Юсупов (СИ) - "Гоблин - MeXXanik". Страница 36

— Ну вы еще скажите, что частушечный фестиваль однажды закроют.

— «Нашечье»? — переспросил водитель и покачал головой. — Частушки это вечное. Это точно не закроют.

Меж тем такси пересекло мост, покидая район. Выехала на проспект Ольги Великой, и остановилась неподалеку от Александровского вокзала, возле красивого заведения со стеклянными дверьми, рядом с которыми дежурили несколько распорядителей.

— Прибыли, барин, — обернувшись, произнес водитель.

Я вынул из кармана портмоне, отсчитал нужную сумму, не забыв добавить чаевые, и протянул купюры мужчине:

— Благодарю.

Водитель принял деньги и кивнул, изображая поклон и благодаря за чаевые. Я же открыл дверь и вышел из авто. Взглянул на часы. До встречи оставалось еще десять минут.

Неторопливо поднялся по ступеням крыльца, отметив, что машина с номерами Земсковых уже стоит на парковке. Вернее, автомобилей было два. Черная «Победа» и стоявший рядом тяжелый внедорожник, который производили в Царицынском княжестве.

— Надеюсь, Виктор и его товарищи не опоздают, — пробормотал я.

— Добрый и день, — произнес один из распорядителей, едва я подошел к дверям. На секунду замялся, всматриваясь в герб на пиджаке, и быстро добавил:

— Мастер Юсупов. Роман Афанасьевич предупредил, чтобы вас и ваших товарищей проводили на открытую площадку. Ваши друзья еще не прибыли?

Я открыл было рот, чтобы ответить «пока еще нет», но прозвучавший за спиной знакомый хриплый голос меня опередил:

— Прибыли, мастер. Виктор Круглов, Сергей Волков, и Никита Святогоров.

Я обернулся. На ступеньках крыльца стояли трое. Причем спутникам Круглова едва ли исполнилось двадцать лет. Очень интересное у них братство. Сплошь молодые, с пронизывающими взглядами и военной выправкой. Неожиданно я осознал, что ждал, что рядом с Виктором окажется девушка, которая вчера пряталась под глубоким капюшоном.

На троице были строгие черные костюмы с логотипом Васильевской мануфактуры. Интересный выбор. Один такой наряд стоит около пятидесяти рублей. Зарплаты рабочего. Заметив, что я обратил на них внимание, Виктор улыбнулся:

— Добрый день, Василий Михайлович. Мы не заставили вас ждать.

Его товарищи ограничились положенным по этикетку приветственным поклоном. Эти парни были явно образованы, знали как принято вести себя в высоком обществе. Но при этом Виктор представил их как бастардов. Без отчеств. Это было интересно.

— Прошу за мной, — прервал мои размышления распорядитель. Он услужливо открыл дверь, приглашая нас войти. И мы шагнули в холл.

Глава 18

Семейные тайны

Ресторан «Диадор» был из тех мест, куда можно было попасть только по записи или личному приглашению. Обычно очередь в это заведение, растягивалась на два месяца. И, видимо, Роман Афанасьевич знал нужных людей, которые могли организовать свободный столик за два часа. Либо сам был из этих людей. Впрочем, я понимал, что Земсков был не последний человек в империи.

По закону, каждый дворянин Империи обязывался либо служить на государевой службе, либо в армии. Даже молодая аристократия, которая покупала титул, должна была найти место в государевой структуре и устроиться туда. Проще всего это удавалось промышленникам, которые могли вступить в один из многочисленных комитетов, связанных со строительством, либо занять место приказчика на какой-либо из государевых мануфактур.

Роман Афанасьевич Земсков был из семьи старой служилой аристократии, чьи предки много поколений отдали армии Империи. И думаю, если бы не редкий цвет силы, Роман Афанасьевич тоже получил бы звание в одном из полков. Но по традиции незадолго до Восстания Земсков стал военным лекарем седьмого гвардейского полка, и получил звание. Теперь же, он вышел в отставку и занимал высокий пост в министерстве лекарского дела, который контролировался Синодом. И знакомых у такого человека было великое множество.

