Пробуждение (СИ) - Митанни Нефер. Страница 50

Сергей постоял несколько мгновений, вдыхая морозный воздух. На искрящемся свежем снегу у фонарного столба лежала собака. Её грязно-рыжая шерсть с тёмными пятнами намокла от снега. Почувствовав приближение человека, собака приподняла голову и скользнула по нему равнодушным взглядом блестящих чёрных глаз. Потом, видимо, решив, что прохожий не достоин её внимания, она опустила морду на вытянутые лапы и спокойно закрыла глаза.

Сергей остановил извозчика и велел ехать к дому Прокофьева – директора Российско-американской компании***** – к дому, в котором жил Рылеев.

Двери открыл Александр Бестужев. *****

- Ну, наконец-то, Сергей Владимирович, - тихо проговорил он, - уже все собрались.

- Прошу извинить меня, господа! – входя в небольшую гостиную, сказал Петрушевский.

Здесь действительно собрались почти все члены общества, бывшие в это время в столице.

- Какие новости, Сергей Владимирович? – спросил Рылеев, сидевший в мягком кресле у пылающего камина и укутанный большим шерстяным пледом. На его бледном лице читались нетерпение и тревога. Кондратий Фёдорович страдал от простуды, и было заметно, что его лихорадит.

- Я бы сказал, дела странные, - ответил Петрушевский, - полки присягнули один за другим, хотя следовало бы начать с правительства.

- Великий князь поторопился, - отозвался Николай Бестужев и спокойно затянулся трубкой.

- Не Великий князь, а граф Милорадович, - возразил ему полковник Трубецкой.*****

Он был сильно озабочен, его высокий лоб пересекала глубокая морщина, и он с беспокойством поглядывал на присутствующих.

- У меня есть сведения, что именно граф настоял на этом, - объяснил он. - На Совете он проявил упорство, коему можно позавидовать, - Трубецкой невесело усмехнулся, - Михаил Андреевич посчитал, что коль отречение Константина и завещание покойного государя неизвестны в народе, Николай Павлович царствовать не может.

- Позвольте, Сергей Петрович, вы хотите сказать, что великий князь знает о духовной императора? – с недоумением спросил Бестужев-младший.

- Вне всякого сомнения! – отвечал Трубецкой, - Однако же он боится шестидесяти тысяч штыков, которые имеет генерал губернатор.

Князь прошёлся по комнате и остановился у камина, задумчиво глядя на пляшущие языки пламени.

- Господа, полагаю, мы должны прийти, наконец, к какому-либо решению, - оживился Рылеев.

Его большие выразительные глаза лихорадочно блестели, этот блеск, пожалуй, нельзя было объяснить простудой. Поправив шарф, повязанный вокруг шеи и, видимо, мешавший ему, Кондратий Фёдорович нетерпеливо добавил:

- Нужно что-то предпринять!

- Гвардия сейчас за Константином, - вступил в разговор Сергей, до этого внимательно слушавший Трубецкого, - а посему, я считаю, было бы глупым решиться сейчас действовать.

- Пожалуй, вы правы, капитан, - поддержал его Трубецкой.

- Господа, - заговорил Штейнгель***** , сидевший в дальнем углу комнаты и всё время что-то чертивший на небольшом листе бумаги, - неужели вы действительно за переворот?

Он поправил очки, делавшие его глаза круглыми, и обвёл присутствующих изучающим взглядом.

- А вы, Владимир Иванович, неужели против? – отозвался Рылеев.

- Моя позиция вам известна… Я против какого бы то ни было кровопролития, - барон поднялся и, заложив руки за спину, прошёлся по комнате. – Я по-прежнему считаю, господа, - продолжал он, - что любые насильственные меры, предпринятые нами, произведут всеобщее возмущение. Конституция – наша цель. Но она может и должна быть предоставлена только высочайшей властью.

- Владимир Иванович, ваша идея ненова, - заметил Рылеев с некоторым раздражением.

Было видно, что ему неприятны слова Штейнгеля, и он с твёрдостью повторил:

- Ненова… Вы предлагаете нечто вроде кондиций Анне Иоанновне. Чисто теоретически – идея интересная. Однако же мы прекрасно знаем, чем она чревата.

Сильный кашель, вырвавшийся из его груди, не дал Кондратию Фёдоровичу договорить. Воцарилось молчание, которое никто почему-то не решался нарушить. Все что-то обдумывали. Штейнгель опять сел в углу и вновь стал чертить на листке, время от времени поправляя сползавшие очки.

