Национальность – одессит (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич. Страница 94

Штерн Феликс Вальдемарович внимательно изучил чертежи, несколько раз хмыкнув удивленно, после чего спросил:

— Кто разработал этот проект?

— Я, — заявил, глядя ему в глаза.

Главный инженер даже не попытался скрыть, что считает меня отбитым вруном, ехидненько поинтересовавшись:

— Вы закончили кораблестроительный факультет Морского инженерного училища императора Николая Первого или даже Николаевскую морскую академию?

— Нет, но знания есть. Меня учил дядя-капитан. Вдобавок много читал специальной литературы на разных языках, и год проработал штурманом на пароходе. Сейчас студент физико-математического факультета университета, — спокойно выложил я.

— Вы хотите сказать, что в одиночку сделали все расчеты и чертежи⁈ — насмешливо произнес он.

— Нет, не в одиночку. Чертежи делал профессиональный чертежник. У меня руками получается хуже, чем головой, — честно признался я. — Могу дать его адрес, проверьте.

Главный инженер смотрел на меня и пытался понять, трепло перед ним или гений? Ни то, ни другое. Просто настолько опытный в кораблестроение человек, насколько это возможно за десятки жизней.

— В данном случае так ли важно, кто сделал расчеты⁈ — пришел ему на помощь. — Я предлагаю вашей компании заказ, плачу деньги. Сможете выполнить — хорошо, не готовы — обращусь к вашим конкурентам.

— Конечно, сможем. Дело не в этом, — сказал он. — Если это ваш проект, тогда вас надо назначить на мое место.

— Не обижайтесь, но ваше место меня не интересует. Предпочитаю заниматься химией, — отказался я.

— Есть успехи? — полюбопытствовал Феликс Вальдемарович.

— Учусь всего второй год, но скоро в университетских «Записках» выйдет моя вторая научная статья, точнее, инженерно-научная, — поведал я.

— Я знаком с вашим ректором Занчевским. Мне понравилась его работа по теории винтов, — сообщил он.

К судовым винтам эта теория имеет косвенное отношение.

— И мне, — соврал я. — Ректор хорошо знает меня, потому что у нас диаметрально противоположные мнения по поводу… прошлогодних событий.

— У меня тоже! — улыбнувшись, признался он, после чего посмотрел на меня, как на гения, и произнес: — Что ж, буду рад претворить ваши идеи в жизнь! Тем более, что, как и вы, считаю, что будущее за двигателями внутреннего сгорания.

— Вы сможете заказать их и электрический генератор в Санкт-Петербурге или мне надо самому съездить? — спросил я.

— Мы сделаем, это не трудно. Не знаю только, есть ли у них разработанная модель в семьдесят пять лошадиных сил. Свяжусь с ними, выясню, — ответил он.

— Можно больше. И хотелось бы, чтобы вы сперва подсчитали, во сколько мне обойдется этот проект, и тогда буду выбирать двигатели по оставшимся деньгам, — попросил я.

— Да, это разумно, — согласился он. — Я прямо сейчас передам ваши чертежи на обсчет. Где-то дней через… Зайдите лучше через неделю. К тому времени уже точно будут готовы все цифры, и от них примите решение.

103

На мой день рождения сгорел Русский театр. Пожар заметили в три часа ночи и справились с ним к девяти утра. Когда я ехал на занятия, гарью воняло по всему центру города. Нашли три обгоревших трупа — двух студентов юридического факультета, которые подрабатывали в театре ночными сторожами, и околоточного надзирателя. Высказывалось мнение, что эти трое напились не в меру, и кто-то из них заснул с горящей папиросой или случайно опрокинул керосиновую лампу. Правду теперь не узнаешь, поэтому похоронили их по-тихому.

Первым рассказал мне о происшествии Андрей Марков, который по пути на занятия заехал к пожарищу, удовлетворил здоровое любопытство и припозднился. Раньше мы с ним не встречались у ворот юнкерского училища. Он как раз расплачивался с извозчиком, когда мы проезжали мимо.

Я приказал Павлину остановиться, поздоровался, представил юнкера Стефани, назвав другом, и ее — ему. Девушка сидела слева, ближе к юноше, который смотрел на нее, как на богиню, снизу вверх и с придыханием, смутившись и потеряв дар речи, Мне пришлось клещами вытягивать из него подробности о пожаре.

