Десять ли персиковых цветков - Ци Тан. Страница 76

Возвращаясь мыслями к событиям прошедшей ночи, я могла вспомнить лишь колыхающуюся над головой занавеску. Когда я, изнуренная его ласками, погружалась в сон, то смутно услышала, как он произнес:

– Даже если это единственный раз, когда ты целиком и полностью принадлежала мне, даже если ты пошла на это только для того, чтобы заполучить лампу, ради Мо Юаня… Я ни о чем не жалею.

Я не совсем ясно слышала эти слова, и, поскольку в последнее время в моей голове всплывало что-то необъяснимое, вполне возможно, что это очередная иллюзия. Пусть между нами и случилась близость, однако, к сожалению, со мной все было совсем не так, как с той красавицей из книги. В голове совершенно ничего не прояснилось.

Это впервые заставило меня задуматься о том, что сюжеты пьес мира смертных не всегда соответствуют действительности.

Сон Е Хуа был крепок. После столь резкого пробуждения мне не удалось снова уснуть. Я провела рукой по шраму на его груди и вдруг вспомнила об одной истории.

Рассказывали, что триста лет назад клан Русалок, выдвинув войско, устроил бунт, поскольку желал полной независимости. Владыка Южного моря, не выдержав их напора, отправил в Девять небесных сфер письмо с просьбой о помощи. Небесный владыка для усмирения бунтующих собрал войско и назначил принца Е Хуа командующим. Вопреки ожиданиям, клан Русалок проявил неслыханную доблесть, и принц чудом не оказался похоронен в морской пучине.

В ту пору я не покидала Цинцю и потому почти ничего не знала о происходившем. В моей памяти эта история отложилась благодаря тому, что, когда я только очнулась после глубокого сна, Четвертый брат неоднократно упоминал об этом. Во время каждого пересказа он драматично придерживал запястье другой рукой [108] и говорил следующее:

– В Южном море клан Русалок безо всякой причины решил устроить бунт! За последние годы младшее поколение бессмертных стало еще невежественнее, это совершенно никуда не годится. С русалками и так нелегко было договориться, но в этот раз пришлось уничтожить весь клан. Однако тот факт, что молодой и талантливый принц чуть не стал кормом для рыб, говорит о том, что клан подвергся полному уничтожению не просто так.

Мой Четвертый брат Бай Чжэнь был болтуном, каких еще поискать. Благодаря ему мне довелось услышать о многих славных подвигах Е Хуа. Говорили, что на протяжении почти двадцати или тридцати тысяч лет войска, которые участвовали в сражениях под предводительством принца, ни разу не проиграли. Удивлению Четвертого брата не было предела, когда в ожесточенном бою против клана Русалок принц потерпел поражение.

Пока я мысленно рассуждала о былом, над моим ухом раздался шепот неизвестно когда проснувшегося Е Хуа:

– Не устала? Почему не спишь?

В сердце закрались сомнения, поэтому, погладив шрам, я задала мучивший меня вопрос о той битве.

Е Хуа крепко сжал мою руку и безэмоционально ответил:

– Лучше и не вспоминать о той битве. Клан Русалок был полностью уничтожен, но я не получил желаемого, так что, по сути, обе стороны остались в проигрыше.

Мои губы растянулись в улыбке.

– Ты чуть не оказался погребен в водах Южного моря, чудом остался жив. Чего же ты еще хотел?

Е Хуа спокойно ответил:

– Я намеренно потерпел поражение и позволил ранить себя.

В голове все перемешалось.

– Намеренно? Ты нарочно искал смерти?

Принц еще крепче сжал мою руку.

– Всего лишь уловка, чтобы обмануть Небесного владыку.

– Ясно. То есть ты хотел притвориться погибшим. Хотел сымитировать смерть, чтобы больше не быть наследным принцем Небесного клана?

Е Хуа долго ничего не отвечал, я даже подумала, что он снова уснул, но вскоре раздался его хриплый голос:

– Я никогда никому не завидовал, но по-настоящему познал зависть к своему дяде Сан Цзи…

Все-таки он не умел пить. Выпив четыре или пять кувшинов вина, Е Хуа лишь отчасти сохранил трезвый ум, но, кажется, вино еще не выветрилось. Обычно принц был немногословен, когда речь заходила о Втором сыне Небесного владыки. Однако сейчас он говорил без умолку – видимо, выпитое вино ударило в голову. Разговорившись, он нечаянно упомянул известную историю о побеге Сан Цзи с Шао Синь, чем вызвал во мне жгучий интерес.

