Благословенный. Книга 5 (СИ) - Коллингвуд Виктор. Страница 48

Пруссия и ранее оказывала англичанам такого рода услуги; скажем, двенадцать лет назад она вводила войска в охваченную революцией Голландию. Так почему бы не попробовать снова? Войдя в Данию с юга, прусские войска способны сокрушить её

И начались интенсивные переговоры о вступлении Берлина в войну против Дании.

После переписки с Адмиралтейством было решено, что Паркер должен дожидаться подхода подкреплений, из линейных кораблей 3–4 рангов, способных действовать в мелководной Балтике. До этого основной задачей Паркера стало прикрытие побережья Пруссии от атак с моря со стороны России или Дании. В это же время англичане усиленно уговаривали шведского короля перейти на их сторону.

Но Густав III оказался крайне упёртым сукиным сыном. Ни он, ни его окружение, ни его офицеры крайне не любили англичан, а после попытки обстрела Штральзунда эта нелюбовь приобрела форму мании.

И у Уайтхолла осталась одна надежда — на Берлин. Ведь если договориться с Пруссией, то можно решить сразу все проблемы: обеспечить свой флот базами, найти материалы для ремонта повреждённых английских кораблей, прорвать блокаду Зундов, атаковав датчан с суши. И Уайтхолл начал активно обхаживать прусского посла…

К тому времени пруссаки уже третий год играли в многовекторность, направо и налево торгуя своим нейтралитетом. Надо сказать у них это неплохо получалось, и во многом благодаря тому авторитету, который прусская армия имела со времён Фридриха Великого. Пруссия считалась, возможно, самый весомой военной силой Европы; и только я благодаря своему послезнанию был прекрасно осведомлён, что на сегодняшний день прусские войска — это колосс на глиняных ногах.

Англичане очень активно начали обхаживать прусских должностных лиц, особенно — Людвига Прусского. Этот дальний родственник короля, кутила и плейбой, отличался увлекающимся характером и резкостью суждений, а также постоянной нуждой в звонкой монете. Для обеспечения успеха дела посол Уитворт был вызван из Петербурга и назначен в Берлин.Сумев завербовать принца Людвига для своих целей, английский посол начал последовательно влиять на высших сановников, дабы убедить их в полезности для Пруссии вступить в войну с Данией. При этом пруссакам были предложены более чем щедрые условия и субсидии, а также крайне привлекательная для них возможность овладеть Гамбургом, Шлезвигом и Гольштейном. Эти немецкие области, издавна принадлежавшие датчанам, вызывали живой интерес Пруссии, как лакомый кусок.

Дело в том, что «Зундские пошлины», которые Дания исправно взимала с балтийской торговли, давно уже всем надоели. И в Пруссии, которая, несмотря на отсутствие военного флота, располагала немалым торговым, давно уже зрела идея Кильского канала. К тому времени уже существовал «айдер-канал» — искусственный водный путь шириной 30 и глубиной 10 футов, выполненный путём углубления русла реки Эйдер и проходивший по границе Шлезвига и Гольштейна. Англичане смогли красочно расписать королю Пруссии перспективы этого канала, обещая углубить его, расширить и в дальнейшем только им пользоваться при своих негоциациях на Балтике. Это обещало Прусской короне громадные, а главное, постоянные барыши, да ещё и избавление от диктата датчан при пересечении Зундских проливов. И колебавшийся Фридрих-Вильгельм наконец сдался. Конечно никто не уведомил его о секретном русско-датском союзе и о том, что в случае войны Россия вступится за Данию…

Правительство Пруссии долго колебалось. Но сумма, обозначенная Англией, была очень, исключительно велика….

* * *

Утро Семёна Романовича Воронцова, бывшего русского посланника при Сент-Джеймсском дворе, было теперь похоже на все остальные. Отставленный от всех дел, он всё равно каждый день направлялся в здание русского представительства на Чешем-плейс и просиживал в кабинете до обеда, напрасно думая, чем себя занять. Но сегодняшнее утро оказалось крайне необычным.

