Притяжение влюбленных сердец (СИ) - "Цветы весеннего сада". Страница 174

Яков взял бинокль и присмотрелся. Он с изумлением наблюдал, как дети сноровисто ловят арканом еще совершенно диких, неукрощенных коней и весьма ловко их стреноживают. Наездники связывали шнурком обе передние и одну заднюю ногу строптивых скакунов и те, как ни странно, подчинялись. Сначала дети отловили и взнуздали с десяток лошадей, принадлежащих, по всей видимости, разным владельцам, затем повязали на их гривы ленточки разного цвета.

- Анна Викторовна, а Вы действительно можете видеть то, что другие не видят? У Вас есть дар? Это правда? - неожиданно спросил Моэстус.

До этого он молча разглядывал госпожу Штольман. Супруги переглянулись.

- Правда. Но такие способности не стабильны, часто не приходят тогда, когда нужно и знания довольно обрывочны. - простодушно улыбнулась Анна.

- Откуда Вы знаете, господин Моэстус? - внимательно посмотрел на собеседника Штольман.

- Мне доктор Цыбиков рассказал. Он большой поклонник Анны Викторовны. - развел руками переводчик.

Яков возмущенно покосился в сторону, где последний раз видел доктора восточной медицины. На счастье последнего, он его там не обнаружил, не то доктору Цыбикову пришлось бы пасть жертвой испепеляющего взора надворного советника.

- Анна Викторовна, а может быть, Вы подскажите мне, кто выиграет заезд? Скажем, третий? Я хочу пойти поставить деньги. - спросил переводчик.

- Ну нет, я такими делами не занимаюсь. Это же нечестно по отношению к другим! Даже пробовать не буду. - энергично покачала головой Анна.

- В самом деле, господин Моэстус, за кого Вы принимаете мою супругу? - нахмурился Штольман.

- Простите, это была просто неудачная шутка. Думал, Вам будет приятно угадать, если укажете мне верную ставку. - поспешил пойти на попятную переводчик. - Я пойду-таки, рискну деньгами и поставлю все на какого-нибудь скакуна.

Эстонец быстро ретировался.

- Яков Платонович, не сердитесь. - подняла на него глаза Анна, когда переводчик сбежал, и они остались вдвоем

- Я не сержусь. Просто Моэстус новый человек, и я не знаю, что от него ждать. - пояснил Штольман.

- Он не от Разумовского. - категорично заявила супруга. - В этом можете мне верить.

- Я все равно буду проверять, Анна Викторовна. - не согласился с ней Яков. Увидев, как вытянулось ее лицо, он быстро поцеловал ей пальчики, добившись, чтобы она улыбнулась.

Закончив с завтраком, супруги подошли к главной трибуне. У них оказались очень интересные соседи. Благородные дворяне грузинских кровей.

- Князь Эристов, Давид Георгиевич. - представился незнакомец и представил своих спутниц, которые приходились ему матерью и супругой.

Узнав, что перед ними начальник каторги, грузины очень оживились, попросив аудиенцию после скачек. Раздался сигнал колокола. Маленькие наездники сели верхом, судьи удостоверились, что все готовы. Аня затаила дыхание от восторга. Тогда, по команде, путы разом распустили. Помощники одну из жердей загона отвели в сторону, и под неистовые крики азартной публики кони с маленькими наездниками устремились вперед.

- Как же их различить, господин Штольман? Ни попон, ни номеров! - недоуменно спросил грузинский князь.

- Скакунов различают по цветным лентам, вплетенным в челки и потому заметным издалека. - пояснил Яков Платонович. Доктор Цыбиков им все подробно рассказал. Как и первая группа всадников, через определенные интервалы на старт выходили следующие наездники. Время начала забега отмеряли большими песочными часами.

Анне очень хотелось вниз, в толпу. Эллиптическая беговая дорожка была без разметки, обозначала ее лишь стоящая по сторонам публика. Только на противоположном конце эллипса развевался большой флаг. Зрители внизу были очень оживлены, вели себя непосредственно и бурно радовались. На главной трибуне в основном восседали важные чины, аристократы, богатые барышники. Эти господа вели себя по обыкновению сдержанно, как и полагается в высшем обществе.

Анна и Яков запаслись хорошей оптикой и видели с холма весь “ипподром”. Но поскольку местность была холмистая, неопытные зрители временами теряли всадников из вида, когда они исчезали в низинах.

