Кодекс Крови. Книга ХIV (СИ) - Борзых М.. Страница 35

«Больше времени на что?»

Удерживать руку, когда та подрагивала от едва сдерживаемых чувств, удавалось с трудом. Поэтому я перевернул ладонь эмпатки и поцеловал в самую середину. В любом случае, даже если на время удастся сменить направление её эмоций, это должно было облегчить её состояние.

Я целовал сперва ладонь, затем поднялся выше к запястью и замер, повторно выводя уже своим пальцем на песке вопрос:

«Больше времени на что?»

Эмпатка закрыла глаза и ответила, будто сорвалась вниз со скалы:

— Как только я превращусь в богиню, я не смогу иметь детей.

На этом моменте моё решение молчать испарилось, словно роса на солнце.

— Кто тебе сказал такую чушь?

На всякий случай я покрепче прижал к себе эмпатку, чтобы та никуда не сбежала от разговора. Выпустив крылья, я обернул нас ими на манер шатра, укрывая от всего на свете.

— Атараши показал. Богиня не сможет родить от смертного.

— Чушь! Моя бабка была творением божественной артефакторики, но прекрасно забеременела и родила от Райо. Он, конечно, не совсем обычный смертный, но и Тара полностью состояла из божественных даров своих создателей. Кроме того, многие местные боги имеют детей.

— Но не от людей же? — воспротивилась Ольга.

— Уверен, если задаться вопросом, всплывут и не такие подробности, — хмыкнул я. — Опять же, я абсолютно точно видел, как после снятия проклятия Найада уносила с собой душу твоей будущей дочки. Так что… Даже не смей хандрить! У тебя будет такая же красивая, верная и искренняя девочка, как ты сама.

Я шутливо поцеловал эмпатку в кончик носа.

— Будет… — тяжело вздохнула Ольга. — Но от кого…

— От кого захочешь, от того и будет! Богиня ты или кто? Мне тут говорили, что многие боги меняют мир своей волей. А по этому показателю мы, иномирные души, можем дать фору многим богам, — улыбнулся я. — И вообще! Я кому-то обещал романтический вечер! Засиделась ты в отшельницах! Пора возвращаться в люди, моя богиня! — я поцеловал эмпатку в запястье, пытаясь прогнать её хандру окончательно.

— Не хочу романтику, — мотнула головой предельно серьёзная Ольга, обдумывая мои слова про волю. — Хочу честности.

Я крепко задумался, что могла бы подразумевать эта формулировка, и решил показать кое-что из затаённых уголков своей души. Я обнял Ольгу покрепче и открыл первый портал в место, где когда-то стоял мой детский приют.

Ныне там располагался интернат под покровительством Милицы. Атмосфера там изменилась разительно. Это смог почувствовать даже я, не имея эмпатических способностей. Дети чуть младше десяти лети улыбались и смеялись, выполняя разминку в саду вместе с воспитательницей, а серость безнадёги и боли в их взглядах сменилась на предвкушение.

Ольга невольно улыбнулась, почувствовав детский эмоциональный фон.

— Так было не всегда…

Я открыл ту часть своих воспоминаний, где приходилось выживать, где хотелось верить и ждать, что найдутся родственники, где зажатый в руке гвоздь отделял меня от смерти. Апофеозом стал прорыв и лицо Альба, вынесшего мне там смертный приговор.

Я снова открыл портал и перенёсся в Обитель Крови. Здесь хоровод эмоций был настолько пьянящим и разнообразным… что я перестал что-либо фильтровать при показе эмпатке. Были там и оргии, были и наказания, после которых моя спина больше напоминала лоскутное одеяло, чем живую плоть. Было желание помочь людям на прошениях, и было желание уничтожить свихнувшихся себе подобных. Ведь я частенько и сам участвовал в охотах на магов крови, так что, по сути, не особо и отличался от тех же Борромео, загоняя магов, как дичь.

Следующий портал привёл нас к моей башне. Здесь радостных эмоций было больше. Мой неумелый отцовский опыт с Тильдой и ещё более неумелое построение отношений с Ланой, которое завершилось кровавой баней.

