Рубиновый маяк дракона - Урбанская Дарья. Страница 28
– Нет! – выдохнула я и, превозмогая оцепенение, толкнула Райдонса ладонями в грудь. – Ты мне не нужен. Мне нужен…
Образ дракона разлетелся миллиардом блестящих чешуек, зазвенел по полу водопадом монет.
– Четыре золотых, остроухий, четыре, – пронесся по комнате хриплый женский голос, едко запахло апельсинами и можжевельником.
«Что это? Хватит! Пожалуйста, хватит! Я больше не могу!»
21. Ярослав
– Ну Сибель, успокойся уже, а? – Я попытался обнять ее, но она вывернулась и отскочила в сторону.
– Не трогай меня!
– Да было бы что трогать!
– Ты все время руки распускаешь! – Она утерла слезы тыльной стороной ладони. – Швахх! Совести у тебя нет! Мало того, что решил меня угробить, так еще и поглумиться хочешь напоследок!
– У тебя с головой вообще в порядке? Истеричка! – рявкнул я и добавил парочку русских отборных. Выдохнул. – Мы сбежали от инквиза? Сбежали. Ты хотела попасть на корабль? Вот, пожалуйста, мы на «Хвосте дракона».
– Этот шваххов хвост несет нас на юг! Ты хоть знаешь, что там?!
Я устало потер виски.
– Мертвая Пустошь, ты говорила уже раз сто. А еще ты говорила, что Дохлый Кит – пиратский остров. Но, Сибель, пираты – тоже люди. Пусть и жадные до денег. Это даже к лучшему, тем проще с ними договориться.
– Договориться с пиратами. Ха! Ты сам-то себя слышишь? Это невозможно. Ты чужой в нашем мире и ничего не знаешь, Ярро, ни-че-го.
– Да, я не знаю, но это тело… ну вроде как хранит воспоминания. Их мало. Крупицы. Помню портовую бухту с расколотой статуей, от которой осталась только нижняя половина туловища, поросшая бурым мхом. Помню мощеную дорогу, уводящую вверх по холму, мимо липы висельников. Ой… не совсем липы… Так, погоди. Вердарианны, вот! Язык сломать можно от ваших названий. Так вот, таверна там есть, над входом – вывеска со скрещенными кинжалами… – Я глубоко вздохнул и покосился на пустую кружку, сожалея, что в ней не было чего покрепче лекарственного пойла. – Я уже не удивляюсь этим вспышкам чужого сознания. Просто устал, Сибель, просто устал. Порой мне кажется, что у меня шизофрения, раздвоение личности. А как еще назвать все это дерьмо, в которое превратилась моя жизнь?
– Обмен, Ярро, это называется обмен душ! Запрещенный ритуал. И устал здесь не только ты! Я каждый день, час, минуту оглядываюсь по сторонам; прислушиваюсь, не искрит ли за моей спиной удавка; живу в постоянном напряжении, страхе. – Она крепко сжала кулаки. – Знаешь, каково это? Конечно, нет! У меня появился один-единственный шанс, и я поставила на него свою жизнь. Но ты все испортил. Снова!
– Что значит снова?
Я скрестил руки на груди и нахмурился.
– То и значит. Я нашла способ выжить. Академия решила бы мои проблемы. Не все, но многие. И все было хорошо, насколько это вообще возможно для таких, как я. Но ты! – Сибель гневно ткнула пальцем мне в грудь. Ее влажные от слез глаза горели яростью. – Ты вывалился из Мертвой Пустоши прямо посреди лекции. Ты искал ведьму, специально настроил портал.
– Сибель, я…
– Бабушка мне рассказывала, что бывают подобные артефакты, которые могут почуять черный дар. Безумная редкость! Инквизы бы за такой душу продали. Но зачем такой артефакт носить при себе дроу? Да и любому другому законопослушному человеку, магу… кому угодно. Кто станет оставлять себе шанс срочно связаться с ведьмой? А?
– Да я же не…
– Из всех мерзостей мира твоей деве-дроу повезло отхватить проклятие Роха, и ты явился! И плевать на последствия. Плевать тебе было на то, что, спасая одну жизнь, разрушаешь другую!
Я схватил Сибель за плечи и слегка потряс. Она тут же впилась ногтями мне в руки.
