Барон Дубов (СИ) - Карелин Сергей Витальевич. Страница 4

Без Инсекта — дара, которым обладает каждый аристократ, в академии делать нечего. Собственно, именно Инсект и даёт человеку право называть себя дворянином. Ну, вроде лаву из рук пускать, как Его Величество Император Александр Восьмой, или поднимать земную твердь, как князь Ушаков, или воду в вино превращать… Инсект передаётся по наследству каждому ребёнку, но я полукровка. У меня его и не было никогда.

— Это нужно подтвердить. Или опровергнуть. У нас губерния небольшая, анализы провести мы не сможем. Но в Пятигорской Академии есть своя лаборатория, и она всё покажет. Если Инсект Дубовых передался и тебе, то учителя найдут способ его проявить. На самом деле, я думаю, дело обстоит так. Ты наполовину человек, поэтому Инсект должен был проявиться ещё при рождении, но сознательно или подсознательно ты считаешь себя огром и отрицаешь свою человеческую сущность. Понимаю, почему, но пришло время делать выбор, кто ты, Коля.

— Выбор-швыбор… — буркнул я. — Отправиться в тюрьму с последующей казнью, надеясь, что палач достаточно силён, чтобы перерубить мою шею за один удар? Или ехать в школу для дворянских отпрысков, которая будет даже похуже тюрьмы? Это та Пятигорская, куда нерадивых детей сплавляют?

Князь кивнул.

— Да уж…

— Пятигорская Академия хороша тем, что там учат всех, кто обладает Инсектами, не взирая на происхождение. Эльфов, орков, людей, даже гоблинов. Поверь, там тебе будет лучше. Твои габариты, по крайней мере, никого не шокируют.

Я решил промолчать. С моим ростом я не буду выделяться только среди дружинников в полной боевой броне. Или в тайге, но там просто за густым лесом плохо видно.

— Это всё, что я смог сделать, Николай. Мне был дорог твой отец, и я совсем не хочу, чтобы кто-то опорочил его имя. Пока я на своём посту, я позабочусь о земле Дубовых. Это в моей власти. Но ты должен стать бароном, иначе Канцелярия отберёт её у меня, если ты провалишь экзамены или службу государю Императору. Таковы законы, — Мечников открыл ящик стола и положил передо мной небольшую бумажку. — Это билет на поезд до Академии. Он отправляется завтра утром вместе с другими местными студентами. На раздумья у тебя вся ночь. Если решишься, в Академии тебя обеспечат всем необходимым для учёбы.

— Значит, я могу идти? — спросил я. Воздух в кабинете нагрелся и стал душным. Или это из-за Мечникова с его заботой?

Князь кивнул, и я встал с диванчика и пошёл к выходу.

— Ещё кое-что, — сказал в спину губернатор. — Верещагину не нужно, чтобы ты получил аттестат Академии, а за ним баронский титул, ему куда выгоднее твоя смерть. Так что будь осторожен. В Пятигорской за тобой присмотреть будет некому.

Я поблагодарил его и вышел. Спустился по ступенькам на улицу, прошёл кованную ограду городского парка и углубился в заросли. Вечерний воздух пах цветами и подступающей осенью. Стальная скамейка подо мной заскрипела и прогнулась, когда я навалился на неё всем весом. А нечего было экономить на металле. Интересно знать, кто сдачу себе в карман захапал.

Но это лирика. Князь Мечников, прямо скажем, меня огорошил. Я не очень хорошо знал отца, а мать и подавно. От неё осталась пара тёплых воспоминаний, а отец постоянно был в разъездах, одержимый идеей вернуть былое величие роду. Но когда он возвращался домой, то становился лучшим отцом из всех, пожалуй.

Вёл себя со мной как с настоящим сыном, а не байстрюком от любовницы, не замечал моего роста, веса и силы, Да-да, уже в двенадцать я перерос его и мог спокойно держать за ногу в вытянутой руке. Всё же он был отцом. И хорошим воином, который научил меня азам боя, а в уличных драках поднаторел уже я сам. Ему на радость и к горькому сожалению тех, кто пытался со мной биться. А от драк я никогда не бежал.

Да, точно.

Не побегу и в этот раз. Если я последний в роду Дубовых, то отстою своё право на нашу землю, а когда стану бароном, то приумножу земли древнего рода, и пусть все злопыхатели слюной подавятся. А всяким Визглявкиным и прочим шавкам — кабзда.

