Барон Дубов (СИ) - Карелин Сергей Витальевич. Страница 3

— Ладно, оденусь только.

Вскоре мы вышли из леса к дороге. Там стоял полицейский грузовик и несколько лошадей. Сергеич предусмотрительный, знает, что меня не каждая лошадь выдержит, решил подстраховаться. Меня посадили в открытый кузов. Парень, который Петров, хотел приковать меня наручниками к поручню, но от одного моего взгляда покраснел и ретировался.

Ехали быстро, километров двадцать-двадцать пять в час. Машина подскакивала на кочках и скрипела рессорами. Я слышал, что в городах, поближе к столице, есть автомобили, которые могут развивать скорость и шестьдесят километров. С ума сойти. Быстрее только поезд или аэроплан.

Лошади едва поспевали за нами, зато я успел рассмотреть женщину в отряде. Симпатичная, белокурые волосы и ладная спортивная фигурка с хорошими формами. Я гадал: простолюдинка или нет? Наверное, первое, иначе не несла бы службу в рядах полиции с такой внешностью. Пока ехали, она бросала на меня заинтересованные взгляды. Видимо, первый шок прошёл, и теперь в ней проснулось любопытство. Видал я уже такое.

Меньше, чем через час мы въехали в город. Он был небольшим, но живописным, с красивой архитектурой, парками и аллеями, по которым гуляли парочки под зонтиками от солнца. Сергеич подвёз меня к помпезному зданию городской управы. Мы прошли между белых колонн, ступили в просторный холл, отделанный мрамором, и вошли в кабинет губернатора.

Сергеич тут же вышел, тихо притворив за собой дверь. Я здесь раньше никогда не бывал. Странно, я думал, что меня везут в кутузку переждать самую бучу, как это обычно бывало. А тут… Обстановка здесь казалась более спартанской. Пара деревянных стульев перед массивным столом, сбоку у стены диван, шкафы с книгами и чуть более широкое кресло из тех, которые вертятся вокруг своей оси.

Человек на кресле развернулся ко мне лицом. Князь Мечников, губернатор и друг моего отца. Я посмотрел на него и понял, что его взгляд мне совсем не нравится. Князь подался вперёд, оперевшись на стол, и заговорил:

— Ну, Коля, отвечай быстро и не думая. Что ты предпочтёшь? Сесть в тюрьму или получить баронский титул?

Глава 2

— Рыбалку! — выпалил я.

Всегда так делаю, когда меня просят не думать. А тут ещё и оба варианта мне совсем не по нутру. Барон? Тюрьма? Что вообще происходит?

Князь вздохнул и откинулся на спинку, свесив руки по бокам. Он выглядел усталым и измождённым, а глубоко посаженные глаза, обычно светившиеся озорной добротой, тускло мерцали в закатном свете. Даже узкая бородка клинышком как-то грустно топорщилась. Может, просто давно на рыбалке не был, а я ему душу травлю?

— Тьфу на тебя, Дубов, — беззлобно сказал он. — Весь в отца. Ладно, присаживайся, нам надо серьёзно поговорить.

— Мда, — крякнул я. — От серьёзных разговоров у меня обычно изжога.

Я попытался сесть на стул, но он жалобно скрипнул под моим весом, пытаясь впиться мне между ягодиц. Пришлось подтащить диванчик, стоявший у стены. Вот, другое дело. Ещё и мягко, а то всю задницу отбил, пока трясся в грузовике.

— Чёрт, Коля, даже не знаю, с чего начать.

Я пожал плечами. Не знаю, что там Мечников задумал, но помогать я ему не собираюсь. В конце концов, это он меня сюда притащил. Я не напрашивался.

— Ты знаешь, с кем сегодня связался?

— Какой-то аристократ. Вроде Визглявин фамилия. Или как-то так. Говорящая, кстати — визжит так, что уши закладывает. Ну да вы же знаете, Анатолий Петрович, ко мне вечно то банный лист прилипнет, то мелкий аристократишка. Я им хуже кривого шила в одном месте. Полуогр — получеловек, да ещё и сын барона, которого тот не стесняется. А мне б просто жить спокойно да рыбачить.

Князь покачал головой.

— Спокойно уже не выйдет, Коля. Видишь ли, ты умудрился поцапаться с сыном барона Верещагина, и он теперь рвёт и мечет, требует суда, ареста, казни и всего такого.

— Не он первый, не он последний, — отмахнулся я. — Если бы давали рубль каждый раз, когда мне обещают все кары небесные, я бы уже небоскрёб построил.

