Победа ускользает - Мошков Кирилл. Страница 51

— До свидааньяа, — благосклонно сказал капитан охраннику и широко зашагал вслед колонне. Не в силах закрыть рот, сержант смотрел ему вслед. Дошагав до замыкающей колонну рослой девицы, капитан обернулся и вытянул в сторону шлюза ручищу с зажатым в ней пультом дистанционного управления. Шлюз мусоровоза с четким шлепком захлопнулся. Капитан повернулся и с энтузиазмом принялся вскидывать ножищи вместе со всей колонной; от его топанья под ногами у сержанта ощутимо затряслось перекрытие. Вновь послышался мерный счет суперкарго, колонна зашагала, вытягиваясь, и свернула в транспортный коридор, постепенно исчезая. Последним, вскидывая колоннообразные ноги, за углом скрылся капитан. Отдаленный мерный топот стал затихать и вскоре пропал вдали.

Только тут охранник перевел дух и заставил себя закрыть рот. За пять лет службы в Космопорте такого он еще не видел.

Он вернулся в рубку поста и сел на высокий крутящийся стул, втягивая за шнур забытый снаружи сканер.

— Во ведь цирк, — произнес он наконец. — Во клоуны.

Он сунул руку в карман, вытащил монету и тщательно осмотрел. Деньги были настоящие. Десять империалов чеканки Роберта V, 3499 года. Как известно, в соответствии с основополагающим финансовым принципом Империи, любые галактические наличные деньги, напечатанные или отчеканенные после воцарения первого Пантократора, действительны и обязательны к приему и обмену вечно и имеют твердый эквивалент в нынешних имперских марках, незначительно колеблющийся от столетия к столетию. Золотой в десять империалов на настоящий момент равнялся четверти цехина, или восьмой части гинеи, или пятистам старых серебряных марок, или пятистам пятидесяти старых бумажных марок, или одному старому серебряному цехину, или десяти старым бумажным цехинам (этих сержант, впрочем, никогда в жизни не видел), или же, наконец, пятидесяти нынешним имперским маркам, неважно, металлическим, безналичным или бумажным, которые при нужде могут быть обменены, скажем, на сто пятьдесят земных долларов или семьдесят пять марок Телема. Это была честная, полновесная, по соображению обстоятельств вполне заслуженная взятка, так что сержант с удовольствием уложил монету в соответствующее отделение своего бумажника, для извлечения и последующего запрятывания которого ему пришлось отстегнуть шлем и раскрыть ворот скафандра, и даже сразу придумал этим деньгам некое применение, что вполне примирило его с экзотичностью обстоятельств, приведших к пополнению его кошелька. Охранник бросил взгляд на выход в коридор, где несколько минут назад исчезли марширующие Йоулупукки, и расхохотался, вспомнив, как комично взбрасывал свои ножищи гигант-капитан.

— А ведь рассказать ребятам — не поверят, — сказал он наконец. — На видео таких клоунов снимать.

И он пожалел, что до сих пор не завел знакомых в том отделе Управления Сброс-Терминала, который контролирует видеонаблюдение за всеми постами охраны причалов — а то можно было бы попросить скинуть себе то, что зафиксировали камеры над его головой и над шлюзом.

В половине десятого утра транспортный коридор у двадцатого причала четвертого пирса был пуст: кроме мусоровоза с Уусимаа, больше ни одного корабля у причала не было. Пятнадцать странных личностей, именовавших себя Пекка Йоулупукки, дотопали строем до остановки пассажирского буса и здесь внезапно рассыпались полукругом, внутри которого оказались двое «иммигрантов, непохожих на финнов» — пожилой негроид и пожилой монголоид. Один из Йоулупукки, невысокий, коротко стриженый блондин, вызвал к остановке бус. Еще один, столь же коротко стриженый брюнет, взял у капитана один из мультикомов и принялся набирать длинные номера со сложными префиксами и постфиксами, меняя каналы и переходя от одной телефонной компании к другой. Третий — точнее, третья, та самая высокая девушка, что замыкала строй — извлекла из своего вещмешка два устройства в глухих металлических чехлах и стала водить одним из устройств вокруг себя, внимательно слушая сигналы в наушниках, подсоединенных ко второму устройству. Спустя тридцать секунд она доложила капитану (надо заметить, без малейшего финского акцента):

— Кругом чисто, коридор не контролируется.

