Сердце для падшего Ангела (СИ) - "Хастлер". Страница 10
Слышу его дыхание над свои ухом, уже не такое ровное, как раньше, но и не такое прерывистое, как у меня самого. Рука Ангела бережно исследует, знакомится. Пальцы водят по венкам, как будто не специально цепляют головку. И так всё медленно, так тягуче, что я готов вцепиться зубами в плед и выть от накопившегося желания. Тёплая ладонь наконец-то смыкается и делает первое движение вверх-вниз… Потом ещё одно… Не спеша, иногда задевая стекающую смазку, отчего пальцы скользят по члену ещё приятнее.
В какой-то момент я понимаю, что мне вообще плевать на всё. Пусть мне потом будет убийственно стыдно, пусть потом он смеётся надо мной, сейчас главное то, что он даёт мне почувствовать. Я начинаю двигать бёдрами навстречу его движениям, а он едва заметно ускоряется, прижимает меня сильнее, прикусывает мне кожу за ухом. И уже когда я почти дошёл до предела, он вдруг останавливается, опять начинает поглаживать пальцами, а я готов убить его за такой облом. Пытаюсь выкрутиться с держащих меня рук, слёзы уже висят на кончиках ресниц… Не пускает.
— Шшшш… Расслабься…
И я расслабляюсь, отпускаю себя, позволяю играть с собой в странную, только ему известную игру, под названием «доведи Эмиля до предела». Вот только когда же предел? Я не знаю сколько так продолжается, но как только я начинаю чувствовать волны тока по телу и приближение оргазма, он практически перестаёт что-либо делать. Я уже даже не в состоянии сдерживать слёзы, которые рекой струятся от отхватившего меня бессилия и падают на ткань пледа. И я бы и рад помочь себе сам, но мои руки прижаты к моей же груди и находятся в крепком капкане, обвивающей меня братской руки.
— Ангел… Ангел… Пожалуйста, разреши… — мне не послышалось, это действительно мой умоляющий, охрипший от стонов и дрожащий от слёз голос?
— Давай мелкий…
И он разрешает. Я чувствую что вот-вот, и понимаю, если и сейчас он остановится, я просто потеряю сознание. Но Ангел больше не мучает меня, и когда начинает накрывать так, что из горла вырывается крик, он не убирает руку, не замедляет движения. Он даёт мне то, что так мне сейчас необходимо…
* * *
— Эмиль?..
Я не открываю глаз и делаю вид, что всё ещё сплю. Рядом с ним тепло и уютно. Пушистый плед плотно укутывает наши тела, сохраняя тепло. Мне не хочется просыпаться, выныривать из забытия, вспоминать и думать… Но с Ангелом не поспоришь…
— Эй, мелкий? — тормошит меня за плечо и дышит в ухо.
Решаюсь приоткрыть глаза и посмотреть ему в лицо. Он серьёзный, но с довольными искорками внутри зрачков. Склоняется надо мной и шепчет где-то в районе шеи.
— Я бы ещё погрелся тут с тобой, но взрослые дяди нас могут не так понять…
Что?!!! Я подскакиваю удерживая слетающую ткань, чуть не врезаясь башкой ему в подбородок.
Мы всё так же на заднем сидении, всё под тем же пледом, так же идёт дождь… А рядом с нами, метрах в двух в стороне, стоит заляпанная в грязь машина ремонтников. На улице уже почти темно, у нас в салоне свет не горит, да и стёкла тонированные, поэтому я очень надеюсь, что мы остались не замеченными.
Пока я приходил в себя, Ангел уже перебрался за руль и даже натянул мокрые, мятые брюки. Мне тоже наверное пора одеться…
— Эмиль? Оставь… — и видя вопрос на моём лице, добавляет. — Завернись поплотнее и сиди так. Поверь, сейчас натягивать на себя мокрые холодные вещи, не очень приятно.
* * *
Я так и сижу, завёрнутый по самые уши, пока машина не подкатывает к самой двери дома. Продолжаю сидеть, пока Ангел мотается за зонтом и тёплым махровым халатом для меня. Молчу как рыба, когда он вручает мне этот самый зонт, а сам подхватывает меня на руки, уже одетого в халат, и тащит в дом. Он тоже не говорит больше ничего, просто вносит и ставит на ноги посреди холла. Просто ерошит мои, уже совсем сухие волосы, подмигивает, и перепрыгивая через две ступеньки, взлетает по лестнице, скрываясь в своей спальне.
