Угол покоя - Стегнер Уоллес. Страница 63

– Хочу задать один вопрос, – сказала Хелен Хант-Джексон. – Он не имеет отношения к индейцам. Я знаю, как ведут себя американцы, когда их интересы вступают в противоречие с правами индейцев. Ведут себя бесчестно. Но хочу спросить о другом. Как поступает ученый на службе у правительства, когда оказывается, что он владеет сведениями, способными обогатить какого‑нибудь капиталиста на миллионы, и при этом все его ближайшие друзья – эксперты по горному делу, занятые поисками именно таких сведений?

Заполняя собой качалку, но не качаясь, она сидела, сложив руки на животе, ее туфли, не доставая до пола, висели в паре дюймов от него, как противовесы подъемного окна. Ей нипочем были людские улыбки, шепотки, возгласы шутливого негодования – когда ей надо было, все взгляды в комнате обращались на нее, все рты умолкали. Один только мистер Джексон возвел сейчас глаза к потолку и хлопнул себя по лбу ладонью.

Кларенс Кинг поднял свое округлое оживленное лицо и засмеялся.

– Надеюсь, вы не намекаете на то, что кто‑либо из нас недостаточно хорошо различает общественный интерес и свой личный.

– Я ни на что не намекаю, – мирным тоном сказала миссис Джексон. – Просто задаю вопрос, который пришел мне в голову. В этой комнате сидите вы, геологи, которым поручено исследовать ресурсы общественных земель, и тут же сидят ваши друзья, чей бизнес в том и состоит, чтобы добывать такие сведения, предпочтительно до их публикации. Мне кажется, это создает интересную этическую проблему.

– Вот видите, – сказал ее муж, – что получается, когда среди мужчин, ведущих дела между собой, оказывается женщина. Она навлечет на нас расследование в Конгрессе.

– Скажите мне, мистер Кинг, – промолвила миссис Джексон. – Вот вы возглавляете это замечательное новое ведомство. У вас никогда не было соблазна обронить словечко и сделать друга богатым человеком?

Возгласы негодования. Кинг развел руками:

– Вы спрашиваете меня? У меня нет ничего, кроме полномочий. Уступаю слово Эммонсу, который располагает сведениями.

– Слышу голос человека, который не раз выступал перед конгрессменами, – заметил Конрад Прагер.

– Если Эммонс откажется отвечать, я могу ему приказать, – сказал Кинг.

– Зачем же я буду отказываться? – сказал Эммонс. Образуя в собравшейся компании правый рог людского полумесяца, он обратил свое приятно удивленное лицо со скошенным подбородком к его центру, где миссис Джексон восседала этаким Буддой в турнюре. – Для чего нужны сведения, как не для того, чтобы ими делиться? И существуют ли на свете узы более возвышенные, чем дружеские? Преданность – не первейшая ли из добродетелей? Конечно же, я могу обронить тихое словечко. Среди нас нет человека, которого дружба со мной не сделала богаче. Мне ли не знать.

Протесты, возгласы: “Иуда!” У. Ш. Уорд, весельчак, притворился, что вынимает из бумажника и бросает в огонь компрометирующие бумаги. Со своего места у стены, прищурясь, смотрел сквозь дым собственной сигары Оливер. Фрэнк и Прайси теснились на кровати Сюзан в углу.

– Шутки шутками, – сказала миссис Джексон, – но что бы вы ответили, если бы такой вопрос вам задал конгрессмен? Ведь это может когда‑нибудь произойти.

– Но послушайте, Хелен, – сказал Анри Жанен, сидевший на другой кровати, поближе, – ни один из этих геологов не владеет сведениями, за которые вашему мужу или мне тридцать центов не жалко было бы отдать. Я выспрашивал у них, я знаю. Задача Службы – публиковать на красивых картах общеизвестное.

– Например, о том, где водятся, а где не водятся алмазы, – проговорил Эммонс в пустую коньячную рюмку.

Сюзан показалось, что на секунду все затаили дыхание. Из-за таких реплик, подумала она в смятении, люди устраивают дуэли! Но Жанен только крутанулся туловищем, его темное креольское лицо страдальчески исказилось, и он высоким голосом, прижав руку к сердцу, произнес:

– Нечестно! Убийство из убийств! [98]

– Бедняга Анри, – сказал Кинг. – Обманутый бессовестными людьми, поручился за подлинность этого злополучного месторождения алмазов. И тогда один ученый на службе у правительства, чью фамилию я из скромности не назову, вынужден был разоблачить обман. Это очень наглядно демонстрирует разницу, о которой вы спрашиваете, между частным интересом и государственным мышлением.

Конрад Прагер, разглядывая свои продолговатые красивые ладони, сказал:

– По поводу этого случая я часто задавался вопросом, не было ли все подстроено. Частный эксперт и ученый на службе у правительства могли спланировать это дело вместе, нанять сообщников, подсыпать, куда надо, алмазов. Потом туда с инспекцией едет Жанен, должным образом ослепленный. А потом, словно рыцарь на белом коне, появляется Кинг и разоблачает аферу – но сообщники давно уже сбежали с деньгами. Жанен в утешение за пустяковый ущерб для репутации получил приличную сумму – как сказал поэт, “взял земное, пренебрег небесным”, – а Кинг взял и земное, и небесное, и деньгами разжился, и репутацию свою повысил невесть как. Все равно что впустили грабителей в хранилища Английского банка, а потом посвятили их в рыцари за то, что они, все украв, закричали: “Держи вора!”

– Долго мне еще это терпеть? – взмолился Жанен.

Все засмеялись, и Сюзан не в последнюю очередь. До чего характерно, думала она, что эти могущественные люди, вожаки и герои, участники великих дел, так непринужденно шутят о своих достижениях, так легко смотрят на свой собственный профессиональный опыт, что могут прохаживаться над ошибкой мистера Жанена, не сомневаясь, что равны ему в этом, как и в других отношениях. Их жизнь была та самая, к какой всегда стремился Оливер и какой она всей душой для него желала, – жизнь, способная подарить подлинную элегантность и связь с первоклассными умами. Бросив короткий взгляд на Оливера, который, сидя на полу в одной рубашке, передавал Эммонсу коньячную бутылку Кинга, она сказала:

– Я и не знала, мистер Кинг, какой вы беспринципный человек.

– Хочу привлечь внимание присяжных, – сказал Кинг, – к тому, как домысел превращается в предположение, предположение – в уверенность, а уверенность – в обвинение. Это наглядный урок, показывающий, как работает ум эксперта, у которого от смутной догадки до заявления под присягой и от заявления до денежного вознаграждения, бывает, проходят считаные минуты. Эксперт авторитетнейшим тоном произносит то, что отнюдь не всегда отражает действительность.

– Я только обратил внимание на некоторые из возможностей государственной науки, – сказал Прагер.

– Предусмотрительно сбежав с корабля и примкнув к врагу, – заметил Кинг. – А расскажите нам, переходя к возможностям частной экспертизы, что случилось с Россом Рэймондом.

Прагер засмеялся и уронил ладонь себе на бедро.

– Увы, – сказал он.

– Почему увы? – спросил Джексон.

– Увы, его рудник истощился. Сортность была дико завышена.

– Откуда эти сведения?

– От одного правдивого ученого на службе у правительства, которому, возможно, что‑то шепнул на ухо один частный эксперт. Они оба появились тут слишком поздно, чтобы уберечь Рэймонда от ошибки, которая будет стоить кому‑то кучу денег.

– Ох, какая жалость, – сказала Сюзан. Ей понравился Росситер Рэймонд, он был в таком приподнятом настроении из‑за горного воздуха, перспектив рудника и общества в ее хижине. – С ним так приятно было проводить время.

– Блаженное время, когда ему здесь беспрепятственно дышалось, – сказал Прагер. – Ну, он как Анри, он переживет свою ошибку, если только не сделает еще одну – не предстанет в Денвере перед кое‑кем из своих патронов, вложивших в рудник средства. Уж они‑то тогда дадут ему прочихаться.

– Но на свой первоначальный вопрос я так и не получила ответа, – сказала миссис Джексон, покоясь в своей качалке. – Мне ли не знать, что эксперты по горному делу допускают ошибки, – боже мой, я замужем за одним из них. Мистер Жанен делает вид, что полагает, будто они за деньги говорят людям, вложившим средства, то, что эти вкладчики хотят слышать. По этой мерке мистер Рэймонд не допустил никакой ошибки. Ни по какой мерке он не поступил нечестно. Но как остается честным ученый на службе у правительства? Я читала в газетах редакционные статьи, где говорилось, что мистер Кинг, мистер Дональдсон, майор Пауэлл [99] и министр Шурц [100] положили начало периоду необычной порядочности в Министерстве внутренних дел [101]. Чем такое может гарантироваться, когда столько соблазнов?