В ту же секунду ждавший этого сообщения коротко стриженый брюнет набрал последний номер и, быстро отойдя на несколько шагов в сторону, торопливо заговорил с кем-то вполголоса — опять же, заметим, без какого бы то ни было акцента. До стоявших полукругом донеслось:

— Марк, старина, ты получил письмо? Отлично. Твое решение? Я так и думал. Да, я подтверждаю. Да, ты будешь иметь эксклюзив — если хочешь, даже до основной пресс-конференции. Давай условимся: это будет не брифинг, пусть задают вопросы после сообщения — дадим минут пятнадцать для вопросов. Учти, я даю тебе эксклюзив, чтобы тобой прикрыться. Это ведь будет прямой эфир? Отлично. Да, ты меня понял. Да, старина. Место? Отлично, я знаю. Да. Время? М-м… да, мы постараемся успеть. В крайнем случае накидывай четверть часа резервных. Ты меня знаешь, я отвечаю своим именем. Да, старина. Договорились. На связи.

Он повернулся к блондину и сказал:

— Пресс-центр Первого Восточного университета имени Люгера. Уже аккредитовалось порядка ста сорока масс-медиа. Ожидается до трехсот. Аккредитация продолжается до самого начала мероприятия. Начало в пятнадцать.

Блондин глянул на часы и перевел взгляд на капитана:

— Пять с половиной часов. Должны успеть.

Капитан молча кивнул.

Блондин перевел глаза на брюнета.

— Ты в нем уверен?

— В Марке? Абсолютно. Он мой однокурсник и не меньше моего копал против них. И он — имя. Куда более известен, чем я. Ему есть чем рисковать.

— Бус идет, — подала голос одна из «Пекка Йоулупукки-женщин».

Сверху к остановке бесшумно опустилась кабина буса. «Йоулупукки» стали быстро втягиваться внутрь, заботливо введя в кабину двух пожилых «иммигрантов». Их усадили у прохода, между двумя молодыми «Пекками», усевшимися у окон. Прямо перед ними посреди прохода встал суперкарго с давящим взглядом и внимательно посмотрел сначала на одного, потом на другого. Те окостенели, будто впали в ступор.

Последними на платформе остановки оказались брюнет, блондин и капитан. Брюнет слегка хлопнул капитана по плечу, для чего ему пришлось поднять руку выше своей головы.

— Браво, Миша. Бесподобно. Ты великолепен. Лучше всех ожиданий.

Великан усмехнулся.

— Мне даже понравилось. Давно я не играл. Я в училище блистал в курсантском театре, понимаешь ли.

Брюнет и блондин засмеялись. Капитан полез в кабину буса.

Блондин сжал руку брюнета.

— Ну, с Богом, Йон. Теперь наша очередь. Маскировка маскировкой, а знание Космопорта сейчас важнее всего. Полагаюсь на тебя: маршрут — полностью за тобой, я ни метро, ни экспресс настолько хорошо не знаю.

— Метро не понадобится, — отозвался брюнет. — Бус подойдет прямо к станции экспресса. Одна пересадка — в Узле Грузообработки. Вокзал экспресса — в двух кварталах ходьбы от кампуса Люгера. Вход в пресс-центр — не с территории кампуса, там будет и полиция университета, и служба безопасности телекомпании. Если все пройдет по графику, у нас останется полчаса на отдых перед началом. С Богом, Легин.

Он повернулся и шагнул в кабину.

Легин Таук — потому что блондином был именно он — еще раз посмотрел на часы своего браслета и вошел в кабину последним. Бус закрылся и поднялся к двигательной установке, висевшей под плоским потолком тоннеля. Тем временем Йон (потому что брюнет был Йон Лорд) прошел к управляющему блоку буса и сказал ему:

— Ближайшая станция экспресса на красной линии, пожалуйста.

— Принято. Расчетное время прибытия к станции «Сброс-Терминал» — девять сорок четыре. Отправляемся, — ответил робот.

Объявленная в ЦОКП Звездного Флота тревога пока никак не проявлялась в Космопорте, и масс-медиа пока ничего не сообщали, кроме неясных намеков на то, что экипажи некоторых кораблей, возможно, получили отрывочные сообщения о нештатной ситуации в Командном пункте. Ни министерство флота, ни министерство имперской безопасности, ни полиция, ни пресс-служба двора Пантократора не давали масс-медиа никакой информации, утверждая, что ни подтвердить, ни опровергнуть сообщения о внештатной ситуации они не могут. Тем не менее час от часа повторяющиеся сообщения радио и телевидения становились все тревожней по тону, а сетевые новостные ленты, в отсутствие реальной информации, испускали километры догадок и предположений со ссылками на все множащиеся «анонимные источники» — за которыми, как тут же выяснила работающая в секретном кризисном центре МИБ группа сканирования массовой информации, стояли все те же несколько членов экипажей (даже не пилотов, которые в Имперском Звездном обычно дают подписку о неразглашении служебной информации) ряда судов, главным образом каботажников, которые случайно узнали о том, что пилоты или радисты их кораблей получили какой-то неясный тревожный сигнал из Центрального Командного (в лучшем случае — лично присутствуя при таком разговоре, таких случаев было три; в остальных — таких было девять — услышав о таком разговоре из вторых или третьих уст).