Паучий дар - Хардинг Фрэнсис. Страница 57

– Получается, кто-то из приближенных Эммета тайком бегает в деревню и торгует там у него за спиной? – Келлен вскинул брови, взвешивая эту мысль. – А что, полагаю, этот маленький черный рынок приносит немалую выгоду.

Обсудив все за и против, они наконец решили, что общаться с жителями будут Келлен с Неттл. Они выглядят достаточно непримечательными, чтобы сойти за странствующих торговцев, в отличие от Галла с его лошадью. А болотный всадник тем временем лучше изучит окрестности: такая работа как раз по его части.

– Ладно, – не слишком охотно согласился Галл, – только постарайтесь не привлекать к себе внимания. Келлен, не делай ничего, что может тебя выдать. Не теряй головы. Не бери в руки ничего сплетенного или сотканного. И не снимай никаких проклятий.

– Все будет хорошо, – заверил его Келлен. – Освободители думают, что Канцелярия держит меня под замком. Они не ждут, что мы заявимся к ним в гости. А если что-нибудь случится, мы всегда сможем послать за тобой Янника… – Келлен замолчал и опасливо покосился на Неттл. – Как думаешь, скоро твой брат вернется?

– Понятия не имею! – рявкнула она, чувствуя, как снова накатывает волной тревога.

– Думаю, с ним все в порядке, – быстро сказал Келлен. – Скорее всего, он просто занят своими… чаячьими делами.

Чаячьи дела. Неттл вдруг вспомнила, что гнездо Янника находится в Глубокой Мари.

Получается, всё? Залетев в Глубокую Марь, Янник позабыл обо мне. Я знала, что это может случиться. Он забыл, что когда-то был мальчиком, вспомнил, что был чайкой, и вернулся к своей подружке и птенцам. Ну разумеется, вернулся.

Мысль об этом должна была утешить Неттл, но она почему-то почувствовала себя еще более подавленной и одинокой.

К полудню Келлен с Неттл стерли руки до волдырей, а лодка добралась до приливных болотных лесов. Неттл могла определить это по темным полоскам на покрытых мхом стволах, отмечавшим уровень воды, и легкому привкусу соли в воздухе. Чем дальше они забирались, тем выше поднимались отметины на деревьях.

В сумерках они привязали свое суденышко к ветке, нависавшей над водой. Несмотря на жару, Келлен с Неттл улеглись на дне лодки спина к спине. Так им было спокойнее. Галл вызвался нести стражу.

Ночь выдалась тревожная. Неттл снилось, что лучи солнца пробиваются сквозь кроны деревьев, и дрожащие листья блестят, как зеленое стекло, затемненное тонкой, удушливой вязью сотен паутин. Неттл видела, как бьется в них чайка, напрягая крылья, как беспомощно дергает она своей черной головой. Неттл пыталась позвать Янника по имени, но не могла издать ни звука.

Она проснулась оттого, что лодка резко закачалась на волнах. Где-то в опасной близости послышалось свирепое шипение, а за ним – хлюпающий звук рвущейся плоти. Миг спустя возле лодки показалась кромешно-черная голова болотной лошади. Из пасти у нее что-то капало.

– Мы разобрались, – коротко бросил Галл. Его лицо в ночной темноте плавало над водой, как луна. – Спи.

В середине следующего дня, как раз когда начал моросить дождь, они нашли «указатель». Два высоких дерева, выступавших из воды, сплетались ветвями, образуя большую арку. Болотная лошадь чуть откинула голову назад, как кошка, почуявшая дурной запах.

– Арка! – воскликнул Келлен. – Та самая, о которой говорила Белтея! – Он уставился на нее с завороженной полуулыбкой.

– Она обозначена на карте. – Галл, сощурившись, разглядывал пергамент. – Это место называется… Глотка.

– Давайте посмотрим поближе, – предложил Келлен.

– Шутишь? – изумленно посмотрела на него Неттл. – Ты хочешь приблизиться к месту с таким названием?

– Внутрь заплывать не будем, – пообещал Келлен, уже направляя лодку к арке. Лицо его горело яростным любопытством.

Неттл узнала этот лихорадочный блеск в глазах и беспокойное желание навлечь неприятности на свою голову. Конечно, он больше суток ходит без перчаток. Могла бы догадаться, чем все кончится.

