Притяжение влюбленных сердец (СИ) - "Цветы весеннего сада". Страница 160

- Можно я Вам писать буду, Анна Викторовна? - спросил Намжин.

- Никаких писем. - отчеканил Штольман и пояснил всем вытянувшимся лицам:

— Это опасно, письма могут легко перехватить. Мы Вас не для того спасали, Намжин Иванович, чтобы Вы так легко все испортили.

- Тогда я буду редко писать, от имени друзей! - засмеялся Намжин, и они с Анной весело переглянулись. Яков покачал головой. Когда эти двое собирались вместе, они становились сущими детьми и веселились чрезвычайно, хотя по отдельности казались оба весьма зрелыми молодыми людьми. В случае Анны и Намжина, то у них словно одна смешинка, цепляла другую смешинку, и это было так заразительно, что никто из окружающих не мог сдержать улыбку.

А Алексей, не без грусти глядя на весь этот пир эмоций и чувств, вдруг подумал, что он, пожалуй, тоже напишет. Ничего, упаси Боже, фривольного. Просто ответит. Потому что он хочет ЕЙ так много сказать. Анна же мальчишке разрешила ей писать, и вот даже Яков Платонович и бровью не повел.

В дом постучал конвойный казак Ефим Денисович и доложил:

- Телеграмма, Ваше Высокоблагородие!

Вацлав забрал телеграмму и с почтением протянул ее Якову Платоновичу.

- Ну что? - с волнением спросила Анна. — Это про нашего Перса?

- Да, но в ней отказ, дорогая. Пишут, что искомого офицера не существует.

- Как же так! - изумилась Аня. - Я точно знаю, что он говорит правду.

Штольман задумался.

Знаете, Анна Викторовна, если Ваши сведения насчет Ковны верны, то я склоняюсь к версии, что Перс напутал с фамилией офицера. Прошло 13 лет. Петракин - фамилия распространенная, но есть созвучные фамилии. Нужно проверить Петряева, к примеру, Петрачева, Петренева, Петракова и так далее. Есть вероятность ошибки.

- Никто не будет в полиции обходить всех возможных участников войны из-за какого-то каторжника. - сказал Лебедев. - нужен поверенный, который сможет заняться этим вопросом.

Аня вдруг побледнела и, не слушая других, шепотом спросила в пустоту:

- Вы уверены?

Яков тут же понял в чем дело и взял ее за руку. Аня опять позвала духа.

Поговорив с призраком, она сказала:

- Его погибший товарищ говорит, что фамилия офицера Петличев, и живет он в имении под Ковной у тетки.

Яков набросал текст телеграммы и, дав Вацлаву денег, велел отправить новый запрос.

- Теперь все получится - улыбнулась Анна. - Я знаю.

Вечером Анна, дожидаясь Якова Платоновича, припозднившегося со службы, села за письменный стол в гостиной. Вздохнув, она взялась за амбарную книгу и начала переписывать туда счета, которых накопился целый ворох. Это было довольно мучительно. Аня призвала на помощь всю свою собранность и щепетильность, но копейки сложились, а непослушные рубли складываться не желали. Алексей Юрьевич заприметил озадаченную Анну Викторовну и поспешил к ней, предложив свою помощь. Тут же пришла кухарка обсуждать меню на завтра. За этой благостной картиной застал домашних Яков Платонович, вернувшийся со службы. Он с удивлением посмотрел на большую амбарную книгу и немного растревоженную от хозяйственных забот жену.

- В чем дело? - улыбнулся Яков.

- У меня рубли не сходятся. - мрачно сказала Анна, сверкнув беспокойными глазами. - Плохой из меня математик.

Яков выдохнул. Он то думал, здесь крупная недодача, судя по трагическому лицу Анны Викторовны. Это ее кухарка, что ли, запугала, вообразив себя домоправительницей? Нужно будет разобраться.

- Ну, зато Анненков был хорошим математиком, но плохим человеком. А Ваши трудности, Анна Викторовна, я поправлю. - сказал Яков. - Разрешите, Алексей Юрьевич?

Штольман в одно мгновение отобрал у племянника амбарную книгу.

Яков сел за стол, вчитался в строки расхода и быстро, уверенным росчерком поправил итог.

- Ну вот и все. - он поцеловал ручку улыбающейся Анне. - Было бы, о чем печалиться, дорогая.

