Притяжение влюбленных сердец (СИ) - "Цветы весеннего сада". Страница 157

Он собственнически прижал ее одной рукой к себе, а другой на ощупь вытаскивал шпильки из волос, чтобы нетерпением погрузить свои пальцы в шелковую густоту волос.

Много позже, глубокой ночью, Яков по обыкновению проснулся и лежал, рассматривая нежный профиль спящей жены. Он думал о ней.

Анна, будучи еще совсем неопытной барышней, совсем не боялась любить и делала это от всего сердца. Не боялась боли отвержения.

Он, бывало, уходил от нее с насмешкой, закрываясь и защищаясь даже больше, чем нужно. Аня ни разу не обидела в ответ.

Он делил постель с другой, пусть у него были свои мотивы, но она в это время так доверчиво любила его. Даже рисовала тайком, оказывается. Не страшно Анне было влюбиться настолько, что ее девичье сердце могло разбиться вдребезги.

Он бы и не разбил никогда, слишком оберегал ее. Но если бы знал, как сильно барышня влюблена, относился бы бережней вдвойне. Однако она молчала. Такая нежная, но такая сильная девочка. Анна все делала смело, наотмашь. Любила, ждала, надеялась. Научится ли он когда-нибудь также? Любить настолько отважно, чтобы не ждать и не требовать от нее безусловной взаимности. Так ли он благороден, как Анна? Отпустит ли его вот это беспокойное собственничество? Наверное нет. Он мужчина, он защитник, и его любовь другая - пылкая, жгучая и нетерпеливая. Он не потерпит ни охлаждения, ни разлуки, ни соперника.

Если бы он зимой в начале 1889 года увидел такой портрет, написанный ее рукой, он бы не поверил. Или же поверил бы и сошел с ума от счастья и невероятно волнительного предчувствия большого и светлого жизненного пути рядом с единственно нужным и дорогим человеком.

Он обнял спящую жену покрепче, и был награжден теплым полубессознательным поцелуем в висок.

(Некоторым кажется, что Яков другой, не настолько беспокойный собственник, но помните, что я пишу о Штольмане первого сезона, о таком ЯП, кто и Антона Андреевича рядом с Анной не всегда терпел, и не желал делиться своим сокровищем. Смешной)) Но такой он мне нравится больше, чем после казематов. Казематы его очень изменили, нравственно вырастили конечно, хотя куда еще, и состарили морально - прим.авт.)

***

Сегодня к госпоже Штольман на прием в тюремное управление пришла девочка-подросток, лет двенадцати, бойкая, глазастая.

- Можно, барыня? - кланялась она от порога.

- Надо говорить: “Госпожа Штольман” или “Анна Викторовна”. - втолковывал ей привратник.

- Идите, Иван Семенович, мы побеседуем с девочкой. - распорядилась Анна.

Привратник поклонился и ушел.

- Иди, не бойся. Как зовут тебя, милая? - спросила Анна.

- Сара, - улыбнулась посетительница и вздохнула, - я за батьку просить пришла.

“Отчим” - сразу пришло Ане знание. - хороший, не обижает, любит как свою.

- Батька у меня толмачом при тюрьме служит, языки знает, англицкий, монгольский, русский, вот только он не каторжник, а с каторги его отпустить не хотят. Плут он, говорят, и врун, каких поискать. А батька у меня никогда не врет!

Аня чувствовала, что девочка говорит ей правду, и позволила рассказать той историю своего отца-каторжанина. Сарочка говорила бойко, людей она не боялась.

Значит мама с папой хорошие, добрые люди. - подумала Анна.

- Батька был на войне с турками, много воевал, попал в плен. Все его товарищи, кроме одного офицера, погибли. Он это точно знает, потому что его для этого и пощадили, чтобы он трупы похоронил. После взяли его конюхом работать, да вместе с лошадьми продали в рабство персу. Потом батьку перекупил англичанин, с которым они много путешествовали по миру. Однажды батька услышал русскую речь от незнакомцев и сбежал за ними, больно по родным местам тосковал. А когда до русской деревни дошел, не поверили ему. Батька попросил показать, в какую сторону ему до дома идти, а местные сказали, что каторга твой дом.

