Русская война 1854. Книга третья (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич. Страница 34

— Мы действительно добились успехов в сражениях с врагом, — я попытался исправить ситуацию. — Но и вы не сидели без дела. Тоже использовали новое оружие — мины. Меншиков уже признал ваш опыт и тоже заказал их к нам в Севастополь. А еще, самое главное, вы не дали врагу добиться задуманного. Заштатный недостроенный Бомарсунд за целый год при таких собранных силах — на мой взгляд, это самое настоящее поражение для двух сильнейших флотов в мире. А уж если подумать, сколько денег англичане с французами на это потратили…

Я постарался подчеркнуть все известные мне успехи Константина, но великому князю было плевать на мнение какого-то капитана.

— Что ж, я рад, что вы следите за новостями. Так какую помощь вы хотели предложить императорскому флоту, капитан? — и столько яда было в его голосе, что захотелось просто повернуться и уйти. В который раз за день столица пыталась победить меня, и который раз за день я не собирался сдаваться.

— Рад, что вы спросили, — я вытащил заготовленные для Адмиралтейства бумаги. — Как мы узнали, вы планируете делать канонерки для мелководья Финского залива. Паровая машина на 60 лошадиных сил, скорость 7–9 узлов и батарея из тройки 68-фунтовых бомбических пушек, бьющих на 2–2,5 километра, в смысле на 1,5 мили…

— Откуда вам это известно? — из-за спины великого князя выступил мужчина лет тридцати пяти в мундире коллежского асессора [18]. Кажется, я только что лично увидел того самого Путилова, на данный момент чиновника для особых поручений, которому Константин поручил задачу по созданию нового флота всего за несколько месяцев. — Мы же еще даже сами ничего не решили. Только начали составлять чертежи и размещать заказы.

— Действительно, капитан, — Константин нахмурился еще больше.

— Мы брали пленных, и это слухи, которые ходят среди английских офицеров, — я воспользовался уже не раз опробованной легендой.

— Что ж, англичане действительно всегда славились умением предсказывать чужие шаги, — вера великого князя в сумрачный островной гений легла на мои слова, и все вопросы разом пропали.

— Если они знают, — задумался Путилов, — то смогут привести с собой больше низкосидящих судов, нивелировав вашу задумку.

— Это не повод отказываться от нашей идеи. России все равно нужен паровой флот! — а вот здесь упрямство Константина сыграло в правильную сторону. — Капитан! — он снова пробуравил меня взглядом. — Так что вы хотели сделать, помимо того, чтобы испортить нам настроение?

— Первое, я хотел предложить летательные аппараты, чтобы использовать их для связи, как мы делаем это на Черном море. Второе, паровые двигатели. Как я понял, основная проблема с количеством кораблей, которые можно ввести в строй в ближайшее время, связана именно с ними. Старые заводы собирают их медленно и мало, а мы сейчас можем, наоборот, делать их в большом количестве. Они не очень мощные, зато маленькие, и их можно объединять по несколько штук на один винт, что в итоге даже добавит кораблю надежности. Выйдет из строя одна машина — останутся все остальные.

Связь и двигатели — я предложил самое ценное, что только может быть на войне. Казалось бы, теперь даже Константин не сможет сказать мне «нет», но…

— Так вы по торговым делам, — великий князь махнул рукой, показывая, что полностью потерял ко мне интерес. — Тогда подайте прошение на мое имя, и мы рассмотрим ваше предложение уже в рабочем порядке.

И, больше ничего не говоря, Константин двинулся к выходу. Вроде бы и трудяга — задержался на работе чуть ли не дольше всех, но какой самодур! Путилов, поспешив вслед за великим князем, в последний момент обернулся и развел руками. Стало понятно, что его самого мое предложение заинтересовало, но идти против Константина Николаевича будущий промышленник даже пытаться не будет.

И очень многие теперь последуют этому примеру. Те же знакомые Меншикова и Корнилова разом стали бесполезны. Можно было бы заглянуть к Константину Ивановичу Константинову, главному по ракетам и моему формальному покровителю… Вот только и он, даже если поверит в меня, вряд ли сможет переломить влияние великого князя. И что теперь?

