Потерявшийся (СИ) - Гор Александр. Страница 12

В общем, пока я вертелся с пистолетом в руках, чтобы увидеть, кто ещё может представлять для меня опасность, купец уже лежал рядом с копьём, которое так и не успел бросить. Лежал с открытыми глазами, не шевелясь.

На удивление, эти средневековые «дикари» мгновенно сообразили, что странная «железяка», зажатая в моей руке, убивает куда быстрее, чем их копья. Да и, скорее всего, ещё и растерялись из-за того, что всё произошло так быстро: два копейщика, которые должны были скрутить меня, стонут от боли, а предводитель каравана мёртв. Стоят и тупо смотрят то на меня, то на свежий труп.

А я, убедившись в том, что сзади никого нет, торопливо набрасываю на себя «броник», в карманах которого ещё много чего насовано, и вешаю на грудь «Вереск». Ремень пока в свободной руке: одной рукой его пряжку не застегнуть, а пистолет я отпускать не намерен, пока не буду уверен в том, что не найдётся тех, кто попытается меня убить.

Немая сцена длилась с полминуты, но агрессии больше никто не проявил. Пора брать инициативу в свои руки.

— Элг, кому по законам кочевников народа додо принадлежит имущество раба убитого хозяина?

— Тому, кто убил его хозяина, — пробормотал «старик». — Не только имущество раба, но и сам раб, и всё имущество убитого.

Кивают. Кивают все. Кажется, я сейчас стал охрененным богачом в их глазах. Даже в глазах переставших выть от боли мужиков со сломанным носом и зашибленной косточкой на ноге. Новым «караванбаши» и их нанимателем.

— Значит, я теперь хозяин сам себе и моим вещам?

— Да, — кивнул Элг. — И рабов, принадлежавших господину Хон-су, и вьючных животных, и его прочего имущества.

— Мне не нужны ни рабы, ни товары, ни шатёр. Мне нужны только мои вещи. Делайте с имуществом своего Хон-су, что хотите, а я ухожу. Прямо сейчас.

У караванщиков на лицах написана задумчивая растерянность. Только Элг по-прежнему невозмутим.

— Тебе нельзя уходить. Мы на землях кочевников додо, а они либо убивают, либо берут в рабство всех, кто не платит им за проход по их землям. И всех одиночек-чужаков. Завтра утром здесь будет вождь додо с воинами. Им нужен будет один медный пруток за проход каравана. А когда они узнают, что ты ушёл один, они устроят за тобой погоню. Они знают степь лучше тебя, и поймают тебя, пока ты спишь. Тебе нужно идти с нами до земель нашего народа, если не хочешь стать рабом кочевников.

Шантаж? Кажется, нет. Мужик, судя по всему, без особой хитрожопости, говорит, как оно есть на самом деле. Но подстраховаться всё равно следует.

— Какие законы о рабах у других народов кочевников, через которые будет идти караван.

— Такие же, как у додо.

Снова многие кивают.

— А в ваших землях? Кому принадлежит имущество мёртвого хозяина каравана и его рабы?

— Родственникам хозяина. Но тому, кто спас это имущество от разграбления, отдаётся четверть спасённого. У господина Хон-су в караване было три раба. Ты — четвёртый.

Снова кивают, как китайские болванчики.

Намёк я понял: если я доставлю караван убитого мной мудака, то мне положена свобода. Как одной четверти его рабов.

— Похороните господина Хон-су по обычаям вашего народа!

Су-у-ука-а-а!

Тридцать дней по этой грёбанной саванне! Я думал, с ума сойду, пока мы доберёмся до Приморских гор. От скуки. Только представьте себе: изо дня в день одно и то же. И пейзажи, и, самое главное, занятия: свернуть лагерь, загрузить вьючный скот, проколыхаться несколько часов по степи, разбить лагерь, лечь спать. Одному. Поскольку баба на всю толпу единственная. Но…

Нет, взяли её в путь именно для той цели, о которой вы подумали: трахать. В порядке живой очереди. По три человека каждую ночёвку. «Сексуальная эксплуатация»? Она самая. Только, поговорив с попутчиками, я узнал, что эта рабыня не поставлена перед фактом, а добровольно согласилась на такую роль: кухарки и… «коллективной жены». И за это по возвращении её ждёт свобода, а также некая сумма денег, которых хватит, чтобы снимать «угол» и некоторое время кормить ребёнка, что у неё родится. От кого именно родится, не знает никто, поэтому таких детей так и называют — «сын/дочь каравана».

Мне, как «временному караванбаши», вполне можно было бы пользоваться «сексуальными услугами» вне очереди. Точнее, «сверх очереди». Вот только… брезгую. И опасаюсь что-нибудь «намотать на винт», поскольку презервативов у меня с собой нет. Ведь даже на Земле у женщин влагалище живущей сексуальной жизнью женщины отнюдь не стерильно, хотя часть обитающей в нём живности совершенно безвредно для мужиков. А как отреагирует на ТемУровских влагалищных бактерий мой организм, я не знаю. И пробовать не хочу, не имея возможности показаться в ближайшие недели венерологу.

Конечно, «попутчики» меня не очень поняли, когда я отказался от услуг «жены каравана». Пришлось втолковывать им, что я — «человек света» (ну, это они и без меня знали), и связь с местной женщиной может оказаться вредной для моего здоровья. Что такое микробы, они отродясь не слыхивали, поэтому, как мог, так и объяснял.

Кстати, про «людей света». Хон-су, как я понял, вовсе не собирался меня изнемождать рабским трудом. Он просто хотел на мне очень хорошо заработать. И на перепродаже (если удастся — то нашим, землянам, а не удастся — властям), и на «демонстрации диковинки», и на продаже имевшихся при мне артефактов. Даже не представляя, что при мне имеется. Ножики-то и странные носильные вещи он сумел оценить, а вот пистолет, пистолет-пулемёт, гранаты РГН — нет. Так что совсем не факт, что он доехал бы до места назначения живым, пытаясь разобраться с тем, что же ему досталось: анекдот про обезьяну с гранатой слышали? Ну, и очень надеялся на то, что я не стану скрывать, где находится база землян: я ведь, как раб, обязан выполнять все приказы хозяина, «все знают».

Про то, что где-то на этом берегу появились неведомые и очень богатые пришельцы, в Приморских горах узнали от ракуим, возвращающихся после посещения Центральной Базы в факторию на Северном континенте. Но то, что это совсем другие инопланетяне, а не те, про которых давно ходили глухие слухи, никто не ведал. А ракуим так и не открыли, где именно искать чужаков. Вот Хон-су и решил «подсуетиться», продав информацию и сам источник информации, ради чего и ухватился за предложение несостоявшегося мужа Оне, сына своего давнего торгового партнёра: тот в надежде на руку и сердце «освободившейся» моей подружки и предложил сдать «караванбаши» меня, «пьяного и связанного». То есть, обездвиженного каким-то местным нервно-паралитическим снадобьем. Ну, а караванщик вывез меня в таком состоянии из владений гелонов.

Нет, нас и таинственных (не исключаю, что уже только для меня, а не для тех, кто обитает на Базе) «других инопланетян» гелоры, как называют себя потомки гелонов, ушедшие на запад, не различают. О «других» до них раньше доходили лишь глухие слухи. Причём, от купцов с соседнего континента, и где их искать, никто не знает. Теперь же появилась надежда на контакт.

Спрашивали, конечно, что мы такое, как живём. И я не скрывал, что наш мир расположен где-то среди звёзд. Где именно — показать «пальцем» не могу: я воин, а не звездочёт. Как мог, рассказал про нашу жизнь. Ну, там про железные повозки, железных птиц для быстрого перемещения между городами и континентами, про железные корабли, способные за один раз перевезти население или имущество жителей целого города. Про возможность общаться друг с другом на расстоянии сотен дней пути, про полёты между звёзд и обилие товаров, про «мастерские», способные за один день произвести столько наконечников копий и стрел, что этого хватит вооружить весь мир.

Вот эти разговоры и были хоть каким-то развлечением. Наряду с охотой ради добычи мяса, чаще всего, случавшавшейся во время дневных переходов: зверья тут навалом, пасётся оно огромными стадами, так что даже сильно напрягаться не приходится.

Да, случилось разок ночное нападение хищников на лагерь. Но караульные заметили силуэты больших кошек, и подняли тревогу. А выстрелы из пистолета-пулемёта не только обогатили меня на дрянную шкуру местной львоподобной кошки, но и отогнали остальных кошаков. В остальном же — тоска смертная.