Юнкера, стоявшие в наряде на проходной, вышли полюбоваться дамой. К ним присоединялись подъезжавшие на занятия. Наверное, еще больше пялится на нее через бинокли, стоя у окон. В общем, первый урок сегодня будет сорван. Стефани прямо таки пёрло от внимания такого количества молодых людей. Хочешь, чтобы у девушки сорвало крышу от вспучившегося самомнения, приведи ненадолго в казарму. Если пробудет до утра, ее потом не выгонишь.

— Давай выезжать пораньше и останавливаться здесь поболтать с Андреем, — шутливо предложил я.

— Не ревнуй, — потребовала она.

Не стало ее разочаровывать. Пусть тешит себя иллюзией, что значит для меня столько, сколько хотелось бы ей.

На место пожара заезжать не стали, потому что опоздаем на занятия. Стефани, скорее всего, после лекций сходит с однокурсницами посмотреть. Я видел столько пожарищ с сотнями погибших, что перегружать свою память не счел нужным. Только принял к сведению, что мои билеты в Русский театр накрылись головешками и пеплом. Теперь не надо будет писать статьи для газеты о постановках в нем, но придется покупать билеты в другие. Если честно, Русский театр мне порядком надоел. Любой театр — тот еще клоповник, но в этом кровососущих насекомых было слишком много. Наверное, место гиблое. Нельзя строить храм рядом с рынком.

После лекции по механике ректор Занчевский тормознул меня и сообщил:

— Мне позвонил вчера Феликс Вальдемарович Штерн, главный инженер «РОПиТ», спрашивал о вас. Сказал, что вы принесли им чертежи буксирного корабля с двигателем внутреннего сгорания, настолько толковые, что он не поверил, что вы сделали сами, не имея специального образования.

— У меня много скрытых талантов, — ответил я шутливо.

— Это я заметил, — произнес он таким тоном, будто узнал, что я не только реакционер, но еще и конченый поддонок, если это не одно и то же. — Не могли бы вы показать мне эти чертежи?

— Могу, как только мне их вернут, а это будет не раньше, чем через пару недель, — ответил я, понадеявшись, что забудет и отстанет.

Не хотелось мне углублять с ним отношения, даже несмотря на то, что в последнее время они заметно потеплели.

— Ничего, я подожду, — заверил он.

— Там ничего интересного. Я видел что-то похожее, только с паровым двигателем, в Америке. Так сказать, потрогал взглядом. Изучить внутри не пустили. Вот и решил воссоздать, — сделал я вторую попытку отбиться.

— Принесите, а я посмотрю и решу, интересно или нет, — сказал он приказным тоном.

Став ректором, Занчевский быстро обзавелся повадками знатного богача. Ради этого и подаются в революционеры.

104

Через неделю я наведался в «РОПиТ» во второй раз. Охранник на входе запомнил меня и только поздоровался, ничего не спросив. Секретарша тоже не забыла.

— У Феликса Вальдемаровича посетитель, подождите немного. Как только освободится, я доложу о вас, — шепотом сообщила она и показала на стулья у окна, где на подоконнике тоже стояли глиняные горшки с геранью, но всего два.

— Ничего страшного. Посижу, глазки вам построю, — сказал я.

Девушка сперва приоткрыла ротик от удивления, видимо, парадоксы не были ее сильной стороной, а потом улыбнулась, и щечки заалели. Я представился. Она назвалась Софьей. Без фамилии. У девушек эта маркировка переменная, поэтому сразу намекают, что готовы к любой другой.

— Феликс Вальдемарович очень хорошо отзывался о вас, говорил, что надо переманить к нам на работу, — видимо, прельщенная моими намерениями, поделилась она внутренней информацией.

— Я бы занял его кабинет, чтобы иметь такую красивую секретаршу, — откомплиментил в ответ.

Она порозовела от счастья и молвила огорченно:

— Главным инженером вас так сразу не поставят.

— На меньшее не согласен! — продолжил я дурковать.

Из кабинета вышел тощий тип с кислым лицом. Он шевелил губами, наверное, беззвучно выражал самые лучшие пожелания своему начальнику. Подозреваю, что вставили ему по самое не балуй, потому что, даже не глянув в мою сторону, поскакал почти вприпрыжку по коридору.