Притяжение влюбленных сердец (СИ) - "Цветы весеннего сада". Страница 61
- Я хочу объяснить Вам, Аня. - Сказал Штольман, стоя за ее спиной. - Виктор Иванович имел право подать жалобу и он ее подал. Заявил о ложных показаниях, защитил Ваше доброе имя. Я знал об этом, но не придал значения. Среди всех обвинений против Нежинской, обвинение в ложных показаниях и обмане следствия далеко не самое серьезное. Если у князя действительно получилось снять обвинения с Нины Аркадьевны по делу о шпионаже, то да, бумага от Вас будет иметь смысл.
- Я хочу, чтобы с Нины Аркадьевны сняли обвинения в той части, что касается меня, - сказала Анна. У меня нет претензий. - Скоро Рождество, и я хочу чтобы Нина Аркадьевна была на свободе. Есть, наверняка, люди более виновные, чем она.
Аня молчала и все так же смотрела в окно. Насчет беременности у нее язык не поворачивался говорить. Яков тоже помолчал.
- Излюбленный прием всех обманщиков, не дать время на раздумья, действовать на скорость. - сказал Яков. Нет никакой спешки в этом деле, как приподнесли в письме Вам. Расчет был на то, что Вы расстроитесь, разгневаетесь, наговорите или сделаете что-то со спешки. - сказал Штольман.
Анна не поворачивалась. Яков не сказал главного. Может, и не стоило говорить об этом.
- Аня, с Ниной Аркадьевной давно все в прошлом. Я обязан был осведомляться о ходе дела. Как из служебных соображений, так и из соображений простой человеческой порядочности. Я ей сочувствовал. Зная ее, нельзя было однозначно трактовать ситуацию с беременностью. Нежинская из тех людей, которые все продумывают заранее. И это тоже ход, сделанный в нужный момент. Но я бы позаботился о ребенке, если бы возникла необходимость, однако думаю, что у ребенка найдется счастливый отец.
Рассказывать Вам об этом ранее, я не видел смысла. Слишком щекотливая ситуация, чтобы втягивать в нее Вас.
- Но вот князь Разумовский не постеснялся втянуть, - потупившись, сказала Анна. Я была шокирована.
- Спасибо, что доверились, что не пошли одна, Аня. - Вы стали благоразумнее, - сказал Штольман.
- Благоразумнее? Я вчера от переживаний чуть с ума не сошла. Мне было очень страшно! - сказала Анна и немедленно была обнята Яковом.
- Не отворачивайтесь от меня! - попросил он.
- Я скорее смущена, - сказала Аня, - вот, мне передали конверт. Велели никому не показывать. Давайте вскроем его вместе.
Яков с лицом гончей схватил конверт и вскрыл его. В нем лежал новенький паспорт на имя Анны Мироновой, крупная сумма денег и железнодорожные билеты на поезд.
- Лучше бы Вы мне доверились тоже. - печально сказала Анна. Я не настолько хрупкая, чтобы не переварить плохие новости. Не доверяя, Вы рискуете оказаться в ситуации, когда мне придется принимать решения одной.
А я не знаю границ коварства этих людей. Я вообщее не понимаю, как можно поступать так гадко, - вздохнула она.
Яков почувствовал, что тонкий лед недоверия растаял. Он убрал паспорт.
- Я продиктую Вам необходимое, и мы завтра отошлем бумаги поверенному, - сказал он.
- А на деньги купим что-нибудь для приютских ребятишек, - прошептала Анна.
- Вам очень идут косы, - выдохнул Яков ей на ухо признание и обнял покрепче. Жена обняла его не менее сильно. Она тоже очень соскучилась.
Вдруг в коридоре послышался шум. Пробежала прислуга, громыхая тазами. Зажгли яркий свет.
Штольман выглянул в коридор, узнать в чем дело.
-У хозяйки роды начались! - в волнении сказала горничная. - Послали за доктором.
========== Сочельник ==========
Глубокой ночью Яков лежал рядом с Анной и разглядывал ее ладонь в свете одинокой свечи. Он не мог представить красивее. Тонкие пальчики с жемчужными подпиленными ноготками. Мягкая нежная кожа. А самое главное, на безымянном пальце мягким светом блестит ободок обручального кольца. Яков перецеловал все пальчики и колечко тоже поцеловал. Аня снимала все украшения на ночь, но обручальное кольцо оставляла.
