Женаты по договору (СИ) - Фрост Деметра. Страница 55

— Как же жестоко будет разбить им сердца! А ведь графиня славится своей добродой и чистосердечием! Она никогда…

— Попридержите-ка язык! — тут уже Аттавио не выдерживает и не только хмурит брови и зло поджимает губы, но и яростно сжимает кулаки, — Вы переходите всяческие границы!

— Ну что вы, граф… Какие границы? Лишь элементарная констатация факта…

— Ошибаетесь! — Аттавио резко поднимается, отчего стул под ним громко скрипит по мраморной плитке и едва не падает навзничь, — Я требую прилюдных извинений!

— Извиняться за правду? Бросьте, Аттавио… Не раздувайте из мухи слона… У вас премилейшая супруга, и я не вижу ничего ужасного в том, чтобы она, поддавшись минутной слабости, отдала предпочтение более молодому и перспективному герцогу…

— А вот, кстати, и он сам! Милорд! Дорогой вы наш герцог!

От этой фразы Мираэль холодеет и едва ли сдерживает свой порыв повернуться в сторону прохода.

— Какая приятная встреча! — насмешливо восклицает явно желающий произвести впечатление Барсле, — Неужто вы и правда прилетели на крыльях любви? Вот что значит — молодость! Она пытлива и трепетна и с такой легкостью отзывается на спонтанные порывы!

— Вы невозможны! Настоящий поэт! — хохочет одна из дам, поощрительно щелкнув мужчину кончиком веера по плечу.

— Мы с вами еще не закончили! Я по-прежнему жду ваших извинений! — тихо, но четко рокочет Аттавио.

— Хватит, граф… Мы же всего лишь шутим…

Но Аттавио, дернувшись в сторону, все-таки хватает Барсле за грудки и даже встряхивает его, как котенка. Отчего полный мужчина мгновенно бледнеет и пораженно охает, неверяще вытаращив глаза.

— Граф! — испуганно вскрикивает дама напротив.

— Мираэль! Вы только посмотрите, что происходит! Остановите этот произвол немедленно!

Но не только Аттавио поддался своим эмоциям. Разгоряченные и возбужденные представлением, к нему и его дерзкому оппоненту уже бросается несколько мужчин, желая не то растащить их в разные стороны, не то принять участие в назревающей потасовке. При этом Кваранта, действительно появившийся в этом уединенной части парка, огороженной высокими кустарниками и рощами, под тканевыми балдахинами и при свете зажженных в преддверии вечера масляных ламп, оказывается настолько шокирован увиденным, что замирает, а после неуверенно шагает назад.

И свидетелем всего этого произвола становится сам Его Величество король. Молодой монарх смотрит на своих подданных, но в его глазах нет ни гнева, ни раздражения. Скорее, ленивое любопытство. Возможно, потому-то все эти люди и позволили себе лишнего, узрев в молчании Его Величества разрешение на подобную дерзость.

И вот оно — самое настоящее представление. Оскорбления и крики сыплются как бисер… Дергаются ткани… ленты… эполеты… А попытки остановить это безумие приводит только к большей экспрессии и эмоциональным порывам.

Некоторую лепту вносит в итоге и тот самый злосчастный Кваранта. Как только он приходит в себя и останавливает свое позорное бегство, он неожиданно приближается к Мираэль, и, конечно, Аттавио тут же замечает это. И, возбужденный и разъяренный, просто не может проигнорировать этот момент.

Когда и молодой герцог попадает под горячую руку графа, Мираэль испуганно вскрикивает — замахнувшись, Аттавио бьет молодого человека по лицу. От удара герцог не только удивленно распахивает рот и глаза, но и падает. Бьется бедром сначала о стол, а после — и о плитку. Девушка снова вскрикивает, но хватается за руку мужу, останавливая того, хотя граф, вроде как, и не собирается продолжать. Только кулаки сжимает, зубами скрипит и желваками играет.

Свою жену не отталкивает. Но и исправлять как-то ситуацию не собирается.

— Граф! Да в своем ли вы уме?! — снова кричит кто-то.

— Тордуар совсем потерял рассудок! — добавляет в ужасе чей-то женский голос.

— Аттавио! Успокойся! — тихонько, но настойчиво шепчет Мира, прижимаясь к плечу мужа и пытаясь заглянуть тому в лицо.