Петрушевский решился заговорить:

- Господа, полагаю сейчас мы должны решиться действовать или бездействовать. Давайте не будем спорить о политике. Мне кажется, мы рискуем увязнуть в спорах.

- Вы знаете, господа, моё мнение, - послышался приятный голос Батенкова.*****

Гаврила Степанович говорил спокойно, обдумывая каждое слово.

- По ряду вопросов, - продолжал он, - Я поддерживаю барона, но сейчас, вы совершенно правы, капитан,- он взглянул на Сергея. – У меня конкретное предложение, - Батенков на секунду замолчал, как будто стараясь привлечь к своим словам больше внимания, но это было излишним, так как все в нетерпении смотрели а него, и даже Штейнгель забыл о своём занятии.

-Я предлагаю, - продолжил Батенков, - Оставить наши намерения по крайней мере лет на десять.

- Но позвольте! – воскликнул Александр Бестужев.

- Опять бездействие! А что? В этом что-то есть! – послышались возгласы присутствующих.

- Господа! Господа! – Рылеев попытался призвать всех к тишине, но кашель опять остановил его.

Тогда князь Трубецкой взял на себя эту роль:

- Господа, у нас слишком шумно, - и обращаясь к Батенкову, попросил: - Гаврила Степанович, пожалуйста, извольте конкретнее изложить ваше мнение.

- Я не сторонник мятежа, господа, - Батенков слегка сдвинул брови, от чего его серьёзное лицо стало мрачным. – Я, скорее, политик, нежели заговорщик-революционер. И полагаю, что в данный момент мы не можем прибегнуть к силе. Нам необходимо стремиться сделать карьеру. – Он усмехнулся, видя недоумение на некоторых лицах. – Да, да, не удивляйтесь! Умы общества должны занять высокие посты, с тем, чтобы потребовать перемен в России.

Батенков развёл руками, словно давал понять, что закончил свою короткую речь.

Сергею всегда было интересно наблюдать за Батенковым, его притягивали неторопливая невозмутимость и рассудительность Гаврилы Степановича, Петрушевский восхищался его острым умом. И чаще всего Сергей ловил себя на том, что соглашается с его мнением. Вот и сейчас Петрушевский тоже полагал, что затевать восстание немедленно, воспользовавшись неразберихой с троном, было бы ошибкой.

- Господа, - заговорил Сергей, - я соглашусь с Гаврилой Степановичем, в сложившейся ситуации нельзя затевать восстание! Мы погубим многих солдат и погибнем сами, не достигнув цели.

____________________________________________________________

*Бретёр - дуэлист, готовый драться на дуэли по всякому, даже незначительному поводу (устаревшее).**Морганатический брак - (слово «морганатический» неясного происхождения, по одной из версий, от нем. Morgengabe — утренний подарок мужа новобрачной) — брак между лицами неравного положения, при котором супруг (или супруга) более низкого положения не получает в результате этого брака такое же высокое социальное положение. Константин Павлович царствовать не хотел и прибавлял: «Меня задушат, как задушили отца»; 14 января 1823 года Константин, ссылаясь на морганатический брак с польской графиней Грудзинской (хотя дополнение к постановлениям об императорской фамилии, представленное в Высочайшем манифесте от 20 марта (1 апреля) 1820 года и препятствовавшее наследованию престола детьми от неравного брака, и не лишало лично его прав на престол) и неспособность к государственному управлению, письменно отрёкся от престолонаследия. Это тайное отречение было оформлено в виде манифеста Александра I от 16 (28 августа) 1823 года, который следовало огласить после его кончины. В силу этого решения наследником престола становился следующий брат, великий князь Николай Павлович. Николай был в курсе этих планов как минимум с 1819 года, однако о существовании манифеста не знал до момента его обнародования после смерти Александра I.В условиях тайны, окружавшей манифест о престолонаследии, часть общества именно в Константине видела достойного преемника Александру I. Историк О. С. Каштанова писала, что «…современники Константина отмечают наличие у него ума, прекрасной памяти, огромной трудоспособности… …в российском обществе и за границей на Константина смотрели не только как на будущего российского монарха, но и как на возможного греческого императора или польского короля».//Каштанова О. С."Великий князь Константин Павлович (1779 - 1831 гг. ) в политической жизни и общественном мнении России".***Ваше высокоблагородие - обращение к лицам в чинах 6—8-го классов; Петрушевский в этот момент в чине капитана (то есть относится к 7-му классу).****déjà vu(дежавю)— «уже́ виденное») — психическое состояние, при котором человек ощущает, что он когда-то уже был в подобной ситуации, подобном месте.*****