С тех пор он на каторге. Запрос в его деревню писали, пришел ответ. По церковной книге значится, что солдат в турецкую войну погиб. Больше никто разбираться не стал.

- А почему ты пришла за отца просить, а не мама? - спросила Анна, и сама же увидела ответ. Ей привиделась бедная, плохо обставленная комната, где за ширмой лежала сильно кашляющая женщина. У нее была скоротечная чахотка. Матери Сарочки оставалось жить несколько месяцев.

- Болеет она. - ответила девочка, опустив плечи. - плохая совсем. Одни мы с батькой скоро останемся. Поэтому помощи прошу. Он хороший, меня не бросит сиротой, его мамка просила.

- Я все проверю, Сара. - сказала Анна. Попрошу отправить еще запрос, чтобы разыскать того выжившего офицера, который знал твоего отца. Если найдется свидетель, то дело можно будет пересмотреть.

Она угостила девочку конфетами, которые всегда держала в столе для маленьких посетителей. Сара, приободрившись, выпросила у Анны еще новенький карандаш и бумагу, и воодушевленная, убежала к матери.

В это время Штольман был занят написанием докладной записки на имя полковника Варфоломеева. Он был весьма раздражен от того, что племянник, оказывается, давно проинформировал о контакте с Разумовским начальство. Варфоломеев дал Лебедеву разрешение на притворное сотрудничество с князем и порекомендовал до поры, до времени не сообщать об этом непосредственному начальнику. Объяснялись все эти тайны неприязненными личными отношениями между надворным советником и князем. Мол, Штольман будет против, и не сможет воспользоваться представившимся шансом узнать информацию об агентах английской сети.

Так что отправить племянника под арест сроком на месяц, у Якова не вышло. Лебедев же, по мнению Якова, наказание заслужил, прежде всего за самовольство, не говоря уже о моральной стороне вопроса. Однако, похоже, вопросы морали не интересовали ни полковника, ни Алексея Юрьевича. Яков призвал на помощь всю свою выдержку, чтобы не горячиться, а обдумать что делать с новыми объявившимися вводными в его игре против Разумовского. Пока на поле битвы с английской партией было временное затишье, но полковник сообщал не очень хорошие новости. Князь Разумовский планировал к концу лета отправиться морем в китайскую провинцию Мохо, в свои новоприобретенные владения. Республика Шалтуга, как называли эти территории золотоконтрабандисты и авантюристы всех мастей, граничила с Забайкальем. Это значило, что князь оказывался в опасной близости от Анны и мог предпринять попытку навредить ей.

Штольман тоже был не лыком шит, и уже наметил план действий. Он собирался под видом беглых каторжников отправить в Шалтугу своих людей. Они должны будут наняться на работы к золотопромышленникам, собирая сведения обо всем, что происходит в самопровозглашенной республике. Часть сведений Яков решил держать при себе, более не доверяя ни племяннику, ни начальству. К тому же в одной из поездок ему удалось завербовать повара Рупперта, который готовил пищу для самого правителя Шалтуги. Это был очень хороший козырь, о котором знал только он один, да сам Рупперт.

- Яков Платонович! - постучалась Анна в кабинет к мужу. Он отложил бумагу, перевернув ее лицевой стороной вниз.

Анна никогда не узнает об этих подробностях. Ни о Лебедеве, ни о полковнике, в очередной раз подставившего его.

- Входите, Анна Викторовна! - улыбнулся Яков. Здесь, в здании тюремного управления, супруга редко баловала его своим присутствием.

- Я к Вам по делу. - засмущалась она.

- Я не сомневался. - иронично усмехнулся Штольман.

Однако он закрыл за ней дверь и немедленно заключил в свои объятия.

Анна была в темно-коричневом строгом платье. На фоне темной материи единственной светлой деталью был кружевной белый воротничок, очень шедший своей хозяйке. Маленькое украшение - драгоценную брошку, она приколола рядом с воротничком, посередине. Аня не хотела надевать на подобного рода службу, связанную с благотворительностью, ничего изысканно-дорогого. Она чувствовала неуместность красивых нарядов в случае, когда по другую сторону от нее находились ее просительницы. Все эти женщины и даже дети, были людьми несчастными, испытывающими чрезвычайные жизненные трудности.