Только подумав об этом, я хлопнул ладонью по прутьям скамьи, и там тут же появилась глубокая вмятина. Ой. Нет, ну это ни в какие ворота! Нельзя же так экономить на государственной собственности! Так ведь и убиться кто-нибудь может.

Вдруг я услышал какую-то возню и женские возгласы. Что за? Кто-то решил тут поразвлечься? Я пошёл на звук и оказался на небольшой полянке у живописного озерца. У дальнего берега плавали утки, а вот на том, что ближе ко мне, происходила какая-то вакханалия.

Белокурую девушку окружала толпа убогих бандюганов со смуглой кожей и цыганской наружностью, ростом мне едва до груди Ну как толпа. Человек пять, не больше. Почему бандюганы? А кто ещё будет окружать одинокую девушку в глухом месте и угрожать ей кривыми ножами и кинжалами?

Позорище, а не оружие. Сейчас мы этот табор на небо отправим. А девушку я, кстати, узнал. Полицейская из отряда Сергеича. Но сейчас она была без формы и без оружия, а в лёгком ситцевом платьице, которое едва прикрывало её загорелые бёдра и внушительную грудь. Видать, вышла на вечернюю прогулку после смены, и тут эти… очередники. Когда надо было вставать в очередь за мозгами, они, похоже, предпочли люли. Ну я им это и обеспечу.

— А ну отвалите от меня! Я из полиции! — крикнула девушка и заехала одному промеж ног, и он свалился в траву, закусывая боль зеленью. Я аж сам дёрнулся от такого удара. Фух, а она не промах! Мне нравится.

— Такая краля, и из полиции! Могла что-нибудь поумнее придумать! Проверим, что под платьицем прячется и сразу уйдём! Считай, что мы полиция моды, хе-хе-хе, — сверкнул один золотыми зубами. Похоже, главный у них.

И тут как раз подошёл я и добавил пинком по животу тому засранцу, что уже начал подниматься. От удара он бултыхнулся в озеро.

— Она же вежливо попросила: отвалите к чёртовой бабушке. Что тут непонятного? — пожал плечами я.

— Отлично, — главный ухмыльнулся, — значит, сперва разомнемся. Аппетит нагуляем. А ну, парни! Пересчитайте ему зубы!

Что там считать-то? Тридцать два, как у всех. Тоже мне, счетовод-бухгалтер нашёлся. Одного девчонка взяла на себя, а другие трое, включая главного, бросились ко мне. Самому быстрому, в тканевой шапке, я пробил в челюсть, отчего он квакнул и упал. Двое других брали в клещи. Я отступил, чтобы видеть обоих сразу, но главный оказался шустёр и полоснул меня по руке ножичком. Больно, зараза!

В следующий миг я врезал ему по кумполу, он выронил нож и упал, выплёвывая зубы. Заодно, может, посчитает. Третий, увидев успех товарища, встал передо мной и начал крутить кривым мечом загогулины. Я попытался сперва уследить за его финтами, но голова закружилась. А он, видимо, напугать меня хотел. Ну-ну. Я поднял с земли камень и кинул ему в голову.

Несчастный отлетел назад и ушёл в себя с самым блаженным выражением лица и шишкой на лбу. Да, мечом такое не отобьёшь. Вдруг ко мне подскочил цыган, которого я свалил первым, в шапке набекрень и упёрся в живот, пытаясь меня повалить. Его ноги скользили по траве, но я как стоял, так и продолжил стоять. Эх, раньше надо было думать. Я поднял его за шкирку, а он по инерции ещё какое-то время продолжал волочить ногами с закрытыми глазами. Я щёлкнул его по носу.

— Спать пора, — сказал ему. Он сперва опешил, затем быстро-быстро закивал головой, улыбаясь во весь свой щербатый рот. Да, сегодня какой-то зубной доктор озолотится.

Я кинул разбойника в их главного, который с земли уже поднимался. Неожиданно щербатая шапка с мощным хлопком отлетел в парковый лес и повис на ветке. Главный поднялся, потирая кулак. Короткий ёжик на голове стоял дыбом, а его самого потряхивало от злости и силы. Надо же! Он использует ману для усиления. Непростой разбойник попался.

— Ах ты, фука! — крикнул он. — Ты фа вфё отфетифь!

Он бросился на меня, и я отвесил хорошего пинка ему на встречу. Ногу пронзила боль. Я будто камень пнул! И тут мне прилетело по рёбрам. Мелкий кулак пробил мышечный корсет и добрался до костей. Больно!