Кодекс Крови. Книга ХIV (СИ) - Борзых М.. Страница 33

— Блэйр, — Агафья практически рычала на сестру. — У меня и так появился счёт к вам, не стоит делать его безразмерным. За тобой долг по Бенуа.

— Дура, — покачала головой тень и отправилась к порталу, взглядом указав рыжей следовать домой, — можешь злиться сколько угодно, но касаемо ситуации с сыном… ты бы сделала тоже самое ради любой из нас.

Стоило порталу схлопнуться, как из Агафьи будто вынули стержень. Та осела прямо на пол, невидящим взором уставившись в никуда.

Я хотел было к ней подойти, но был остановлен коротким замечанием от Ольги по кровной связи:

«Не надо! Открой портал в мир аспидов, где мы нашли Борея. Я позову, когда нужно будет забрать обратно».

Я не стал спорить, выполнив требуемое. По другую сторону портала появилась бескрайняя синь океана. Агафья послушно последовала вслед за эмпаткой, даже не взглянув на тело сына. Одновременно с этим Паук принёс порцию зелья забвения. Света осторожно отмерила столовую ложку и влила зелье в рот магу смерти. Подумав, она добавила ещё треть ложки и лишь после этого закупорила стеклянную бутылочку.

— Что дальше? — вопрос задала Тэймэй, до того молча наблюдавшая за происходящим.

— Дальше вы уходите в Эсферию. Здесь оказался проходной двор.

Моё решение было продиктовано исключительно вопросами безопасности. Отпускать сына Агафьи, зная о его способности появляться у нас, как у себя дома, было спорным шагом. Стёртая память была не панацеей, а лишь временным решением.

Совершенно не вовремя раздалась трель моего мобилета. Я тихо выругался. В пять утра хорошие новости не сообщают.

— Граф Комарин, слушаю.

На обратном конце связи раздался бодрый и свежий голос Дмитрия Фёдоровича Медведева, как будто он звонил мне не в пять утра, а в обед, как минимум.

— Медведев на связи, — коротко без излишних политесов представился безопасник.

— Да я уж по голосу узнал. Что стряслось, что вы ни свет, ни заря? — сразу же перешёл я к делу.

— Тут такое дело, звоню предупредить, — голос Медведева был предельно серьёзным, — есть вероятность, что французы объявили за твою голову ценник в пять миллионов золотом. Тут в одной газетёнке объявление отыскалось, наши аналитики его особо выделили и на стол мне подложили.

— А от меня-то вы что хотите? — на всякий случай уточнил я. — Или будем инсценировать мою смерть и пополнять казну империи?

Медведев задумался, а потом всё же ответил:

— Нет, не выйдет. Ты же оживёшь потом, а к нам претензии будут, что служба безопасности даже убить уже с гарантией не может, — поддержал шутку Медведев. — Просто ставлю в известность, чтобы был наготове. Мы по своим каналам попробуем решить вопрос. Всё же охоту объявили на бывшего консула Российской империи. Тебе руки тоже не связываем и бессловесным агнцем идти на заклание не предлагаем. Но ты хоть скажи, за что Гиббон на тебя так взъелся?

Я задумался, а после решил не скрывать причины от Медведева:

— Ответ зависит от того, дарил ли когда-то многонеуважаемый Президент Французской Республики кому-то из наших официальных лиц саженцы деревьев по случаю заверения в вечной дружбе?

Я мог бы поклясться, что слышу скрип шестеренок в мозгах Медведева.

— Кажется, было такое, ещё в бытность президента герцогом, — через минуту пробормотал он. — Один, вроде бы, даже в Кремле посадили.

— Тогда у меня для вас плохие новости…

У Висконти Борромео выдалась беспокойная ночка. К полуночи его одолела такая жажда жизни, что он без раздумий отправился в подвал к пленницам, которых обычно скармливали сыну. Выбрав двух, не глядя, он выпил их досуха, но голод не пропал совсем, оставаясь где-то на задворках сознания.

Затем он выслушал по мобилету яростную тираду от Алесандро дель Ува, который в двух словах требовал лучше следить за сыном, чтобы некоторым уважаемым людям не пришлось среди ночи оживлять любовниц.