Здание ресторана образовывало букву «О», внутри которой находилась площадка под открытым небом. Хотя сложно было назвать открытым небом куполы, которые накрывали каждый столик от непогоды и лишних ушей. Стоило пожелать, и навес становился зеркальным снаружи. При этом увидеть гостей было невозможно. К тому же звуки под ним глушились, что тоже было весьма удобным. Эта часть заведения была закрыта для камер, в отличие от остального ресторана. Вероятно, именно потому Земсков выбрал столики во дворе — он рассчитывал на приватный разговор на виду у всех.

Сам мужчина уже ждал нас в одной из беседок на открытой площадке. Он был облачен в черный костюм с такого же цвета рубашке, говорящей о трауре. Выглядел Земсков отстраненно и я подумал, что он принял успокоительное, чтобы не показывать обуревающие его эмоции. Лишь после того как я рассмотрел Романа Афанасьевича, понял, что прибыл он не один. Кроме него, в беседке был Селиван, глава службы безопасности семьи в строгом костюме, и Ксения.

Девушка сидела в кресле, отвернувшись от родителя и откинувшись на спинку. Она была облачена в мешковатое платье, которое придавало ей неряшливый вид. Казалось, что сестра почившего вынула из шкафа первое, что попалось ей под руку, не особенно заботясь о модели одежды. Обычно модная девушка сейчас выглядела помятой, но все же трезвой. Видимо, после нашего разговора с Романом Афанасьевичем девушку проводил в порядок семейный лекарь. Манипуляции помогли вывести из организма отравляющие вещества, но на восстановление внешнего вида времени уже не оставалось. Поэтому глаза Ксении были скрыты под большими солнцезащитными очками, которые скрывали половину лица. Открытая часть казалась слишком бледной, даже несмотря на макияж. Губы под помадой были припухшими. И мне подумалось, что она их кусала. Или же это был отек, после долгих возлияний.

Роман Афанасьевич о чем—то тихо переговаривался с Селиваном. Но заметив меня, он быстро прервал разговор. А на серьезном лице мужчины мигом появилось некое подобие улыбки:

— Приветствую, Василий Михайлович, — произнес он, едва только мы подошли к беседке, которую охраняли трое дружинников с гербами семьи. — Пропустите.

Последняя фраза относилась к дружинникам Земсковых, которые заступили нам дорогу. И дружинники мигом разошлись, пропуская нас в беседку. Начальник службы безопасности семьи не стал покидать стол. Видимо, Земсков решил говорить в его присутствии. Мужчина лишь встал на ноги, поприветствовал нас коротким поклоном. Он был напряжен и, прежде чем вернуться в кресло, проверил на месте ли оно.

Роман Афанасьевич поднялся, протянул мне ладонь.

— Здравствуйте, — ответил я, отвечая на рукопожатие. — Еще раз приношу соболезнования по поводу трагической смерти вашего сына.

— Благодарю, — произнёс Земсков. — Я тронут вашим беспокойством.

— Мое почтение, Василий Михайлович, — произнесла Ксения.

В скрипучем голосе девушки я услышал раздражение. Видимо, Земсковой не очень хотелось приходить в себя и ехать на эту встречу. И было сложно ее в этом винить. Оставаясь под воздействием изменяющих сознание напитков девушка могла притвориться, что ничего страшного ни с ней ни с ее братом не произошло.

— Здравы будьте, Ксения Романовна, — ответил я.

Мы расселись за столом, заняв места напротив Земских.

— Хочу представить вам моих знакомых, которые могут вам помочь, Роман Афанасьевич. Это Виктор Круглов…

По правилам общества высокородных, нельзя было подойти к человеку и завести разговор. Для этого существовал целый ритуал, когда третья сторона представляла людей друг другу. Этот ритуал был нерушим. Даже в случае с Земсковым, когда разговор был выгоден обеим сторонам. Поэтому началась долгая процедура представления рукопожатий, которая заняла добрых десять минут.

Дальше разговор плавно перетек на общие темы. Потому что переходить сразу к делу тоже считалось дурным тоном. Сначала нужно было обсудить что угодно: погоду, цены на урожай, настроения в высоком обществе, и только потом перевести разговор в нужное русло.