Притяжение влюбленных сердец (СИ) - "Цветы весеннего сада". Страница 175
- Еще мальчиком он был очень резок и вспыльчив, как и многие в нашем роду. Ревность и уязвленная гордыня, вот что довело его до такого деяния. - вздохнула грузинская княгиня.
- Июльская партия арестантов прибудет в Кару на следующей неделе. По прибытию Вашего родственника осмотрит доктор, и если на то будут показания, мы поместим его в тюремную больницу. Если же дело совсем плохо, то Вы сможете забрать его в дом на территории Усть-Кары, чтобы ухаживать за ним. - вынес решение Штольман.
После этого тягостного разговора супруги вернулись на праздник.
Как раз проходили торги за лошадей-победителей. Анну поразило, сколько стоят эти скакуны. Если обычно можно было купить хорошую лошадь за 30-40 рублей, то здесь, на скачках платили все 100, а за самых лучших - 400 рублей.
- Яков Платонович, простите мне мой нескромный вопрос. Сколько стоили наши Лалу и Фарфор? - смущенно спросила Анна.
- Это же подарок, Анна Викторовна. Не рассчитывайте, что я расскажу. - загадочно объяснился Яков.
- Много, да? - прищурилась Анна.
- Очень, но они того стоят. - весело и беззаботно улыбнулся ей супруг.
Скачки подходили к концу. Зрители толпой бросилась за выигрышами в контору. Вдруг раздались крики.
- Алаха! Хуур! Убили! Зарезали!
- Анна Викторовна, пойдемте, потребуется наше вмешательство. - сказал Штольман, мгновенно утратив расслабленный вид.
- Конечно. - согласилась Анна.
- Ради Бога, побыстрее. Кочевники, напившиеся араки, народ дикий. Сейчас там все следы затопчут. - торопил ее муж, буквально схватив за руку.
- Расступитесь, полиция! - крикнул Штольман.
Гости скачек почтительно расступились в стороны. На полу конторы в форменном кителе лежал пристав. Вся его одежда была пропитана кровью. Даже не медику было очевидно, что бедняга мертв. Ножевых ранений было очень много.
Медиуму смерть очевидна вдвойне - рядом с телом недоуменно сидел дух, разглядывая свои останки и присутствующих. Повернувшись к Анне, призрак неожиданно сказал:
- Я Вас не понимаю! Говорите по-русски!
Дело сильно осложнялось тем, что большинство зевак были безнадежно пьяны. Пьяны были и старейшины, и даже доктор Цыбиков. Организм кочевников был очень чувствителен к алкоголю.
Вскоре на крики прибежал Моэстус. К счастью, трезвый. Молодой человек сильно побледнел и не мигая уставился на труп. Анна от всей души пожалела чувствительного переводчика.
- Моэстус! Не спать! Чего Вы застыли? Быстро бегите за моим кучером, найдите еще хоть немного трезвых мужчин. - дал команду Штольман. - Территорию конторы нужно оцепить.
- Но постойте, а как же выигрыши? - залепетал букмекер.
- Деньги раздавайте из соседнего помещения.
Яков бегло осматривал труп. Было нанесено как минимум несколько сильных ударов ножом. Анна бессильно наблюдала за ним, не зная чем помочь.
- Анна Викторовна, я могу попросить Вас о помощи? - спросил Штольман.
- Ну разумеется! - тут же подошла Анна.
- В соседнем здании работает телеграфист. Сейчас я найду Вам провожатого. Нужно отбить телеграмму Алексею Юрьевичу и вызвать его, тюремного доктора и трех конвойных казаков для помощи в следственных действиях. Текст я Вам сейчас напишу. Отправите от моего имени.
Когда Анна в сопровождении Пети Цыбикова ушла, Штольман тщательно описал положение тела, брызги крови на поверхностях, положение предметов и мебели в комнате. Все, что мог, он занес в протокол осмотра. Когда вернулся Моэстус в сопровождении кучера Орлова, Яков распорядился унести тело покойного пристава и определить его на ледник. Благодаря торговле мясом, больших ледников хватало. Сам Штольман расположился для работы в кабинете пристава.
- Федюшка мой! - запричитала вбежавшая в контору женщина.
- Вы кто такая будете, сударыня? - внимательно посмотрел на нее Штольман.