Все эти события не добавляли хорошего настроения графу Борромео. К тому же все попытки дозвониться до Джованни не увенчались успехом. Сдержанный оптимизм внушало лишь то, что жажда отступила, позволяя мыслить связно, следовательно, опасность для недожизни сына миновала.

Однако же это ни в коем случае не означало, что подобные события пройдут для Джованни бесследно. Висконти без зазрения совести выдернул Карло из постели жены и потребовал отыскать сына, вкратце обрисовав ситуацию.

Но то ли на их счастье, то ли на беду, делать этого Карло не пришлось, ведь раздалась трель мобилета у главы службы безопасности рода. Источник из мантуйской городской стражи отчитывался об обнаружении спящего Джованни в парке близ палаццо рода Занзара. Штатный лекарь констатировал у найдёныша глубокий сон, общее переутомление и отсутствие каких-либо ран.

— Ах, да! — вспомнил информатор. — По словам лекаря, от пациента доносился запах зелья забвения, и в пиджаке у него была найдена несвежая французская газета.

— Неделю! Нет! Месяц пролежит в саркофаге! — процедил сквозь стиснутые зубы Висконти. — Будет знать, как идти против воли главы рода!

Глава 16

Последний месяц в родном мире прошёл неимоверно насыщенно. Я уже не помню, когда последний раз столько прожил там. Уж не знаю, повлияла ли близость божественного совета или предсказания Атараши, но я наслаждался практически каждым днём, проведённым дома. Наслаждался тогда, когда падал без сил после нескольких суток без сна, когда Света буквально усыпляла меня собственной магией. Наслаждался, когда днями проектировал новые селения в обжитой части бывшей пустыни, а ночами пытался разгадать ребус от оракула.

У Тэймэй близились роды, потому Света временно приостановила подготовку к свадьбе.

Племенные братья один за одним переселялись в собственные земли, превращаясь из кочевых в оседлые народы. Территории мы старались подбирать с Райо таким образом, чтобы не касаться родовых вотчин аспидов. Потому заселялись большей частью земли приграничные с Каролийским хребтом.

Каждое племя пустынников, переселяясь в новый дом, приносило клятву верности на крови мне лично и роду Эсфес. На данный момент удалось «приземлить» две трети племён. Назначать коронацию раньше, чем обеспечу остальные племена домом, я не планировал.

Радовало, что постепенно закладывалась база под сотрудничество между орденцами и пустынниками. Особой дружбой пока не пахло, но первые подвижки уже наблюдались. Вдоль проложенных по пустыне дорог вырастали таверны и постоялые дома, защиту которым от аномалий обеспечивали орденцы. В то же время для пустынников ввели отмену торговых пошлин в орденских землях, заманивая их караваны на торжища в долины.

Процесс проникновения был небыстрым. Пришлось даже создавать краткий свод традиций и норм поведения каждой стороны для ознакомления, дабы случайное недопонимание не вызвало кровную вражду, угли которой ещё тлели на пепелище многовековой войны.

Самую магически одарённую молодежь я забирал в новую академию Сашари. Пока учебный процесс не обходился без эксцессов, всё же слишком долго два народа враждовали. Но, к моей радости, арбитрами в сварах выступили юные маги из Эсферии, дети моих кровников, решивших переселиться в мир Сашари почти два десятка лет назад по местному исчислению. Эти были воспитаны в более прогрессивных взглядах и одинаково относились ко всем. Более того, они понимали подоплёку всех происходящих процессов, потому активно способствовали сплачиванию молодёжи. Работу в глубоком тылу никто не отменял.

Кроме академии Сашари, меня ещё периодически начали выдёргивать в Обитель Крови для проведения практикумов у корвусов. Агафья пока проживала там же, занимаясь усовершенствованием трилистника Занзара. После разговора с Ольгой вампирша успокоилась. Эмпатка показала ей воспоминания и эмоции её сестёр, когда Агафья умирала на родильном ложе. Это несколько примирило вампиршу с их позицией. Простить их она пока не простила, но мотивы поведения смогла понять. Спасалась от эмоций Агафья в работе, с головой уйдя в артефакторику, как и я в исследования.