Несмотря на свое состояние, Е Хуа говорил вполне складно, но некоторые его высказывания не имели никакой связи с предыдущими. Я лежала в объятиях Е Хуа, внимательно слушала его и тщательно обдумывала услышанное. Я почти поняла, о чем он хотел мне рассказать.

Прежде я думала, что, когда Сан Цзи уговорил Шао Синь сбежать с ним, они сразу отправились на поклон к Небесному владыке. Это наделало много шума, за один вечер весь свет узнал о нашем позоре, что не на шутку разозлило моего отца и старших братьев. Однако я не знала, что в этой истории есть несколько неожиданных поворотов.

Е Хуа рассказал о глубине чувств Сан Цзи, а также о том, что он взял любимую на Небеса, чтобы доказать ей свою истинную любовь. Небесный владыка всегда благоволил Сан Цзи, поэтому принц полагал, что отец, узнав о его чувствах к Шао Синь, пожалеет его и поможет им. Однако его искренняя любовь обернулась бедой. Небесный владыка не стал помогать «уточкам-мандаринкам». Узнав, что его второй сын питает нежные чувства к змейке, его затрясло от гнева, ведь Сан Цзи мог стать причиной скандала. Его поступок мог оскорбить невесту из Цинцю, и едва ли подобное оскорбление укрепило бы дружбу между драконами и девятихвостыми лисами. К сожалению, тогда Небесный владыка не подозревал, что его второй сын даже посмеет оставить в Лисьей пещере бумагу о расторжении брачного договора. Ради сохранения дружественных отношений между кланами Небесный владыка решил скрыть позорный поступок второго сына. Счастливая Шао Синь, в которой Сан Цзи души не чаял, в тот момент пребывала в Девяти небесных сферах. Небесный владыка приказал найти ее и за совершенный проступок запереть в Сковывающей пагоде.

Услышав об этом, Сан Цзи пришел в ужас. Он тут же бросился в покои Небесного владыки и целых два дня простоял перед ним на коленях. За эти два дня Сан Цзи не услышал от Небесного владыки ни единого слова. Говорили, что змейка была всего лишь ничтожной обольстительницей, которой, однако, хватило дерзости соблазнить Второго сына Небесного владыки, не говоря уж о том, что она осмелилась нарушить порядок в обители небожителей. По законам Небес полагалось уничтожить все ее совершенствование и сбросить в мир смертных без права на возвращение. Сколько бы она ни следовала дао, ей бы не удалось вновь достичь бессмертия и вознестись.

Так или иначе, но Сан Цзи был всего лишь одним из сыновей Небесного владыки, власти отца он противостоять не мог. Он испробовал все возможное, но так и не придумал, как спасти Шао Синь. Его мечты и чаяния терпели крах. Сан Цзи оставалось только одно: он прибег к угрозам свести счеты с жизнью. Он заявил, что если Небесный владыка накажет Шао Синь и навечно разлучит сына с возлюбленной, то Сан Цзи погибнет вместе с ней. Пусть они и превратятся в горстку пепла, зато будут вместе.

Его отчаянные, полные безысходности речи печалили сердца слушающих и пробивали на слезы. Однако Небесный владыка оставался непоколебим – на то он и Небесный владыка. Как глава Небесного клана, он обладал широким арсеналом уловок. Всего одним высказыванием он подвел Сан Цзи к роковой черте: «Я не смогу помешать тебе убить себя, но знай, что даже после твоей смерти жизнь этой змеи останется в моих руках. Как только ты разрушишь свой изначальный дух и прогоришь дотла, я превращу жизнь этой змеи в такой ад, что она сама станет молить о смерти».

Хоть такого рода запугивания нельзя назвать достойным поведением, они сработали. Сан Цзи оказался в тупике, однако больше он не говорил о самоубийстве во имя любви, лишь молча горевал в своем дворце. Небесный владыка был рад, что Сан Цзи наконец успокоился. Он не стал больше тратить время и силы на несчастных влюбленных. Эта неосторожность привела к тому, что Сан Цзи, который лишь притворялся, что сдался, улучив удобный момент, ворвался в Сковывающую пагоду и забрал Шао Синь.