— Вас проводить? — встретивший меня молодой офицер тоже уловил, куда дуют ветры, и предлагал мне покинуть Адмиралтейство.

— Будьте добры. И вызовите экипаж, — решил я.

Раз уж все сложилось именно так, то хотя бы блуждать по Санкт-Петербургу я больше не буду. Офицер скривился, но выполнил мою просьбу: послал кого-то, и через пару минут меня уже ждала открытая повозка с сидящим на облучке огромным бородатым мужиком. Шапка, напяленная как будто до самой шеи, широченная шуба — это даже выглядело жарко.

— Куда, ваше благородие? — ямщик щелкнул кнутом, предупреждая случайных прохожих, что мы сейчас отправляемся. Кстати, еще одна непривычная для меня деталь времени: широченные дороги, по которым одновременно идут люди и едут повозки. Странно, но в то же время прогуливающиеся группы и парочки не кажутся случайными гостями на празднике жизни, которым только и остается, что жаться к узким полоскам пешеходных дорожек.

— Ваше благородие, куда? — напомнил о себе ямщик.

— Дворцовая набережная. Давай к Александровской колонне, — решил я.

Извозчик кивнул — значит, с названиями я не ошибся. А то ведь, помню, было время, когда Дворцовая называлась Миллионной, но сейчас это время уже прошло. Ну, а названия «Девятого января» в честь революции 1905 года, надеюсь, и не будет.

В лицо бил ветер и летел снег. Столица словно пыталась отговорить меня от нового сумасбродного решения. Но я же русский офицер, кому как не мне положено быть храбрым и раздавать пинки здравому смыслу? Добравшись до места, я внимательно огляделся, чтобы запомнить, как тут все выглядит вживую. Потом прошелся до своего дома — поел, согрелся, даже успел немного поспать. А в пять утра, чтобы точно не опоздать, отправился обратно.

Думал, будет слишком рано, но нет. В итоге, когда я пробился сквозь засыпанные снегом улицы, у набережной уже гуляла одинокая фигура с крупным черно-белым пуделем. Что ж, слухи из будущего оказались правдивы: император всероссийский действительно вставал рано и любил с утра размять ноги. Теперь только бы он тоже не оказался в числе тех, кто по какой-то причине сразу меня недолюбливает…

Выдохнув несколько раз, чтобы набраться храбрости, я решительно двинулся вперед.

Глава 16

Как выглядел русский царь зимой 1854 года? Уставшим. В будущем иногда писали, что это из-за войны, но на самом деле эта усталость выглядела старой. Казалось, она успела впитаться так глубоко, что стала частью Николая.

— Ваше императорское величество, — я подошел и поклонился царю. — Казак…

Легкий поклон достался и пуделю императора. Хотя, на мой взгляд, по породе эта собака больше походила на дворнягу. Заросшую, преданную, но не очень породистую. Но раз царь сказал пудель, значит, пудель.

— Капитан Щербачев, — Николай неожиданно сумел меня опознать. — А я ждал вас только вечером.

— Ждали? — я окончательно растерялся.

— Хотел лично пообщаться с одним из героев Севастополя и послушать мнение простого офицера о событиях войны. Как показали ваши интервью, складно рассказывать вы умеете.

Я только рассеянно кивнул. Надо же… Я тут всеми правдами и неправдами пробиваюсь к царю, а всего-то и нужно было подождать официального вызова. И ведь Меншиков же рассказывал, что Николай может поговорить и с простым солдатом, если хочет в чем-то разобраться. А события в Крыму его точно интересовали.

— Простите, — я поклонился. — Не ожидал и поэтому вот так бесцеремонно решился к вам подойти.

— Хотели просить о милости? — в голосе царя появилось недовольство.

— Хотел попросить у вас разрешения подготовить новое оружие и показать его силу нашим врагам. Чтобы не забывали, на что мы способны.