– Просто хочу проверить, что, если…

Договорить Келлен не успел: вода под ними внезапно вздыбилась, и арка издала звук, похожий на предсмертный вздох. Она начала стремительно втягивать в себя воду, и та увлекала лодку за собой.

Когда жемчужно-белое суденышко проскользнуло в проход между деревьев, в лицо Неттл ударил резкий порыв ветра. Впереди она увидела берег, усеянный выбеленным плавником [9], и обугленные остовы кораблей, давным-давно потерпевших крушение. Над ними успели изрядно потрудиться большие слепые крабы-пауки. Неттл видела море и в то же время болотистый лес, словно кто-то наложил друг на друга две нарисованные на стекле картины.

А потом лодку протащило через арку обратно, и Неттл вернулась в Марь. Она жадно хватала ртом воздух, вспоминая, как дышать и думать. Галл крепко сжимал в руках швартов, и Неттл догадалась, что это он их вытащил.

– Ты видела?! – Голос Келлена звенел от восторга. – Там было другое место! Эти арки находятся в двух местах одновременно! И мы тоже там были!

– Еще раз так сделаешь, – прорычал болотный всадник, – и сразу в куче мест окажутся твои ошметки.

Дождь все не стихал и только набирал силу. Оглушительный, многоголосый, он грохотал по замшелым стволам, щелкал по листьям, с плеском ронял капли в болото.

Янник, Янник, где же ты? Неттл вся извелась от тоски по брату.

На развилке дерева, в косматом гнезде, сплетенном из веток и мха, сидела цапля и наблюдала за проплывающей мимо лодкой. При виде цапель Неттл по-прежнему покрывалась мурашками. Ей не нравилось, как они изгибали шеи, как горбатили спины. Не нравились их кинжально-острые клювы и оперение цвета ноябрьского неба. Не нравилась медленная, тихая поступь тонких ног и бледные, не ведающие жалости глаза.

Она проводила птицу взглядом, когда та поднялась в воздух. Огромные крылья били по воздуху со звуком «вумп-вумп-вумп». Цапля отяжелела от съеденной рыбы и прочей мелкокостной дичи. А потом Неттл увидела, что на нее смотрит Келлен.

– Я просто их ненавижу, – сказала она.

Келлен знал, как Неттл относится к цаплям, поэтому она надеялась, что он не станет развивать тему. Но он продолжал озадаченно хмуриться.

– Кого ненавидишь? – спросил он. – На кого ты смотрела?

У Неттл похолодело в груди. Она обернулась проверить, видно ли цаплю. Даже в пасмурном свете дня она все равно разглядела вытянутый остроклювый силуэт. Но теперь птица неподвижно висела в воздухе, широко раскинутые крылья поднимались и опускались медленно и бесшумно. И сама цапля больше не была серой. Она стала черной.

– Забудь. – Неттл подставила озябшее лицо дождю и снова заработала веслами.

Когда день пошел на убыль, деревья уступили место густому камышу. Пушистые метелки покачивались в трех метрах над водой. Продвигаться вперед становилось все тяжелее. К счастью, Галл с болотной лошадью отыскали в зарослях протоку, где камыши расступались достаточно широко, чтобы лодка могла пройти.

Их маленькая процессия двинулась по каналу, стиснутому меж высоких шуршащих стен. Протока петляла в камышовом лесу, иногда, подобно дороге, пересекаясь с другими протоками. Вода под лодкой мягко поднималась и опадала, словно грудь огромного зверя, спящего крепким сном. На вкус Неттл, камышовый лес был еще хуже Мари. Вокруг ничего не видно, бежать некуда, и почти все звуки скрадывает дождь. В итоге они стали глухи, слепы и беспомощны.

– Ерунда какая-то! – Келлен пытался перекричать ливень. – Это настоящий лабиринт!

Солнце скрылось, так что ориентироваться по нему теперь было невозможно.

– Но ведь люди как-то пользуются этими каналами, – напомнила Неттл. – Смотри!

Среди камышей виднелся длинный шест, выкрашенный в белый и синий цвета; на верхушке у него трепетал флажок. Судя по всему, он служил указателем.

– Вот только все равно непонятно, куда нам плыть, – буркнул Келлен и тут же просиял. – Погоди! Мы ведь можем спросить у Танцующей звезды!