В десятом часу утра под окнами раздался цокот лошадиных копыт. Опытный слух дипломата сразу отметил, что приехавшая карета запряжена по меньшей мере четвёркою лошадей — даже по английским меркам это завидная роскошь! Воронцов тут же подошёл к окну: уж не пожаловал ли кто-нибудь из парламента или Уайт-холла?

Сквозь широкие рамы с частым переплётом он увидел внизу, возле входа в здание миссии, в дымке типического английского тумана, остановился большой, элегантный экипаж с обрезиненными ободами шин (дикая, запредельная роскошь!), как соскочивший с запяток широкоплечий, дюжий лакей с военной выправкой подставил снизу маленькую лесенку и почтительно распахнул дверцу кареты.На пороге появилась молодая дама, одетая с исключительным изяществом и вкусом; она по-хозяйски оперлась об руку лакея и спустилась вниз, элегантно поддерживая полу дорогого модного наряда.

Семён Романович внимательно рассматривал даму сквозь плачущие стёкла окна. Кто бы это мог быть? Воронцов не ожидал подобного рода визитов, и теперь был в полном изумлении.

Через полминуты раздался почтительный стук в дверь кабинета. По звуку Семён Романович сразу же понял, что это Джеймс, камердинер посольства.

— Войдите! — повелительно, но вместе с тем доброжелательно-милостиво воскликнул он. За время своего пребывания в Лондоне Воронцов успел усвоить манеры английского лорда.

— Сударь, мадам Жеребцофф ожидает вашей аудиенции! — с поклоном сообщил слуга, передавая Воронцову визитную карточку нежданной гостьи.

— Мадам Жеребцова? Это кто? — сам себя спросил Воронцов, вертя в руках прямоугольник тиснёной бумаги и смутно припоминая, что так звали пассию его петербургского коллеги. На визитной карточке золотыми буквами было затейливо выведено:

«Ольга А. Жеребцова, посланник и полномочный представитель Российской Империи в Королевстве Великобритания».

— Что?

Прочитав этот текст, Воронцов не поверил своим глазам; пришлось взять лорнет, дабы удостовериться, что прочитанное им не является плодом воображения.

«Полномочный представитель… Посол. Госпожа Жеребцова. Да как же это возможно?»

Все слова казались простыми и понятными, но соединить вместе их смысл у Семёна Романовича никак не получалось.

«Посол? Это что, на моё место? Женщину? Да ну, глупость какая-то!»

— Проси! — торопливо выкрикнул он Джеймсу, всё также в почтительном полупоклоне ожидавшему решения лорда Воронцофф.

Ещё раз поклонившись, слуга удалился.

«Неужели в Петербурге кто-то решил направить сюда женщину в качестве посланника? Да что за ерунда?» — продолжал недоумевать Семён Романович. Граф, конечно, был наслышан о странных и импульсивных решениях молодого императора, но чтобы вот такое…. Нет, он решительно не мог в это поверить!

На лестнице тем временем раздался быстрый лёгкий стук каблучков, и в кабинет посла ворвалась невысокая стройная дама с пышной копной белокурых волос, выбивающихся из-под маленькой модной шляпки. Остановившись на пороге, она окинула взглядом обстановку кабинета, пробежалась по книжным полкам и, наконец, в упор уставилась на Воронцова.

— Мадам, чем имею счастие видеть столь прекрасную соотечественницу в своём кабинете? — спросил Семён Романович, по дипломатической привычке изобразив самую гостеприимную улыбку.

Посетительница, однако, совершенно не ответила ему взаимностью, и даже наоборот, как будто бы обиделась.

— Простите, граф, но это не я в вашем кабинете, а вы — в моём! — колко ответила дама, деловито стягивая длинные лайковые перчатки.

Тут Семён Романович окончательно оторопел.

— Простите? Неужели вы действительно…

— Да! — коротко кивнула гостья, по-хозяйски осматриваясь по сторонам. — По представлению Министерства внешних сношений указом государя императора я назначена чрезвычайным и полномочным посланником и представителем Российской империи в королевство Великобритания! И первым делом… — пройдясь по просторному кабинету, она задумчиво провела пальчиком по спинке кресла, и, заметив на нём следы пыли, недовольно сморщила носик.