- Где же наездники? - совершенно по-детски удивилась пожилая грузинская госпожа. Анна с готовностью протянула ей бинокль.

- Спасибо, дорогая! - улыбнулась старушка.

С огромным увлечением дамы следили, как маленькие всадники появлялись и исчезали вновь, нередко перегруппировавшись. Яков подумал, что у кочевников зрение острее. Условия жизни способствовали этому. Буряты и без бинокля лучше различали цветные ленты своих лошадей. Штольман, присмотревшись, угадал среди зрителей внизу доктора Цыбикова, сидевшего на лошади и болевшего, конечно же, за своего сына Петю. Яков не ожидал от степенного на вид бурята такой прыти. Цыбиков, как и другие азартные зрители, помчался по степи за участниками скачек, только вне круга, подбадривая детей поднапрячься и хорошо закончить прохождение дистанции. Аня тоже очень волновалась за Петю. Он мчался как ветер, хотя был одним из самых младших наездников.

Возбуждение публики достигло предела, шум стоял такой, что собственного было голоса не слыхать. Чтобы дистанция составила предусмотренные 20 километров, детям нужно было проскакать по эллипсу дважды. Уже после первого круга группы смешались. Понять что-либо неподготовленному зрителю стало решительно невозможно. Наездники из второй и даже из третьей группы пронеслись мимо трибуны и зрителей внизу вместе с наездниками из первой. Были у бурят и “букмекеры”, посредством услуг которых заключались пари на очень высокие ставки. Вдобавок Штольман заметил, что все бились об заклад и между собой. Объявившийся к середине состязания господин Моэстус был очень оживлен, и они тут же с князем Эристовым заключили пари, уболтав сделать ставку и самого Якова Платоновича. Яков поставил на единственного, кого знал лично - мальчишку Цыбикова.

Когда все лошади прошли второй круг, их разделили на группы, самые лучшие, пять или шесть, в заключение совершили еще дополнительно отборочную десятикилометровую скачку, т. е. один круг. Тогда и определили окончательного победителя. Остальных -десятка четыре лошадей, выпустили из загона для такой заключительной скачки всех разом.В споре с Моэстусом победил грузинский князь, а у Якова сыграла ставка.

На этих скачках Яков Платонович от имени генерал-губернатора фон Кейзерлинга учредил три приза на каждую дистанцию. Первый приз - двести рублей, второй - сто, а за третье место маленькие наездники получили серебряные часы на цепочке, украшенные эмалевым российским орлом. Петя Цыбиков, сияя от гордости, показывал отцу ценный подарок. Доктор восточной медицины радовался не меньше, а то и больше сына. Супруги Штольман от себя лично выставили юным всадникам большие ящики конфет и пряников, как оказалось большинству бурятских детей совершенно незнакомых. Анна с благодарностью вспомнила Алексея Юрьевича, ведь это он дал ценный совет по поводу угощений. Праздник продолжился, вновь заполыхали костры и начались состязания по стрельбе из лука и приготовление баранины на углях.

Яков Платонович, помня о том, что обещал князю Эристову скорую аудиенцию, пригласил его к себе в шатер.

- Господин Штольман, я приехал к брату, грузинскому князю, осужденному за убийство. Приехал просить о милости и смягчении условий заключения. Мне удалось увидеться с ним в пути. Несмотря на юные года, а ему всего двадцать, здоровье у него совсем расстроено, запущенная форма чахотки не оставляет ему шансов прожить долгую жизнь. Присутствующие женщины внимательно слушали разговор, а мать грузинского семейства молча вытирала слезы. Анна уже знала, кого убил ее сын - юную княжну, очень красивую.

В разговоре выяснилось, что теперешний арестант, приписанный к карской тюрьме, был отпрыском благородного грузинского княжеского семейства. С младенчества слабый легкими мальчик почти все время своей жизни жил в швейцарском санатории, а затем в Цюрихе, где смог закончить гимназию и поступить в Академию изобразительных искусств. Образование свое он, по глупости, не завершил и вернулся в Грузию. Там он влюбился в свою дальнюю родственницу, молоденькую княжну, и вскоре с нею обручился. На одном из праздников он заметил, что невеста неверна ему. В ту же ночь князь тайно пробрался в ее комнату и вонзил в сердце девушки кинжал. Невеста умерла в ту же секунду. А потом он сам во всем признался.