Притяжение влюбленных сердец (СИ) - "Цветы весеннего сада". Страница 177

- Баранину на углях, хорхог готовили наши предки с незапамятных времен. Еще воины великого Чингисхана останавливались на отдых в степи, разделывали барана, накаливали на костре крупные камни. Затем они заворачивали их вместе с мясом в шкуру, и ехали дальше. Задолго до захода солнца был готов настоящий пир кочевника.

Старейшины дали сигнал и соревнующие начали разделывать барана. Анна содрогнулась. Это зрелище очень перекликалось с сегодняшним убийством. Опять кровь! Ей было очень жалко барашка. Недалеко от своей юрты она видела еще живых, но спелёнутых по рукам и ногам бедолаг. Она тогда украдкой погладила морду обреченного животного.

Да, все ели вкусное мясо, и она тоже ела… но в данный момент барашков было очень жалко.

- Чего грустите, госпожа? Барашка жалко? Так барашку хорошо уже! - смеялась Ешилхама.

Юмор у кочевников был своеобразный.

Пока Анна грустила, опытные повара быстро разобрали мясо барана на составные части, не забыв даже внутренности. Все кусочки красиво разложили на больших досках.

Мужчины нагревали камни, а их женщины споро начиняли кишки животного печенью и кровью. Над поляной подымался специфический мясной дух.

К Анне приближался произрак убитого пристава. Он одобрительно посмотрел на мясо, которое повара уже слоями укладывали в большие железные фляги, перемешивая с раскаленной речной галькой и сказал:

- Обожаю хорхог. Не ищите того, кто убил. Найдете только тогда, когда он убьёт еще раз.

Внезапно призрак отправил ей ужасное видение из разорванных кровавых внутренностей не то человека, не то животного, и Анна прикрыла рот рукой, чтобы ее не стошнило. Сознание помутилось, и она вцепилась в соседку. Женщины заохали и протянули ей кто что мог - надушенный платок, флакон с неизвестным содержимым.

Яков с беспокойством смотрел на женскую половину круга.

- Господин Штольман, Анне Викторовне нехорошо? - спросил Моэстус, который тоже оказался здесь.

- Господин переводчик, я сам позабочусь о своей супруге, а Вас попрошу не вмешиваться. - отрезал Штольман.

Ему было очевидно, что Анну опять посетил дух. Внимание постороннего было излишним. Словно он сам не видел и не мог о ней позаботиться. Так бледнела Анна только во время своих видений. Вскоре супруга взяла себя в руки и подняла предостерегающий взгляд на напрягшегося мужа, мол все в порядке, и не нужно ее спасать.

- Грудинка на нашем языке - это убсун. Мы готовим ее специально для Вас, наших дорогих гостей. Очень вкусно: пока повар палит шкуру, жир там сильно запекается. Мясо получается очень сочным, а сок жирным. - объяснял Якову тайша Жалсаран.

Придется пробовать. - с тоской подумал Яков. Он, в принципе, уже был не против, расставшись с убеждениями против местной кухни, но ссора с женой выбила его из колеи.

Да еще эта иезуитская посадка друг против друга, когда он не может ни коснуться ее, ни поговорить!

После укладки мяса и лука, повара ловко катали фляги на траве.

- Горячие камни позволяют получить румяную корочку на мясе, выделяющийся из мяса сок и жир быстро закипают. Получается так, господин Штольман, что мясо в хорхоге одновременно печется, обжаривается и варится! - объяснял Жергал.

Когда солнце стало клониться к сопкам, действо закончилось. Мясо доставали с величайшими предосторожностями и раскладывали на большие блюда. Столы быстро заполнялись едой, и над поляной поплыли умопомрачительные запахи.

В животе надворного советника заурчало.

Женщины ухаживали за мужчинами. Яков заметил, что в юрте кочевника женщина - главная работница. В ее обязанности входило, как казалось, все - от сборки юрты до ухода за скотом.

Анну тоже пригласили помочь. Она пожала плечами, и с вежливой нежной улыбкой встала, помогая накрывать столы. Бурятки заразительно смеялись, предвкушая пир, и Анна смеялась вместе с ними.

Яков покосился на Моэстуса, он, не отрываясь смотрел на его жену, буквально поедая ее глазами.