Мужчина дергается и с шумом выдыхает. А она смотрит на него по-прежнему недоуменно и неверно — слишком уж непривычно на взводе ее муж. И это ее шокирует и бьет непониманием. Более того — ей неприятно, что окружающие их люди разделяют с ней эти чувства и потому рассеяны и испуганы.

«Бог-Творец! Ведь это видел король! — вдруг ловит себя девушка на неприятной мысли. — Что же делать?!»

И Мира вполне закономерно оказывается в непростой для себя ситуации. Да и она ли одна? Оба супругов Тордуар вдруг предстали в совершенно неприглядном и не презентабельном свете.

Одно непонятно — как они позволили втянуть себя в скандал? Почему не оказали должный отпор?

И как действовать дальше?

Слово от автора:

Следующая глава будет разделена на две части, и первая представляет собой незамысловатые, но пикантные утехи наших героев. Поэтому ее можно смело пропустить, так как для сюжета она не играет большой роли.

Также хочу принести свои извинения за ставшие регулярными задержки. «Отмазка» классическая и неинтересная — огромное количество работы просто не оставляет мне свободного времени и в итоге сказалось на здоровье. В первую очередь — психологическом. Ну, и сердечко пошаливать начало, зараза. Поэтому я перехожу в так называемый энергосберегающий режим и заодно выстраиваю для себя новый режим. Пытаюсь хоть немного восстановиться.

А еще у меня появилась задумка для новой истории. И как только я закончу с «(Не)парой для звезды» и «Женаты по договору», надеюсь, приступлю к ее реализации.

И как же удержаться и не выложить фрагмент из нее?

Кстати, его тоже можно пропустить)))

Рабочее название для этой истории — «Я (не) твоя игрушка».

Пользуясь ярким и совершенно не уютным освещением, далеким от полумрака номера в Плазе, где мы встречались с Булатовым в последний раз, я с жадностью выхватываю его фигуру и одновременно чутко прислушиваюсь к своим ощущениям.

Они, как я и ожидала, неоднозначные. А когда Стас при нашем появлении поднимает и поворачивает голову, мысленно киваю.

Да уж. Этот человек практически не изменился. То же лицо. Тот же холодный и сканирующий взгляд. Жесткая линия губ. И редкое спокойствие, которое отдает тихой яростью, как бы странно это не звучало.

Хотя, кажется, Булатов немного заматерел. Всегда стройный и больше жилистый, чем мускулистый, сейчас, спустя пять лет, он выглядит немного крупнее. Разворот плеч и грудная клетка стали шире, а выражение лица еще более жестким и отталкивающим.

У меня даже дыхание сбивается. А Александров тушется и холодеет. Поэтому его голос звучит сбивчиво и странно.

— Добрый день, Станислав Игоревич, — здоровается он, — Девочка прибыла.

— Вижу, — емко откликается Булатов, пронзая меня взглядом, — Документы.

Поспешно обойдя меня, Иван передает тому папку, и Стас быстро перелистывает ее, проверяя текст контракта и наличие всех полагающихся подписей.

Кивает. Берет со стола свой телефон, что-то нащелкивает в нем и показывает экран Александрову.

Ни одного лишнего движения. Ни одного лишнего слова. А Иван, понимая, что с его стороны тоже будет неправильным встревать и что-то говорить, рассеянно кивает и бросает на меня слегка раздосадованный взгляд.

Но все договоренности улажены. Теперь я — собственность клиента. Ему здесь больше делать нечего.

— Спасибо, Вань, — поэтому говоря я мягко, — Можешь ехать.

— Звони, если что, девочка, — тихо роняет мужчина, проходя мимо меня, — Да и просто не теряй связь.

— Конечно. Еще раз — спасибо.

— Пока, девочка, — прощается он, наклонившись и мимолетно мазнув губами по моему виску. — Удачи.

Я киваю. И терпеливо жду, когда он уйдет.

— Садись, — сразу после этого приказывает Булатов.

Я подхожу к креслу, чтобы выполнить это требование, но тут же ловлю недовольный прищур и едва заметное дерганье подбородка.

И понимаю без слов. Он хочет, чтобы я села рядом. Не совсем понимаю, зачем ему это, но, бесшумно вздохнув, я все-таки подхожу к Булатову и сажусь по левую от него сторону. Энергетика мужчины накрывает меня с головой, заставляя все тело покрыться мурашками. Меня начинает откровенно трясти.