Он проследил, чтобы кухарка ушла к себе, и начал рассказывать последние новости:

- Пришел ответ для нашего Перса. Полицейские, благодаря нашим подсказкам, нашли того самого офицера.

Он сообщил, что рассказ Перса злосчастной стычке, в которой русский офицер, будучи тяжело ранен, уцелел и единственный сумел добраться до своих, чистая правда и что он рад узнать, что один из его людей до сих пор жив.

- Как хорошо! - восхитилась Анна.

- Ну надо же! - изумился Алексей Юрьевич. - В тюремной канцелярии над его рассказами все смеялись. Теперь нужно помочь Персу вернуться домой.

- Нельзя ему домой, Алексей Юрьевич, - вздохнула Анна, - там его ждут новые разочарования. Родители умерли, отцовский дом сгорел, на их земле давно живут чужие люди. Никто его не ждет.

- Я предложу ему послужить здесь. Для него дело найдется. Тем более Намжин, исполнявший обязанности переводчика, уехал. - сказал Штольман.

Яков подумал, что именно здоровый оптимизм жены, ее дар и вера в людей помогли сегодня много пережившему каторжанину избежать долгих лет заключения, и теперь Перс сможет начать новую жизнь.

***

Тускло догорали маленькие свечи, освещая супружескую спальню. Яков с Анной только что вернулись из бани, распаренные и отмытые до блеска.

Подумав, Штольман доверительно сказал своей молодой жене:

- Аня, не стоит так переживать над расходными книгами. Я с Вас никогда не требовал и не буду требовать никаких отчетностей, пишите лишь для себя, если Вам это нужно. Я знаю, что Вы у меня и так разумная и даже не по статусу скромная. У Вас есть деньги на хозяйство, Вы их тратите. Не уложитесь и потратите сверх выделенного, я просто выделю еще, и нет никакой в этом проблемы. Не слушайте глупую вздорную старуху. Ее дело пироги печь, а не Вам настроение портить.

- В ее словах есть резон. - вздохнула Анна, подтверждая догадки Якова. - Я все-таки буду вести записи.

- Главное не усердствуйте, и не переживайте, если что-то не сходится. Это все дело житейское. Можете меня звать на помощь. - улыбнулся Яков.

Аня достала бутылочку льняного масла и начала нежно натирать мужу ступни и колени, а Яков млел от восторга. Она была всегда так заботлива и так добра… сопротивляться этому ему никогда не удавалось, лучше было отдать ей все, что драгоценная хочет. Всего себя в полное распоряжение. Поэтому ступни были намазаны, каждый палец перецелован, колени и локти тоже были заласканы. Аня обещала, что на утро все натертые маслом места будут нежнее попки младенца.

- Мне срочно нужен младенец, чтобы сравнить. - заявил Яков, смеясь. - Где мой наследник, Анна Викторовна? Где мой первенец?

- Скоро будет, Яков Платонович! - засмеялась тоже Анна. - Я тоже жду, когда же ангел нас посетит.

- Правда? - сел в постели Штольман и притянул Анну к себе.

- Ну конечно! - воскликнула Анна. - Не меньше тебя. А когда у меня будет большой живот, и я буду такая неповоротливая, ты меня будешь любить по-прежнему и все также жарко целовать меня?

- Я буду любить тебя совершенно точно не так, как прежде, - улыбнулся Яков, лаская жену глазами, - а гораздо, гораздо больше, ведь я буду любить сразу двоих, тебя и наше продолжение, и у меня дух захватывает от предвкушения. Ну все, отдавай свое масло…

Аня протянула бутылек.

Он стянул с жены сорочку и уложил на постель. Яков капнул масло на маленькую впадинку пупка и живот, аккуратно растирая капли по коже. Руки свободно скользили по гладкой поверхности живота.

Яков чувствовал нестерпимое желание любоваться обнаженной женой. Необычайная привлекательность ее груди так завораживала его, что он замер, лаская нежные бутоны взглядом, а позже ладонями и поцелуями. Один только вид нежных вершин вызывал желание немедленно овладеть их хозяйкой. Яков трепетал от восторга, лаская соски любимой. Нежная шелковистая кожа сильно возбуждала его.

Аня прикрыла глаза и выгибалась навстречу, дыхание прерывалось. Ее удовольствие усиливало его восторг.

Она сжала Якова в объятиях. От ласк мужа голова кружилась как от крепкого вина. Безмерная любовь и нежность переполняли Анну, и она хотела щедро делиться чувствами с мужем.