Портал привёл нас на площадь близ резиденции Альба Ирликийского. Но вместо чистой каменной брусчатки, я показывал воспоминания об уничтожении целого легиона и смерти дорогого мне существа. Финалом стало собственное сожжение. От резиденции мы ушли в пустыню. Именно там я рискнул прокрутить в памяти варианты будущего, показанные мне Атараши.

— Ты хотела честности. Вот таким я могу стать со временем. Ты всё ещё хочешь связать свою жизнь с моей?

Повинуясь моему желанию, в руке возникло кольцо из адамантия. Простенькое, оно выглядело, будто маленький дракончик крыльями собирался обхватить палец своего носителя.

Эмпатка переводила взгляд с кольца на меня, переваривая мою «честность».

— Хочу! — твёрдо ответила та и подставила руку, ожидая, пока кольцо займёт место на пальце.

— Тогда у меня будет одно условие, — основательно так испортил я момент. Но раз уж я не в состоянии нормально сделать ни одно предложение руки и сердца, то приходилось подходить ко всему практично, как завещала Мать Великая Кровь.

— Какое условие? — нахмурилась Ольга.

— Если я всё же превращусь в кровожадную тварь или холодного расчётливого мясника, ты меня убьёшь.

Глава 17

— Если я всё же превращусь в кровожадную тварь или холодного расчётливого мясника, ты меня убьёшь.

Я ожидал чего угодно, но не того, что Ольга рассмеётся.

— Предложение можно было бы считать вполне себе рациональным, если бы не одно «но». Я дала тебе клятву крови о ненападении и всяческом содействии. Зато теперь я знаю, как наглядно выглядит фраза: 'И жили они долго и счастливо и умерли в один день!

Теперь и я улыбнулся ходу её мыслей. Всё же юмор у эмпатки был несколько специфичным.

— От клятвы я тебя освобожу, а по силе ты — единственная, кто сможет без последствий для себя выполнить обещание. Меньше всего я хочу превратить миры в кровавое месиво. Не для того я сейчас аспидом на сковороде извиваюсь, пытаясь всех объединить и дать пинка в сторону мирного существования.

— Да уж, не муж, а мечта! Это же надо, подарил индульгенцию за становление вдовой в любой момент.

— Инду-чего? — не понял я.

— Да в моём родном мире одна из церквей продавала за деньги прощение грехов богатым аристократам. Очень востребованная услуга оказалась, — поделилась информацией об одной из прошлых жизней эмпатка. — Вот и ты мне перед браком такую же, считай, подаришь, освободив от клятвы. А ты не думал, что я могу не захотеть тебя убивать, даже если ты станешь кровожадным и расчётливым мясником?

— Но почему? — сказанное не укладывалось у меня в голове. — Бешенного зверя уничтожают.

— Потому что я верю в тебя и в твой взгляд на жизнь и смерть. И если ты вдруг станешь создавать кровавый конструкт на пару тысяч узлов с использованием магов как накопителей, я больше, чем уверена, что скреплять этот конструкт ты будешь собственной кровью и жизнью. А ещё я буду уверена, что жизни двух тысяч человек — адекватная и рациональная цена, ведь ты никогда не идёшь на неоправданные жертвы.

— Неужели мне не на кого надеяться в этом вопросе?

— Ну почему же? — удивилась Ольга. — На меня ты можешь рассчитывать. В момент построения конструкта я буду прикрывать тебе спину, ещё и сама встану накопителем в один из узлов, если это поможет тебе выжить.

Я покачал головой, глядя на кольцо в своей руке. Моё условие эмпатка отвергла, и теперь мне нужно было сделать свой выбор: отзывать своё предложение или же оставлять в силе.

Заметив мои затруднения, Ольга коварно улыбнулась и несколько переиначила мои недавние слова:

— Ты дал мне честность и получил мою взамен. Со мной никогда не будет просто, но я обещаю всегда защищать твою спину и быть на твоей стороне. Ты всё ещё хочешь связать свою жизнь с моей?

У меня на лице невольно расплывалась улыбка, когда я одевал кольцо на безымянный палец Ольге. Дракончик на мгновение ожил и обхватил крыльями палец так, чтобы кольцо стало по размеру.

— Мы — самая странная пара из мне известных. Ни тебе слов любви и верности, ни тебе романтики. Зато жести и откровенности хоть отбавляй.