Портрет с девятью неизвестными - Небоходов Алексей. Страница 20

Эти слова застряли в его сознании. Шрам? Но он ведь осматривал тело Луизы. Он помнил каждую деталь – бледную кожу, странный сероватый оттенок, отсутствие каких-либо видимых ран. И всё же… мог ли он что-то упустить? Антуан знал, что опыт и внимательность – основа его работы, но сейчас эти качества казались ему бесполезными. Или гость ошибся? Нет, его тон был слишком убедителен для простой догадки.

Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить каждый момент, когда они с Пьером переносили тело в морозильную камеру. Всё было словно в тумане. События разворачивались слишком быстро, эмоции накрыли их волной, лишая ясности. Но даже среди хаоса он был уверен в своих действиях. Тогда почему теперь у него возникли сомнения?

Антуан глубоко вдохнул, перевернувшись на другой бок. Его взгляд упал на потолок, слабо освещённый лунным светом, проникающим через плотные шторы. Каждая тень на стене напоминала ему о том, что отель теперь жил собственной жизнью, став ареной для чего-то страшного и необъяснимого.

Он взглянул на Софи. Её лицо оставалось спокойным, даже невинным. Она и так переживала слишком много за последние дни. Смерть Луизы потрясла её сильнее, чем она готова была признать. Антуан не хотел тревожить её ещё больше. Ему нужно было разобраться самому.

Мысли снова вернулись к морозильной камере. Он помнил, как они укладывали тело Луизы на холодную металлическую полку, как на мгновение задержался взглядом на её неподвижном лице. Антуан никогда не испытывал суеверий, но тогда его кольнуло странное чувство, будто за ними наблюдает что-то невидимое. Это ощущение он списал на усталость и напряжение. Но теперь оно возвращалось с новой силой.

Он сел на кровати, осторожно, чтобы не потревожить Софи. Его пальцы скользнули по полу в поисках тапочек. Лёгкий шелест ткани одеяла заставил его замереть. Софи что-то пробормотала во сне, но не проснулась. Антуан облегчённо выдохнул и медленно поднялся.

Его халат висел на спинке стула. Надев его, он подошёл к окну, отодвинул штору и посмотрел наружу. Снежная буря продолжала бушевать. Огромные хлопья снега крутились в воздухе, заслоняя вид на горы. Всё выглядело так, словно мир за пределами отеля больше не существовал. Это усиливало чувство изоляции, которое давило на него с момента землетрясения.

Его взгляд вернулся к двери. Морозильная камера находилась в подвале, всего в нескольких минутах ходьбы. Почему же он не мог заставить себя просто спуститься туда? Что его останавливало? Антуан попытался найти логическое объяснение. Может, он просто устал? Или боялся, что его подозрения окажутся верны? Но оставаться в неведении он больше не мог.

Он повернулся к кровати. Софи лежала в той же позе, её дыхание всё ещё было спокойным. Антуан знал, что она поймёт его решение, но всё равно чувствовал себя виноватым. Ему не хотелось оставлять её одну, пусть и ненадолго.

– Всего несколько минут, – прошептал он себе под нос, будто пытаясь убедить самого себя.

Однако он не сделал ни шага. Что-то внутри останавливало его. Возможно, это был простой страх. Страх увидеть то, чего он не готов был признать. Антуан снова сел на край кровати, прикрыв лицо руками. Холодок от окна пробирался через ткань халата, напоминая ему о том, что время не ждёт.

Его решение было принято. Он знал, что рано или поздно он должен будет спуститься в морозильную камеру и посмотреть на тело Луизы ещё раз. Но пока он оставался в этой комнате, среди знакомых вещей и рядом с Софи, которая своим присутствием дарила ощущение хоть какой-то нормальности.

Антуан поднял голову, его взгляд упал на дверную ручку. Теперь она казалась ему порогом между двумя мирами: одним – привычным и безопасным, и другим – полным мрака и тайны. Но он знал, что второй мир уже начал поглощать их всех.

Тепло спальни больше не приносило успокоения, а мягкий свет ночника лишь подчёркивал беспокойство в его душе. Он снова посмотрел на Софи. Её дыхание было ровным, а лицо безмятежным, словно она нашла укрытие от всей этой тревоги. Но Антуан знал, что её спокойствие обманчиво. За этим фасадом скрывалась хрупкость, усиленная недавними событиями.

