Кодекс Крови. Книга ХIV (СИ) - Борзых М.. Страница 24

Девочка в клетке захихикала, что стало катализатором для воина в кафтане. Он без слов запустил в Ксандра огненный шар наподобие тех, которые любила использовать Кирана. Но у неё они имели двойное плетение и большую мощность, этот же был моностихийный и слабее, как минимум, вполовину. Вмешиваться Кирана не стала, ведь так или иначе, но Ксандру необходимо было самостоятельно завоевать вполне определённую репутацию в империи османов. Для этого они и прибыли.

Охотник отреагировал мгновенно, летящий в него конструкт встретила ледяная ладонь, которая попросту сжала конструкт в кулаке, пока тот между пальцев не изошёл дымком.

— Похоже, отец, — Ксандр намеренно обратился к Махмуду, — проблема всё же в воспитании. И ведь не боится бросаться цепным псом на всех подряд, — поцокал языком охотник, говоря о высокородном в третьем лице, будто его здесь не было. — Могут ведь и в Круг Чести вызвать.

— Курты ничего не боятся! — выплюнул воин, но уверенности в его голосе поубавилось. Семейное обращение не осталось незамеченным. — Это Кёпеклери даже не сподобились выставить кандидата на Дикую охоту. Так что не таким безродным псам тявкать в нашу сторону.

— Ну почему же, — холодно улыбнулся Ксандр. — Отец специально попросил меня приехать в Стамбул и научить один зарвавшийся выводок манерам.

Потеряв всякий интерес к воину, Ксандр повернулся к девочке и подмигнул

— Тебя как зовут, дитя воды?

— Илайда, — тихо представилась девочка.

— Свет воды, значит, — улыбнулся охотник пленнице, — красивое имя и подходит тебе. Нечего воднице делать среди огня, тем более такого дымного. Водники должны держаться вместе. Не шали сильно, но и не давай себя в обиду. А если кто-то всё же тебя обидит, пока я не заберу тебя, то запомни хорошенько их имена, чтобы дядюшка Искандер Кёпеклери потом надрал им задницы.

Девочка серьёзно кивнула, но в глазах её загорелась невероятная надежда. Тот самый свет, в честь которого её назвали.

— Что же, не смеем вас задерживать. Увидимся на охоте, — Ксандр кивнул воину и на выходе пропустил сперва Кирану, затем приёмного отца и лишь потом вышел сам. Последним выходил Николай Полозов. Его-то за рукав и попытался остановить воин в кафтане, но оборотень со змеиной грацией ушёл от прикосновения и на чистейшем турецком произнёс:

— Рекомендую впредь не позволять себе подобных взглядов в адрес княгини Виноградовой, если не хотите лично познакомиться с её братом.

— Я — шахзаде Орхан-Осман Курт, мой род тысячелетиями правит империей, я переживу визит какого-то руса.

— Князь Рюгена тоже так думал, — с вежливой улыбкой ответил Николай и, кивнув шахзаде, поспешил выйти из каюты.

С доставкой до поместья Комариных Джованни не повезло. Дирижабль графа временно оказался пришвартован в столице. Но даже так поездка оказалась для мага весьма познавательной.

Ему удалось местами подслушать интересные разговоры людей графа о событиях во Франции, где граф во время обычной деловой поездки умудрился снять проклятие в семьи Шен дю Лимузен, закрыть какой-то уж больно мудрёный прорыв изнанки, уничтожив пятую часть ценнейших лесов Лимузенов, но удостоившись награды от местного муниципалитета. Ещё обсуждали боевую жену графа, которая смогла подтянуть к разбирательствам японский клан воронов-убийц и не допустить франков на борт дирижабля.

«Однако, интересно живут люди, — про себя размышлял Джованни. — Что ж Комарин такого уничтожил, что Гиббон за его голову пять миллионов не пожалел?»

В целом, переговоры между гвардейцами больше походили на армейские байки, особенно когда они и дальше принялись вспоминать, кто в каких передрягах рода успел поучаствовать. А там значились неудачный переворот в Японии, спасение княгини Рюгена, коронация датского монарха, родовая война с какими-то Крысами и даже учебный штурм Кремля. А потом все вспомнили свадебный обряд графа, припоминая, кто и сколько раз за одну битву… умер?

Джованни казалось, что гвардейцы специально над ним насмехаются. Ну не могло все перечисленное ими происходить на самом деле.

— Хорошо, хоть большинство случаев засекречены. Только среди своих и можно обсудить, а так иногда и самому не верится, что мы через всё это прошли и выжили, — вторил его мыслям один из кровников. — Надо бы Комару помолиться за здоровье графа.

Остальные согласно кивнули и воздали короткие молитвы покровителю рода.

«Надо бы узнать побольше об этом графе, — подумал Джованни. — За абы кого пять миллионов платить не станут».

Постоянное нахождение в тени высасывало все жизненные силы, но в какой-то мере стоило даже тех обрывков информации, которые он добывал таким нехитрым способом. Но голод всё больше давал о себе знать. Потому, стоило дирижаблю пришвартоваться у причальной вышки, его незарегистрированный пассажир ушёл так же тихо, как и до того подсел на судно. Уже в самом воздушном порту он выбрал самый тёмный и неприветливый закоулок в надежде наткнуться хоть на кого-то из щипачей. Но таковых там почему-то не оказалось.

«Демоны вас задери», — выругался Джованни, убивать кого-то респектабельного в порту не входило в его планы, чтобы не привлечь к себе внимания. Потому маг смерти нанял экипаж на день и попросил отвезти его в самый злачный район города и там подождать полчаса, пока господин прогуляется в переулок.

Возница сперва понял его неправильно, осторожно заметив:

— Так зачем так далеко? Клозеты, чай, и на аэровокзале есть.

— Вези, куда сказано! — коротко рыкнул Джованни, когда с трудом разобрал смысл фразы.

Тот больше инициативы не проявлял, выполняя безукоризненно все требования нанимателя, справедливо считая, что присказку «Молчание — золото!» явно придумали возницы, ведь чем меньше слов скажешь поперёк, тем больше заработаешь.

Куда его привезли, Джованни даже не спрашивал. Он вышел из экипажа и свернул в ближайший же переулок, загаженный отбросами из ближайшей подвальной забегаловки.

«То, что нужно! — обрадовался маг смерти. — Ждём!»

Ждать пришлось недолго, Джованни даже не успел прогулочным шагом пройтись до конца переулка, как ему с двух сторон уже перекрыли выходы.

— Мы привештвуем, што гошподин хороший решил жанятьшя благотворительноштью! — зашепелявил громила, держащий в руках махонький огненный шар для устрашения своей жертвы.

— Господин голоден, — обрадованно улыбнулся Джованни. Он и не рассчитывал найти в этой дыре кого-то одарённого. — И ты будешь моим завтраком!

Улыбка жертвы громиле не понравилась, но сделать он уже ничего не успел. Господин исчез, растворившись в полумраке переулка, а дальше свет померк в глазах громилы, и жизнь покинула его, подпитывая одного безумно голодного мага смерти.

Остальные разбойники попробовали наброситься скопом на переставшую быть беззащитной жертву, но та снова растворилась в тенях, а через несколько секунд на грязную мостовую упало ещё одно выпитое безжизненное тело.

Этого хватило, чтобы все остальные грабители разбежались в разные стороны, словно крысы из-под мусорного контейнера.

Джованни не стал их догонять. Двух жизней ему вполне хватило, чтобы вновь чувствовать себя живым и сытым. Дальше началась рутинная работа. Сняв номер в гостинице, маг приступил к сбору информации о своей цели. В ход пошли библиотеки, газеты и даже официальные гербовые справочники родов.

В газетах писали разное. Во что-то совершенно не верилось, как, например, в одиночное закрытие прорывов изнанки шестого уровня, а вот в заметку о получении графского титула верилось гораздо больше. Катание на дирижабле, реки игристых и не только напитков, фейерверки над северной столицей — так отдыхать умеют только русские. С размахом.

Джованни плохо представлял себе нечто подобное у них в Пьемонте. Нет, Италия тоже славилась разгулом, но этот разгул был спрятан за ширмой мнимой благопристойности. Так открыто у них не блудили и в газетах это напоказ не выставляли. Чревато. Возможно, ещё и потому, что Франция с её демоновой революцией была к Пьемонту гораздо ближе, чем к России. Потому столь бурные гуляния аристо могли вызвать не менее бурную реакцию у обычных людей. Вот местная знать и старалась не будить зверя революции на своих землях.