- Не хочу с ним расставаться! - смеялась она как-то. - Очень долго мечтала стать Вашей женой!
Аня дремала в его объятиях, но часто просыпалась, их общение и взаимные поцелуи продолжались. Спать все равно было невозможно. Баронесса переживала первые схватки и хоть благородной даме кричать как крестьянке этикетом не дозволялось, приглушенные стоны было слышно на весь особняк. Позже Ольге Владимировне, по всей видимости, стало совсем нехорошо, и она перестала сдерживаться.
На особо громкий крик Аня распахивала свои большие голубые глаза и тревожно смотрела на мужа. В коридоре было шумно. Здесь то и дело сновала прислуга.
- Право, какая неловкая ситуация, - сказал Штольман, - и уехать нельзя, и оставаться совестно. Придется нам поневоле какое-то время стеснять господина фон Таубе. Утром я проведаю его.
Аня переживала. Остро чувствующая чужую боль, она томилась и беспокоилась вместе с хозяйкой дома.
Яков не спал сегодня ни минуты и слышал все. Он слышал как пришел доктор, как он проводил осмотр и что-то отрывисто говорил, резко раздавая указания помощникам. До комнаты доносился и разговор акушера с бароном на повышенных тонах. Доктор настаивал, чтобы барон вышел из комнаты роженицы.
Штольман размышлял о всех вещах разом, не забывая ободряюще поглаживать свою напуганную Анечку.
- Яков, а зачем Кирилл Владимирович отправил мне паспорт? - спросила Анна в одно из пробуждений. Этот вопрос крутился у нее в голове, вызывая недоумение.
- Чтобы Вы уехали, разве не очевидно? - криво усмехнулся Штольман.
- Это даже как-то оскорбительно, думать что я способна уехать от человека за которого вышла замуж. - возмущенно сказала Анна.
- Князь может думать, что его душе угодно. - жестко сказал Штольман. - По-настоящему оскорбительно то, что он предпринял конкретные действия. Обманным путем отправил Вам письмо, наклеветал на меня, отправил фальшивый паспорт, еще и денег.
“Я это так не оставлю..”
- Яков Платонович, - успокаивающе сказала Анна. Кирилл Владимирович только бессмысленно хлопотал, какие бы цели он не ставил. Я не могу так поступить - уехать от Вас в любом случае.
- Не можете? - внимательно посмотрел на нее Яков.
- Ну нет, конечно! - резко сказала Анна. - Вот этот Ваш вопрос сейчас тоже возмутителен.
Что у Якова, в самом деле, за мысли такие?
- Я Вас в любом случае никуда не отпущу, - начал целовать ее в шею муж. - Глаз да глаз за Вами, Анна Викторовна, моя драгоценная супруга. Анна зарделась от множества поцелуев. Она судорожно вздохнула.
Коридор вдруг прорезали пронзительные крики. Акушер увещевал баронессу, кто-то из прислуги зарыдал в коридоре. Все любили хозяйку.
Анна тут же отпихнула темпераментного мужа с крепкими нервами и воскликнула:
- Нет, это несправедливо! Ну почему же женщины так мучаются. Бедная Ольга Владимировна!
Аня уткнулась лбом в подушку. Яков перевернулся тоже, поглаживая жену по спине.
- Женщины во все времена мучились. - тихо сказал он, убирая ей пряди от лица, чтоб легче дышалось.
На самом деле Штольман был смущен и взволнован не меньше Анны.
Через несколько минут крики стихли и Яков решился задать вопрос, который его волновал:
- Вы страшитесь того, что происходит с женщиной на пути к материнству, Анна Викторовна?
- Я - нет! Я хочу родить ребенка. - убежденно сказала Аня.
- Мне казалось, Вы избегаете этой темы… - сказал неопределенно Штольман.
- Ох, Яков Платонович! Вечно Вы себе что-то такое придумываете. А потом думаете.
Анна пальчиком погладила мужа по наморщенному лбу.
Штольман решился задать еще один животрепещущий вопрос:
-Тогда..могу я спросить… как Вы считаете, когда у нас родится первенец?
Анна засмеялась. Она подперла подбородок кулачком и сказала:
- Я видела сон…
- Сон?! - скептически и капельку ворчливо отозвался Яков, исключительно для того, чтобы подразнить жену.
Анна с чувством легкого превосходства и веселого радостного предвкушения покосилась на мужа: