Наваждение генерала драконов - Лунёва Мария. Страница 8

Это ведь не какая-то побрякушка. Это настоящий ритуальный браслет, который дракон дарит избранной.

– Не «но», а должна. – Оуэн нахмурился. – Он твой, и только твой.

Взяв меня за руку, он осторожно надел его и улыбнулся. В тусклом цвете луны я отчетливо видела фиолетовое пламя в глазах жениха.

Темный! Мне это особенно нравилось в нем.

– Айла, можно поцелую?

– В щеку? – Мой голос от волнения стал совсем писклявым.

– Нет…

Потянувшись, дракон легко коснулся моих губ. Я смутилась и, кажется, покраснела. Опустила взгляд и хотела отстраниться, но в следующее мгновение этот проныра чмокнул меня еще и в щеку.

– Оуэн, – воскликнула я, – моя репутация!

– Ничего с ней не будет! Вот вырастем, и я буду целовать тебя по-настоящему.

– Мы теперь не расстанемся? – Я с таким восторгом рассматривала браслет.

Ничего ценнее у меня в жизни не будет.

– Нет, никогда. – Он попытался снова поцеловать меня в щеку.

– Айла! – Бешеный рык отца прямо за спиной заставил вскрикнуть и отшатнуться. – Ах ты, мерзавка!

Он схватил меня за волосы и откинул к деревьям.

– Не тронь ее! – Оуэн смело накинулся на него.

– Ящерица плюгавая! – Размахнувшись, папа отвесил моему другу звонкую оплеуху. – Решил дочь увести? Щенок! Да я тебя как клопа раздавлю.

Он снова ударил моего дракона.

Закричав, я кинулась на выручку другу, и следующий удар достался мне. Упав, упрямо поднялась и набросилась на отца как кошка, вцепившись в его ногу.

Оуэн подскочил с другой стороны. Я мало что видела, плохо соображала в этот момент.

Выпустила пламя, да поздно…

Крик друга заставил замереть. Отец с силой его оттолкнул. Он упал и кубарем покатился к обрыву.

– Нет! – Я ринулась за ним, но наш палач схватил меня за руку и со всей злобы дернул. – Нет!

Оуэн на самом краю попытался схватиться за траву, но она проскользнула между его пальцев.

Он упал. Всплеск воды. Я закричала так громко, как только могла.

А отец… Он сделал вид, что ничего не произошло, лишь с безразличием произнес:

– Нет ящерицы – нет проблем.

Развернувшись, он потащил меня в сторону дома, удерживая мертвой хваткой. Я брыкалась, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Пыталась достать своего ненавистного врага пламенем. Но он ведь темный, он поглощал его не замечая.

«Оуэн упал в водоворот, – это все, о чем я могла теперь думать. – Его больше нет. Его нет!»

Упираясь ногами в землю, царапала отцу руку, лишь бы отпустил.

Нужно было звать на помощь.

Вдруг Оуэна выбросило у деревни!

Вдруг он еще жив!

– Да не дергайся. Издох твой щенок. – Отец отвесил мне оплеуху. – С утра найдут. Поделом ему. Ненавижу драконов! Мерзкое племя. Тупые ящерицы!

– Не смей так говорить! – взвыла я. – Это ты мерзкий, а он… он был хороший. Ему было не плевать на меня. Он меня любил!

– Не переживай, подрастешь, продам тебя какому-нибудь мужику побогаче, и так тебя полюбят, добавки не попросишь. Только срок придет – ни дня дома не задержишься!

– Ненавижу тебя! – Я давилась от слез.

– Поговори мне еще! – Он с упорством быка тащил меня вперед.

У края дороги недалеко от поворота на наш дом стояла телега. Я попыталась закричать, чтобы привлечь внимание людей на ней, но отец проворно закрыл мне рот ладонью и поволок дальше.

Я мычала и кусала его за пальцы.

– Уймись, соплячка, – рычал он. – А то так всыплю, зубы отращивать будешь!

Отец вышел на тропинку, ведущую к нашему ветхому особняку.

Волоком протащил меня вперед и остановился. Всхлипывая, я подняла взгляд на ненавистный дом.

Снова туда, снова в эту безнадежность, где у меня нет ни будущего, ни настоящей семьи.

Я зарыдала еще громче. Не здесь я должна была находиться! Бежать нужно! Звать на помощь!

Странные тени мелькали в окнах. Будто с факелами там кто-то бродил.

– Льям? Виям? – медведем взревел отец. – Вы что там ищете? Наградили боги выродками вместо детей!

Отбросив меня, он сделал шаг к дому, и тут же мелькнула еще одна тень. Огромный вонючий мужик вышел из-за наших спин и, размахнувшись, ударил отца шипованной дубиной по голове. Раздался глухой хруст, и убийца моего Оуэна мешком упал на землю.

Повернувшись, я увидела, как мелькнула дубинка. Оглушающая боль пронзила тело. Упав, я на несколько мгновений потеряла сознание.

* * *

Приоткрыв глаза, первое, что увидела, – это тело отца. Кто-то тащил его к дому за ноги.

– Что с девчонкой делать? – Гнусавый голос был мне совсем незнаком.

– К остальным ее…

Я попыталась приподнять голову, но тело меня не слушалось.

– А пацаны? – снова этот гнусавый.

– В расход. – Это было сказано так легко, словно они не судьбу людей решали, а про сорняки на огороде толковали. – Своих ртов хватает. К тому же треплом оказались. Золотишко так и не нашли.

Разбойники!

До меня наконец дошло, что происходит вокруг. К нам пришли те, кого так ждали братья.

– Кирка, а ты уверен насчет девчонки? – Ко мне кто-то подошел, снова завоняло немытым телом. – Может, продадим куда? Рожица как у куклы, еще и рыжая. Могут отстегнуть за такую золотишко.

– Да у нее в голове дыра, Гнус. Все одно окочурится. Целителя у нас нет. Думать нужно, когда дубиной машешь!

– Так заорать могла, – словно в оправданье пробормотал гнусавый.

– Да пусть бы и орала. Кто бы ее услышал? Бабу уже того, мужика тоже. А эти два ссыкуна скулят там. Вали их, и пойдем. Девчонку туда же.

Испугавшись, я зажмурилась что было сил.

Послышались шаги. Кто-то обошел меня по кругу и схватил за руки. Резкая боль пронзила голову, но я удержала стон, с силой прикусив губу. Во рту появился металлический привкус крови. Меня тащили к дому по земле.

– Брось ее в коридор, Гнус. Огонь пожрет все. Сошлются на пожар.

Снова шаги по деревянному полу.

– Все, Кирка, – новый голос, – готовы щенки. Можно поджигать. Тухлый домик оказался. Толком и не разжились ничем.

– Может, все же девку заберем? – настаивал гнусавый. – Она еще дышит.

– Оставь, Гнус, придет в себя и думай: пырнет она кого ножом, чтобы отомстить за семейку свою, или нет.

– Ну, тоже верно, – промямлил надо мной мужчина.

– Поджигай! – крикнул кто-то со стороны огорода.

Трясясь от ужаса, я приоткрыла глаза и увидела, как в окна закидывают факела.

– Я тебя здесь оставлю, – шепнул гнусавый, присев надо мной, – как уйдем – отползай. Дом долго разгораться будет. Не по душе мне детей губить.

Он поднялся и спустился с крыльца.

Залаял молчавший все это время Токи.

– Собаку отвяжи! – прокричали со стороны тропинки. – Пусть убегает.

– А не укусит, Кирка?

– Отвязывай!

Снова возня и отдаляющийся лай за моей спиной.

– Как улепетывает, – засмеялся гнусавый. – Уходим!

Шаги.

Через несколько минут все стихло.

Я слышала, как жалобно трещат доски и балки, охваченные пламенем. Становилось теплее и светлее. Дом пожирал огонь.

Всхлипнув, я попыталась приподняться, но перед глазами тут же стало темно. К горлу подступала тошнота.

Снова лай. Где-то за сараем.

– Токи… – хрипло выдохнула и тут же захлебнулась в собственной рвоте.

В голове звенело так, что дышать было больно.

Голоса и лошадиный топот.

Кто-то подъезжал к дому.

Разбойники?! Вернулись?

«Нет, – вспыхнула в голове мысль, – те на телеге передвигались…»

– Горит все, орин!

Услышав обращение, сообразила, что это драконы! Кто-то из арендаторов. Радость мгновенно охватила сердце.

Они помогут. Спасут! Они неспособны на подлость!

– Обыщите все.

Шаги. Я снова попыталась подняться на локти, борясь с рвотными позывами и адской болью в голове.

– Девчонка, орин! – прокричал кто-то совсем рядом.

Надо мной нависли тени.

– Где Оуэн? – Незнакомец схватил меня за подбородок и дернул голову вверх. – Где мой сын? Отвечай!