Благословенный. Книга 5 (СИ) - Коллингвуд Виктор. Страница 46

Солнце окончательно зашло, и тотчас наступила кромешная тропическая тьма, рассеиваемая лишь светом огромной жёлтой луны. Лунный свет отражался от волн океана, образуя светящуюся шафрановую дорожку из водяных бликов.

Минуту Резанов смотрел на серебристую рябь океана, наслаждаясь вечерним бризом и разминая затёкшую от длительного письма руку. Увы, но на нашем Севере так не посидишь и такого не увидишь. Какой благодатный край! Вот бы принял его Государь Император под своё покровительств о! '

Вдруг Резанову показалось, что, но слышит женские голоса. Что это? Русалки? Голоса стали громче, и вдруг он услышал негромкий., но требовательный стук кулачком по медной корабельной обшивке.

Не без душевного волнения Резанов подошёл к фальшбору и перегнулся через него, вглядываясь в темноту. И правда, там внизу, едва заметные в тёмных водах, качалось на волнах несколько прелестных женских головок. Прекрасные туземки переговаривались о чём-то на своём языке, и по тону их было понятно, что они чем-то сильно озадачены.

Поражённый столь странным происшествием, Николай Петрович подхватил свой масляный фонарь, привязал к верхнему кольцу конец просмолённого линька, тугой бухтою свернутого на палубе, и, подойдя к борту, осторожно спустил фонарь на несколько ярдов вниз. И что же он увидел?

В чистейших, кристальной прозрачности, водах океана действительно плавало несколько молодых привлекательных женщин! Все они были черноволосыми смуглолицыми представительницами местного племени; и, несмотря на то, что из одежды на них имелись только лишь серьги, дамы обнаруживали недвусмысленное желание подняться на борт! Именно в тот самый момент, когда Резанов опустил фонарь к воде, одна из туземок, высоко подняв руку, пыталась зацепиться за медную обшивку корабля и вскарабкаться выше. Из воды показалась её прекрасная крепкая грудь с тёмными сосками. У Резанова закружилась голова и всё поплыло перед глазами: нечасто увидишь подобное в северных широтах, где приходилось ему обретаться последнее время… Но тут девушка издала досадливый вопль и сорвалась, с головой погрузившись в воду.

Появление у них над головою источника света обратило внимание дам на Резанова, но не заставило быть стыдливее. Сначала они что-то кричали Резанову на своем гортанном наречии; затем, видя, что он не понимает их намерений, одна из туземок, энергично подплыв к борту, попыталась уцепиться за линь, которым был привязан фонарь, но не смогла до него дотянуться.

— Нет, это решительно ни на что не похоже! — сам себе молвил Резанов, подняв свой фонарь обратно на борт. — Надо всё-таки выяснить, кто они и чего хотят. Нужен толмач!

Переводчик на судне был, но, с несчастью, только один, и находился он сейчас в капитанской каюте, на большой дипломатической пьянке. Пришлось Резанову спускаться.

В капитанской каюте стоял чад кутежа. Дорогое французское вино, дешёвый ром с Филиппин, лимоны, ананасы, манго — всё это в ужасающем беспорядке было навалено на принесенный из кают-компании большой стол, за которым восседал гордый туземный король Камеамео, занимая громадою своего темнокожего величества добрую половину стола. По левую руку присутствовал капитан Макар Иванович Ратманов, по правую — Аддик ван дер Хаак, красномордый рыжий голландец, долгое время проживший на острове Оаху, выучивший язык гавайцев и принятый в команду толмачом. Ратманов о чём-то горячо спорил с королём, а голландец заплетающимся языком переводил.

Резанов, с трудом пройдя через настоящий завал из опрокинутых стульев и корзин, осторожно тронул голландского «морского волка» за плечо и любезнейшим образом попросил его выйти на верхнюю палубу, дабы «развеять некоторые недоразумения». Поначалу Аддик не хотел оставлять своих подопечных; но, заметив, что капитан и король прекрасно уже понимают друг друга безо всякого перевода, с трудом поднялся и последовал за Николаем Петровичем.