- Сожительница я его. - заплакала женщина. - Где были последние 3 часа?
- Дома я была.
- Подтвердить кто может?
Алиби у сожительницы, Оксаны Григорьевой не было. По ее показаниям, все три дня как пристав Федор Иванович запил, сожители ругались. Штольман склонялся к мысли, что допрашиваемая женщина не причастна, хоть и показания ее косвенно указывали на возможную вину. Удары наносил преступник в состоянии явной ажитации и возбуждения. Ран было много. На такое способен либо психически нездоровый человек, либо убийца очень сильно ненавидел свою жертву. Первым делом нужно было опросить всех, кто знал пристава и поискать возможный мотив. В кабинет вошла Анна и скромно села в углу, кивнув головой супругу.
- Господин полицмейстер, вы меня за решетку посадите? - спросила женщина.
У Анны полезли глаза на лоб. Якову захотелось закатить глаза.
- Да нет, идите пока домой. - успокоил обеих Штольман. - Только из села пока не уезжайте.
Когда Анна и Яков остались вдвоем, она осторожно сказала супругу:
- Яков Платонович, а можно Вам рассказать новости с того света?
- Конечно. - улыбнулся Штольман и с интересом посмотрел на жену. Анна была источником ценной информации.
- Дух сказал ” Я Вас не понимаю, говорите по-русски”. Это значит, что убийца иностранец? - предположила Анна.
- Не обязательно. Возможно, и русский, владеющий иностранным языком, возможно выдающий себя за кого-то. Завтра опросим близкий круг и поищем возможных свидетелей. Сейчас нам уже пора возвращаться на стоянку.
- А расследование? - всплеснула руками Анна.
- На сегодня мы все сделали. Утром приедут дознаватель, доктор и городовые. Проспятся сегодняшние пьяные зрители. Вот тогда можно будет продолжить искать мотив.
- А мы останемся здесь?
Штольман улыбнулся ее наивности.
- Ну нет, Анна Викторовна, я завтра раздам указания, и мы немедленно выезжаем домой. У нас большой каторжный район, дел и без этого убийства хватает. Скоро прибывает новая партия арестантов, нужно будет уделить внимание каторжникам и сопровождающим их родственникам. За делом убитого пристава придется присматривать из Кары. Вам что, не хочется домой?
- Домой очень даже хочется. Я уже прикипела к нашему пасторальному уюту. - призналась Анна. - И школа без присмотра.
- За школой пока Бондаренко неплохо присматривает, за стройку можете быть спокойны. За огород тоже. Вы там все прекрасно наладили. В пекарню заказано оборудование.
- Значит завтра в обед выезжаем, Яков Платонович?
- Непременно, Анна Викторовна.
***
В это время, в доме начальника каторги Алексей в очередной раз рассматривал письмо, пришедшее сразу после отъезда дяди и тетушки. Послание было удивительно смешное. Анна писала о котах, которые у нее были в детстве. Рассказывала о том, что у нее на подушке всегда спал пушистый друг. В заключение Анна нарисовала портрет Василия и написала, как он ей понравился. Чудесный кот!
Алексей знал! Не родился еще человек, который не полюбит толстого пушистого рыжего котяру. Вот и Анна Викторовна без боя пала жертвой лохматых чар. Он разглядывал рисунок. Вася был выписан очень старательно. На рисунке кот сидел на окне их большой веранды и мечтательно разглядывал птичек. Тонкий аромат французских духов от конверта ворвался в мысли Алексея трогательной юношеской радостью. Письмо было очень душевным.
Телеграмма из Агинского застала Лебедева врасплох. Новости сообщались тревожные. Произошло убийство, да еще в такой обстановке. Убит русский чиновник. Нужно было срочно ехать к инородцам и выполнять обязанности дознавателя. Вместо себя ему было приказано оставить начальника карской тюрьмы Львова. Дело ожидалось нехорошим. Большое количество гостей на скачках, часть из которых могли уже разъехаться во все стороны света.
Отослав записки служилым казакам с приказом немедленно явиться, Лебедев велел немедленно закладывать казенный экипаж.
После обеда супруги Штольман в сопровождении переводчика поехали обратно на стоянку. Моэстус выглядел настороженным и подавленным.