У ее подножия, положив ей руки на плечи, он поцеловал ее.

— Когда поднимешься наверх, не стой на открытом месте, разглядывая панораму. Даже в такой темноте кто-нибудь снизу сможет тебя заметить. Если убийца увидит тебя, он не пойдет сюда. Он вернется назад. Ты сказала, что рано или поздно нам придется с ним столкнуться. Так вот, раз это неизбежно, лучше покончить с этим сегодня.

— У кого будет фонарь? — спросила она.

— У тебя.

— А ты... останешься тут в темноте... один на один с ним?

— Если я зажгу фонарь, увидев его, — сказал Макс, — я превращу себя в удобную мишень. Кроме того, если он не в курсе, что я поджидаю его, он не пойдет в абсолютно темное здание и не рискнет передвигаться по нему без фонаря. И тогда я засеку его раньше по свету его фонаря.

Она снова поцеловала его и, повернувшись, побежала вверх по лестнице.

Наверху она погасила фонарь и мгновение молча стояла на сильном ветру, наблюдая за парадом яхт в заливе. Затем она, последовав совету Макса, села спиной к стене перегородки, окружавшей смотровую площадку.

Темнота. Какие-то огни. Но мало.

Опять одна. Абсолютно одна.

Нет. Не одна. Откуда пришла подобная мысль? Макс ведь был рядом.

Ветер прорвался сквозь перегородку, завывая человеческим голосом.

Она поежилась в своем замшевом пальто и пожалела, что на ней не было шерстяного свитера.

Скоро начнется дождь. Он уже чувствовался в воздухе.

Она нажала на кнопочку на своих ручных часах, и цифры загорелись в темноте кроваво-красным цветом.

Глаза.

Внезапно она вспомнила блестящие красноватые глаза, которые она видела в домике Бертона Митчелла. Она не могла вспомнить, какое лицо соответствовало этим глазам, — только глаза... и звук крыльев... и ощущение, что эти крылья покрыли ее всю... и эти глаза, дикие, нечеловеческие...

Также она вспомнила кое-что еще — негромкий голос где-то в глубине ее памяти, шепчущий, но настойчивый:

«Я демон и вампир. Мне нравится вкус крови».

Кто-то сказал ей эти слова в домике Митчелла тогда, двадцать четыре года назад.

Кто? Бертон Митчелл? А кто еще мог быть?

Хоть она и пыталась использовать свой психический талант, чтобы совместить эти живые воспоминания с ясновидением, она не могла сколь-нибудь значительно прояснить эти смутные, туманные образы, которые зловеще пульсировали в ее мозгу. Мистическое лицо разговаривавшего с ней тогда создания так и оставалось неопознанным.

Но этот внутренний голос звучал все настойчивее. Иногда он оглушал ее, заставляя ее заткнуть уши, а иногда опускался до еле различимого шепота. Слова произносились быстрее, еще быстрее, еще и еще.

«Я демон и вампир. Мне нравится вкус крови. Я демон и вампир. Мне нравится вкус крови»...

— Останови это! — приказала она себе.

Заткнув руками уши, она выбросила этот голос из головы. Когда он исчез, она облегченно вздохнула.

— Со мной все будет в порядке, — мягко, но настойчиво произнесла она. — Все будет в порядке. Никто не умрет. Все будет в порядке. Сегодня это кончится. И завтра будет все замечательно.

Постепенно черты ночи вновь стали давить на нее: ветер, холод, темнота.

Отвлекшись на воспоминания об этих блестящих глазах, она не обратила внимания, какое время показали часы, когда она нажала на кнопочку. Она нажала еще раз.

7.24.

Осталось шесть минут.

Тяжелые эбонитовые облака, лениво фосфоресцирующие по краям, беззвучно плыли на восток. Небо молчало, покрыв землю тяжелым покрывалом, но вдруг оно разорвалось.

Порыв ветра поднял обрывок бумаги, который, закружившись, на несколько секунд залепил ветровое стекло «мерседеса», а затем полетел дальше.

Лоу растянулся в машине, наблюдая, как пурпурно-черные тени бегали по заведению Кимбалла. Чем дольше он наблюдал за ними, тем более реальными они казались ему в полной темноте. Он видел движение там, где его не было. Его темперамент не позволял ему сидеть на месте. У него не хватало терпения.

Он посмотрел на часы.

7.29.

Кто-то сильно три раза ударил по стеклу слева от него, в дюйме от его головы.

Он обернулся.

На него, улыбаясь, глядело знакомое лицо.