Не смотря на злость и клокочущую ревность, Яков вдруг подумал, что Анна не виновата. Она никогда не дает повода сомневаться в себе. Зачем же он огорчает ее, бросается несправедливыми обвинениями? Обещая себе беречь ее, каждый раз нарушает это обещание.

Пока музыканты играли на национальных флейтах, ведущий пригласил всех к столу. Секунданты объявили итоговое время - два с половиной часа от разделки мяса до того момента, когда баранина была положена на тарелки и предложена гостям. Женщины с улыбкой подавали мясо своим мужчинам. Подошла и Анна с ароматным, исходящим паром блюдом.

- Угощайтесь, Яков Платонович. - сказала она.

- А Вы, Анна Викторовна? - спросил он.

- И я, - согласилась она, наколов кусок мяса на вилку.

- Очень вкусно! - признался Штольман.

- Вам подурнело? Вы что-то видели?

- Да. - нехотя сказала Анна.

- Не томите. - напрягся Яков.

- Дух сказал, что пока наши поиски бесполезны, и мы найдем убийцу, только когда он совершит следующее преступление. Он показал мне нечно отвратительно-кровавое.

- Плохо дело. Если дух не врет, мы столкнулись с психически больным убийцей. Такие не останавливаются на одной жертве. - сказал Штольман.

Анна поморщилась и решительно положила вилку обратно на блюдо.

- Извините, я испортил Вам аппетит. - спохватился он.

Анна не ответила, только недовольно покосилась на мужа.

Поздно вечером, когда кочевники зажгли костры, продолжая распивать араку и есть мясо, приехал Алексей Юрьевич. Анна, улучив момент, попрощалась и ускользнула обратно в юрту.

Штольман оценил скорость, с которой сорвался в поездку помощник. Если они с Анной потратили на поездку полдня, то он справился в полтора раза быстрее.

- Где казаки и доктор? - спросил его Яков.

- Казачки отстали. В течение часа доберутся. - ответил Лебедев. - Доктор, к сожалению, сам лежит в лазарете. У него лихорадка.

- Сегодня весь поселок повально пьян. Я ознакомлю Вас с материалами дела, а завтра приступите к дознанию. - распорядился Штольман.

- Где можно будет остановиться? - спросил племянник.

- Конвой остановится в юрте обслуги, кочевники дадут им дополнительные спальники. Вас приглашаю к нам, у нас большая гостевая юрта, там есть походная кушетка.

Анна тем временем гладила жеребцов, сетуя на женскую долю.

- Вот и я ему говорю, Лалу: Яков Платонович, Вы просто несносны! А он только злится. Ты один меня и понимаешь…

Стоящий рядом Фарфор фыркнул.

- Да, ты тоже хороший, моя беленькая радость. - погладила жеребца Якова Анна.

К тому времени, когда мужчины подошли к юрте, Анна уже спала, против обыкновения зарывшись в одеяло практически с головой. Устала.

- Вы голодны? - неожиданно поинтересовался Яков.

- Да. - смутился племянник.

- Против нашей юрты находится кухня. Сегодня жарили мясо. Очень вкусно. Там еще очень много. Я переоденусь и присоединюсь к Вам.

Оставшись вдвоем с Анной, Яков присел к ней на постель.

- Анна Викторовна! - шепотом позвал он ее в надежде, что она не спит.

- Анечка!

Супруга не отозвалась. Она только повернулась, нахмурившись во сне, и поплотнее завернулась в одеяло.

Разговор с племянником вышел неожиданно долгим. Сначала они обсуждали текущие дела, прибытие партии арестантов в Кару, летний подвоз продовольствия на зиму. Затем Яков рассказал о том, как был найден убитым пристав, как его характеризовали местные дельцы и сколько накопилось у них претензий к этому чиновнику.

- Следует проверить тех купцов, что подходили с жалобами ко мне утром. Нужно проверить. Хотя манера нанесения ран наводит на мысли об особом психическом состоянии убийцы или сильной ненависти. - сказал Яков.

- Анна Викторовна что-нибудь рассказала о деле? - спросил племянник.

- И Вы туда же? - возмутился Штольман. - Обычными способами мы что, дознание больше не ведем?

- Яков Платонович, зачем столько экспрессии? Вы же все сами понимаете про тетушку. - осторожно сказал племянник.