— Вот, будьте любезны — тут несколько туземных людей женскога полу плавают возле полубака; а чего хотят, решительно непонятно! — пояснил Николай Петрович, вновь направляя свет фонаря за борт, туда, где последний раз видел прохлаждавшихся в солёной воде наяд. Однако, как оказалось, они отплыли чуть в сторону, к носу корабля, и теперь, обнаружив там якорный канат, пытались влезть по нему на судно! Более того: несколько свободных от вахты матросов всячески помогали им в этом начинании, протягивая багор на длинной рукоятке и громко подбадривая советами! Свет лампы осветил тёмные, будто выточенные из бразильского дерева фигуры туземок; одна из них, одетая лишь в мокрые, ослепительно-чёрные волосы, залезла уже выше всех и уцепилась, а багор.

— Эй, вы! Отставить! Убери багор, говорю! — испуганно вскричал Резанов. Матросы, перепугавшись, потянули ручку багра на себя; темнокожая дама от неожиданности взвизгнула и рухнула в воду, сорвавшись с каната. Некоторое время было неясно, что же с нею сталось; но затем она вынырнула, резко покрутив в стороны головой, дабы облепившие её лицо мокрые пряди волос разлетелись в стороны; досадуя на свою неловкость, она с лёгкой гримасой сунула в рот ладонь, видимо, порезавшись то ли о багор, то ли об облепившие якорный канат ракушки.

Ещё две туземки, завидя это, тоже нырнули в воду, будто не решаясь покинуть сопровождаемую ими персону. Подплыв к первой женщине, дамы наперебой стали что-то лопотать, осматривая ладонь пострадавшей и даже порываясь слизать ее кровь.

Голландец, с усмешкою наблюдая происходящее, что-то крикнул им вниз; туземки, заслыша родную речь, стали что-то ему отвечать. Наконец, видимо, разобравшись в случившемся, Аддик сообщил Резанову:

— Сударь, нет решительно никаких причин для беспокойства! Эта дама — четвёртая супруга нашего августейшего гостя, короля Камеомео Первого, красавица Калакуа, а остальные — ея придворные дамы. Они припыли выяснить, когда Его Величество соизволит вернуться во дворец!

Гм. До Резанова постепенно стал доходить сюрреалистический смысл происходящего. Туземный король пьянствует на их корабле уже третий день, и беспокойство его супруги вполне понятно. Однако же, какова непосредственность этих дикарок! Нисколько не сомневаясь в собственных силах, они проплыли две мили, отделяющие берег от якорной стоянки кораблей Ратманова! И вот теперь обнажённая королева и несколько её фрейлин плавают в нескольких ярдах от Резанова, совершенно не стесняясь своей наготы. А что скажет король Калеомео? Какие мысли могут посетить владыку острова, если он застанет свою супругу (пусть и четвёртую), выставившую себя на обозрение целого экипажа корабля?

Какие-то мгновения Резановым владела паника; но вскоре он взял себя в руки.

— Отправляйтеся вниз! Все вниз! — первым делом приказал Николай Петрович нижним чинам, и те крайне неохотно поплелись к люку.

— Я полагаю, сюда немедленно следует пригласить Его величество! — категорически заявил Резанов голландцу тотчас, как последний матрос покинул верхнюю палубу. Только он может найти выход их этого казуса!

Голландец пожал плечами и, весело что-то насвистывая, отправился за королём. Похоже, что беспокойства Николая Петровича он совершенно не разделял.

Через пару минут на палубу с трудом вышел гигант Калеомео Первый. Пошатываясь, он подошёл к фальшборту, с громким стуком поставил на него тяжёлую оловянную кружку для пунша и, перегнувшись, принялся с громкой досадою что-то выговаривать своей четвёртой супруге. Та не менее резким тоном ему отвечала; на что Его величество изволил изображать разные красноречивые гримасы, вращал глазами, рычал и кипятился. Наконец, после нескольких фраз супружеская ссора достигла апогея; Его Величество схватил кружку и запустил ею вниз, прямо в воду, и, прорычав что-то напоследок, отправился обратно в каюту Ратманова. У Резанова сжалось сердце; но когда король удалился, то Николай Петрович, подбежав к борту, увидел, как по серебряно-жёлтой лунной дорожке медленно уплывают в сторону берега несколько голов туземных женщин.

«Ну, слава Богу, кажись, не попал!» облегчённо выдохнул он. — «Да, люди чёрные, а ведут себя точь-в-точь как наши; иной раз купеческая дочь также приходит к трактиру, вызволять муженька, охваченного 'болезнью души… Надо бы посетить эту Калакуа на берегу, засвидетельствовать почтение, справиться о здоровье, и всё такое прочее… А отчёт надобно срочно отправлять!»