– Очнись, женщина! Того дроу здесь нет. Только я, пришелец из другого мира. Думаешь, я в восторге от всего этого? Думаешь, мне оно надо было? Разве я просил выдергивать меня из собственного тела и пихать вот в это перезагоравшее недоразумение? Ты посмотри на меня! Вот руки. – Я демонстративно помахал ими перед лицом девушки. – Обычные руки. Но они не мои. Не-мо-и! А ноги видела? Что это вообще такое? Где мои квадрицепсы, а? А патлы эти отросшие, посмотри! Снуп Дог и Курт Кобейн в одном флаконе. В задницу все!
Сибель в страхе отшатнулась, когда я выхватил из ножен стеклянный кинжал, на поверку оказавшийся острым. Свободной рукой оттянул первую попавшуюся косицу и срезал ее одним движением. Взялся за следующую.
Когда последняя прядь коснулась пола, я широким шагом вышел из каюты и от души шарахнул дверью об косяк. На палубе было ветрено и прохладно, даже мачты поскрипывали под напором стихии.
– Ну вот, – с сарказмом проговорил я вслух, – теперь не надо отбиваться от волос, норовящих попасть в глаза и рот. Сплошные плюсы.
Ветер разнес над морем мой нервный смех.
– Эй, Ноар! Наконец-то ты на мужика стал похож. – Рыжебородый боцман, имя которого я не вспомнил, но смутно ощущал в глубинах своей памяти, душевно хлопнул меня по спине.
Тело незамедлительно отозвалось болью, все же зелье не всесильно. А магическое лечение Сибель применить не успела – распсиховалась.
«Истеричка».
– Море сегодня на удивление нам покровительствует, – тем временем продолжил боцман. – Полагаю, что доберемся даже раньше обычного.
– Слушай, а как думаешь, почему черные ведьмы создали Мертвую Пустошь? – я решил аккуратно подвести боцмана к ведьминской теме, чтобы хоть как-то заполнить огромные бреши в знаниях. – Я в курсе разных версий и легенд. Просто интересно твое мнение.
– Да мужика они делили, – усмехнулся рыжебородый. – Бабы ж, они такие. Стервы. А черные ведьмы втройне стервы. Не хотел бы я с такой дамочкой повстречаться.
– Так и среди магов могут найтись подобные экземпляры.
– Ноар, ты вместе с лохмами последние мозги себе отчекрыжил, что ли? Маги – это маги: управление стихиями, плетение боевых арканов, бытовые заклинания. А ведьмы – это проклятия, пакости, обряды…
– А как насчет запрещенного обмена душ? Им же не только ведьмы владеют.
– Это как? – удивился боцман, подошел вплотную, так близко, что его борода неприятно кольнула щеку, и понизил голос: – Ноар, ты чего там в Пустоши нахватался? Думаешь, сдюжишь?
– Нет, вовсе нет. – Я постарался придать своему лицу беззаботное выражение. – Просто интересно. Только и всего.
– Зря. Не буди проклятую кровь. У вас, дроу, своя магия. А все черное дерьмо оставь ведьминским отродьям. Ты нам нужен, Ноар. И ты знаешь это. Но иногда мне кажется, что вылазки в Мертвую Пустошь оставляют в тебе свой отпечаток. Хочешь совет друга? Достань для Мо шваххов артефакт и исчезни на годик-другой. Съезди на запад, подыши эльфийским воздухом – говорят, полезно для здоровья.
– Я и сам об этом подумываю, – кивнул я, едва сдерживая гнев.
Обменявшись с боцманом еще парочкой пустых дружеских реплик, я направился в камбуз. За подвешенной на веревках столешницей чистил рыбу молодой паренек лет четырнадцати. Над ним нависал пузатый лысоватый кок и рассказывал о способах срезки плавников.
– Ой, – вырвалось у мальчишки, когда его взгляд перебежал с рыбьей тушки на меня и сфокусировался на обстриженных волосах.
– Выпить есть? – с ходу спросил я.
Паренек было дернулся к бочке с водой, но кок придержал его за плечо:
– Продолжай.
Сам же подошел к сундуку, что стоял в дальнем конце камбуза, извлек из его недр мутную бутыль и разлил ее содержимое в два стакана, один из которых протянул мне.
– Да пребудут с нами попутные ветра! – Кок запрокинул стакан и осушил его в несколько глотков.
Я последовал его примеру. Горло жгло, драло, царапало. Горькое послевкусие пробрало до мозжечка. Я едва сдержался, чтобы не закашляться. Но от повторной порции ядреной дряни не отказался. А потому, когда я добрался обратно до каюты, пол под ногами шатался куда сильнее, чем от морской качки.