— Я знаю, может показаться, будто барон — мелкий титул, и не стоит обращать на него внимания, но в этот раз всё иначе. Верещагин не простой дворянин. Он преуспевающий, как говорят, бизнесмен, но как по мне, просто торгаш. Долгое время занимается скупкой земли у обнищавших родов, и всё бы ничего, но у него сильные покровители в Совете Князей. И за счёт самообороны выйти сухим из воды не получится. Твоё слово против его. А ты пока что байстрюк, простолюдин.

— Да на кой я им сдался? Ни имущества, ни кола, как говорится, ни двора. Ну, ладно, кол есть, да не тот. Вколачивать в землю его не дам.

— Сколько тебе сейчас?

— Чего? Лет? Девятнадцать.

Князь встал, прошёлся по кабинету и выглянул в окно. Там солнце золотило крыши домов и верхушки деревьев в парке.

— А я помню тебя, когда ты помещался у меня в руках и постоянно норовил дёрнуть за бороду, — пробормотал Анатолий Петрович. — Значит, ещё минимум два года…

— До чего два года?

Я поёрзал на диване. Он вдруг перестал быть удобным. Значит, моей крови хочет род Верещагиных и ещё кто-то из Совета? Ну, пусть попробуют взять да не захлебнуться при этом.

— До того, как ты сможешь получить титул барона. В двадцать один год ты должен или стать им, или сесть в тюрьму.

— Да из меня барон, как из голубя орёл. Да и с чего бы? Барон — мой отец… — и тут до меня дошло. — Нет. Он что… погиб?

Сердце у меня ёкнуло. В принципе, ожидаемое событие для тех, кто охраняет западные границы от Саранчи, но… всё-таки.

— Как это случилось?

— Точно не знаю, — ответил князь, сев обратно. — Поговаривают, что Саранча научилась преодолевать Карпатские горы, роя ходы под землёй. Похоже, внезапно напали с тыла и, пока никто не опомнился, уничтожили опорный пункт и кусок стены. Сейчас там полный хаос, оборону спешно перестраивают. Гномы взбудоражены, ведь они считали свои горные крепости неприступными…

— Это… точно?

Во мне будто ещё теплилась надежда, но князь быстро её потушил.

— Да, к сожалению. Ты — последний из рода Дубовых. Если бы я мог, я бы дал тебе время справиться с потерей, но его нет. Барон Верещагин тоже знает о смерти твоего отца. И он положил глаз на твою землю. Видимо, есть в ней что-то интересное ему.

— Всего пара сотен гектаров, — всё ещё сам не свой пробормотал я. — Поместье, озеро, да избушка. Что там интересного? Даже леса, и то на копейки.

— Этого я не знаю. Иван, твой отец, знал, но даже мне, лучшему другу, не рассказывал свой секрет. Но сейчас это не важно. По законам Империи, если у земли нет владельца, то она отходит в пользу государства и затем, как правило, продаётся на аукционе. Единственный шанс сберечь её — стать наследником рода Дубовых. Это можешь сделать только ты. Если не станешь бароном, то тебе грозит суд для простолюдин, а он скор на расправу. Если тебя казнят, то Верещагин победит, а что-то мне подсказывает, что ничего хорошего из этого не выйдет. Я смог договориться с генерал-губернатором Поволжья Светлейшим князем Ушаковым. Он знал твоего отца, когда-то втроём мы вместе служили и сражались бок о бок. Так что земля пока остаётся за родом Дубовых, но ты должен получить титул и войти в наследство. Для этого надо окончить Академию и отслужить год на границе с Саранчой, доказав свою доблесть. Тогда даже Совет Князей признает тебя новым бароном Дубовым.

Светлейший князь Ушаков… Светлейшими величали самые влиятельные княжеские рода. Как правило, они входят в Совет князей и занимают руководящие посты в самых значимых и богатых губерниях. Либо в генерал-губернаторствах. Так называют несколько губерний, объединённых между собой. А князь Ушаков главный над всеми Поволжскими губерниями. Крупная шишка. ничего не скажешь… Значит, в Совете у меня есть и союзники, и враги? Что вообще происходит? Почему мной заинтересовались такие могущественные люди? Или не мной, а землёй моего отца?

— У меня нет Инсекта, чтобы стать бароном, — пожал я плечами. Дело пахнет жареным. Очень пахнет, и очень жареным. — Дар отца не передался мне.