Он нервно поправил халат, прежде чем подняться. Тапочки приглушили звук его шагов, когда он приблизился к двери. Антуан оглянулся на Софи в последний раз, задержав взгляд на её тонких чертах. Ему не хотелось оставлять её, но он понимал, что если останется здесь, то не сможет уснуть. Сомнения разъедали его, как яд, медленно, но неумолимо.

Дверь тихо скрипнула, когда он приоткрыл её. Шум был настолько незначительным, что даже не потревожил ночную тишину, но для Антуана он прозвучал, как выстрел. Он замер, прислушиваясь, но Софи продолжала спать. Сделав глубокий вдох, он шагнул в коридор.

Лунный свет едва проникал через окна, а настенные бра тускло горели, отбрасывая мягкие тени. Коридоры «Ля Вертиж» ночью напоминали лабиринт, созданный для испытания человеческой души. Стены становились выше, чем обычно, а редкие звуки, вроде скрипа половиц, заставляли сердце ускоренно биться.

Антуан старался идти уверенно, но его шаги выдавали страх. Он вспоминал путь к морозильной камере, просчитывая каждый поворот. Лестница, ведущая вниз, встретила его ледяным воздухом, струящимся из подвала. Здесь было холоднее, чем он ожидал. Сквозняки пробирались сквозь халат, и он зябко закутался плотнее.

На секунду он остановился, положив руку на перила. Ему показалось, что он услышал что-то – едва уловимый шёпот или, возможно, звук шагов, эхом раздающийся в темноте. Но, посмотрев назад, он увидел лишь пустоту. Коридор был безмолвным. Это просто игра воображения, сказал он себе, заставляя снова двигаться вперёд.

Лестница скрипнула под его весом. Антуан крепче сжал деревянные перила, будто пытаясь унять дрожь в руках. Низкие звуки, которые производила старая древесина, будто сливались с тишиной, создавая напряжённую атмосферу. На каждом шаге он ощущал, как холод становится всё сильнее. Это был не обычный ночной холод, а что-то иное, пронизывающее до костей.

Когда он достиг нижнего этажа, его охватило чувство изоляции. Подвал казался совершенно другим миром – лишённым тепла, света и привычных признаков жизни. Полы были покрыты грубым бетоном, который ещё больше усиливал ощущение чуждости. Свет из редких лампочек еле пробивался сквозь полумрак, создавая длинные тени, которые казались живыми.

Антуан направился вглубь подвала, шаг за шагом приближаясь к морозильной камере. Он знал, что это место использовалось для хранения продуктов, но теперь оно ассоциировалось с чем-то более мрачным. Впереди показалась массивная металлическая дверь, покрытая инеем. Она стояла, как страж, охраняющий свои тайны.

Он остановился перед ней, вглядываясь в небольшое окошко, через которое можно было заглянуть внутрь. Запотевшее стекло не давало увидеть ничего, кроме размытого света внутри. Антуан протянул руку, но замер, не решаясь прикоснуться к холодной металлической поверхности.

Его дыхание стало частым. Он сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, но каждая секунда, проведённая здесь, только усиливала его беспокойство. Внезапно он почувствовал, как внутри поднимается необъяснимая тревога, словно кто-то наблюдает за ним из темноты.

Антуан обернулся, но за ним была лишь пустота. Коридор оставался безмолвным, а тени, которые казались движущимися, исчезли. Он снова повернулся к двери, взялся за ледяную ручку и задержал дыхание.

Антуан стоял перед массивной металлической дверью морозильной камеры, чувствуя, как холод от неё пробирается через халат к самой коже. Его рука всё ещё лежала на ручке, но он не решался её повернуть. Металлический привкус тревоги витал в воздухе, смешиваясь с запахом сырости, который пронизывал весь подвал. Он сделал глубокий вдох, пытаясь убедить себя, что это просто необходимость, медицинский долг, а не акт безумия.

Решив не давать волю сомнениям, он наконец повернул ручку. Дверь с тихим скрипом подалась, выпустив наружу ледяное дыхание камеры. Антуан почувствовал, как мороз ударил в лицо, словно невидимая рука оттолкнула его назад. Внутри было настолько холодно, что каждое движение отдавалось тяжестью, замедляя его шаги.