А я стою и думаю о том, что на нём всё те же мокрые брюки, и скорей всего ему жутко неприятно в них, и он только и мечтает их стянуть и завалиться в душ. А ещё о том, что наверное я всё-таки ещё не определился, кем он является для меня, и стоит ли его так сильно ненавидеть? Или может пора начинать ненавидеть себя?..
====== Эмиль : Танцы под луной. ======
— Мелкий, ничего не было. Забей, — он так же, как вчера запускает руку в мои волосы, делая на голове ещё больший хаос, и на ходу допив свой кофе, убегает из кухни.
Почти сразу же слышу звук отъезжающей машины. «Как же так, Ангел? Тебе вот легко сказать просто „забей“ и делать вид, что не было ни ливня, ни кожаных прохладных сидений, ни нас под тёплым пледом. А что делать мне? Нет, конечно я не хочу какого-либо продолжения, не хочу мусолить этот случай, обговаривать его с кем-то, и тем более с тобой. Но всё же…»
Смотрю в свою тарелку, на которой остывают румяные, пахнущие ванилью, блины. Ангел опять решил накормить меня завтраком. Интересно, так теперь будет каждое утро? Только вот сегодня даже аппетитный вид его трудов не прибавляет мне желания их попробовать. В горле стоит неприятный ком, а я не могу понять причину, по которой чувствую себя так паршиво. Вроде бы он и прав. Действительно, зачем ломать голову над тем, что случилось просто под действием ситуации. Да и по сути, он мне всего лишь помог избавиться от напряжения. Но тут возникает огромное такое «НО». Я же не настолько наивен, чтобы не отличить обычную дрочку от ТАКОГО. Я иногда, как и все в принципе, позволяю себе погрешить по утрам в душе, да и не только по утрам, но такого кайфа, чтобы аж до слёз, у меня ещё не было. И если копнуть глубже, то и с девчонками, которые мне попадались, так тоже не получалось. Интересно, а если бы это был настоящий секс?
И тут меня накрыло! Стоп! Эмиль! Ты сам роешь себе яму! Он мужик и он, блять, твой брат! Для него, судя по его словам и поведению, это вообще ничего не значит, а ты сидишь и ломаешь себе мозг!
Действительно. Нужно послушать совета старшего и просто забить и забыть.
* * *
— Как твои дела, пацан? — водитель слегка поворачивает голову в мою сторону, не забывая при этом следить за дорогой. — Май Эдуардович не обижает?
— Нет, притираемся по-тихому, — вряд ли вчерашнее можно назвать «обижает», хотя я чувствую себя именно так — обиженным.
— Ну вот и хорошо. Я же говорил, он нормальный, если к нему с умом.
— Спасибо за совет… — какой к чёрту ум, если сейчас у меня в голове одни бестолковые пузырьки вместо мозгов.
— Приехали.
«Так быстро?»
У ворот уже маячит Машка. Сегодня она в своём обычном прикиде: узких светлых джинсах и полосатой розово-фиолетовой футболке. Интересно, почему старосте в школе разрешают так одеваться?
— Привет, Миль, — не дожидаясь, пока я отойду от машины, она уже идёт навстречу.
— Привет, — сегодня от неё пахнет по-другому, что-то более резкое, но всё равно приятное.
— Что такой хмурый? Не заболел? Под ливень вчера не попал случайно?
— Попал… Может простуду подхватил… — тащусь за ней к нашей, уже полюбившейся клумбе, на утреннюю сигарету.
— Ну ты тоже, надо было сразу домой и отогреваться чаем под тёплым одеялом…
Я чуть не свалился на серую плитку школьного двора, запутавшись в собственных ногах. Знала бы ты, как я отогревался, тут никакой чай и рядом не стоит. Растолковав мою неуклюжесть по-другому, заботливо спрашивает:
— У врача был? Может к школьному зайдёшь?
— Может и зайду, если хуже станет, — опять делюсь с ней «Парламентом» и прислоняюсь рядом к стене.
— Я что хотела, Миль…
— Что?
— У нас тут мероприятие сегодня…
— Какое?
— Да дискотека школьная. Скучновато конечно, но если с хорошей компанией, то можно неплохо оторваться.
— Это ты, типа меня приглашаешь что ли?
— Ну ты реально придурок Миль, мог бы и смолчать. Не каждый день я первая парней зову с собой, — пытается сделать обиженный вид, но не выдерживает и смеётся, затягиваясь порцией никотина.