Меж двух огней (СИ) - Март Артём. Страница 12

— И мы доедем, — сказал ему я.

— Я не согласен, — отрезал старлей.

— На ремонт нужно время, — задумался Громов.

— На операцию — тоже, — кивнул я.

Громов снова задумался. Но теперь прямо в серьез.

— Этого не будет, — возразил Муха, — ты понимаешь, что ты предлагаешь, Саша? Предлагаешь ослабить взвод! У машин упадет скорость, проходимость, они будут более уязвимы и…

— У тебя есть другая идея, командир? — нахмурился я.

— Я…

— В общем и целом, — вклинился Громов, — я думаю… Думаю, это выход. Можно попробовать. Потому что…

— Я не даю разрешение, — уперся Муха. — Извините, но нет. Слишком рискованно, слишком опасно.

Муха даже привстал. Сержанты уставились на него напуганными, полными замешательства глазами.

— Я не разрешаю… — повторил Муха. — Я…

— Боря, — я встал, тронул Муху за плечо.

Старлей резко обернулся. Глаза у него были дурные. Дышал он отрывисто и нервно. Почти как в тот раз. В той чайхане…

— Нужно поговорить, — сказал я ему, — отойдем?

Глава 7

Из палатки Муха вышел злым и раздраженным. Не успел я закрыть за собой полог, как он резко обернулся и зло прошипел:

— Ты что себе позволяешь⁈ А, Селихов⁈

Я молчал. Спокойно смотрел на Муху.

— Совсем распоясался! Совсем страх потерял! Думаешь, раз поставил тебе замом, так все можно⁈

Прошипев это, Муха замолчал. Он дышал глубоко, глаза его застелила злость.

— Боря…

— Товарищ старший лейтенант! — перебил он меня. — Заканчивай с этим своим панибратством! Для тебя я командир! Командир, а не дружок из курилки! Понял меня⁈

Муха раздул ноздри от ярости. Покраснел, как школьник перед дракой.

— Понял, я спрашиваю?

— Ты закончил? — спросил я совершенно спокойно. — Душу отвел?

— Чего? — недоуменно нахмурил брови старлей.

— Вокруг посмотри.

Муха сначала видимо не совсем понял, что я имею в виду. Потом все же оглянулся. Оглянулся резко, быстро, словно бы ожидал удара в спину. И замер.

Бойцы, кто были вокруг, все как один уставились на него. Замерли заготавливавшие дрова для костра Бычка с Пчеловеевым. Замерли Геворкадзе и его люди, курившие под колесами одного из БТРов, пока сержант читал им какой-то инструктаж. Даже мехводы, суетившиеся вокруг подбитого громовского БТРа, подняли головы, услышав Мухин крик.

Впрочем, погранцы очень быстро опустили взгляды, когда поняли, что командир обратил на них внимание. Принялись заниматься своими делами так, будто бы ничего и не произошло.

Муха устыдился. Он немедленно выпрямился, прочистил горло. Торопливо надел панаму, словно желая спрятаться за ней от чужих глаз. Поправил бушлат.

— Давай сделаем, как я хотел, — спокойно сказал я. — Отойдем за вон тот БТР и там все обсудим.

Муха поджал губы. Опустил глаза. Потом зыркнул на Бычку с Пчеловеевым, ставивших прямо в огонь закопченный чайник. Те сделали вид, что не чувствуют взгляда старлея.

— Ну… Ну пойдем, — очень смущенно, а от того хрипловато, согласился Муха.

Пока мы шли к бронемашине, Муха умудрился вышмалить целую сигарету. Зайдя за корму БТР, немедленно достал следующую. Закурил.

— Успокоился? — спросил я без всякого укора в голосе.

Муха не ответил. Лишь затянулся. Выдохнув вонючий табачный дым, сплюнул.

— Тогда начинай, — продолжил я, — что тебе не так в нашем с Громовым договоре?

— Ты будто бы и сам не понимаешь, — пробурчал Муха.

— Понимаю. Но хочу, чтобы ты сказал.

Муха сунул сигарету в губы. Нервно поправил панаму.

— Я уже все сказал в палатке, Селихов. То, что ты предлагаешь — риск. Большой риск. Сейчас у нас один неисправный БТР, а ты хочешь превратить их в четыре!

— Я хочу превратить их в четыре БТР на ходу, Боря.

— Ты друга своего хочешь спасти! Вот что! — снова вспыхнул Муха, но почти сразу успокоился. Заозирался по сторонам, снова боясь попасть в дурацкое положение. — А на нас… На нас тебе плевать… На парней плевать!

Муха злобно уставился на меня. Выпучил глаза.

— Конечно… Ведь с нами ты на заставе не воевал! Два пуда соли с нами не сожрал! Свой Шамабад не отстаивал! Не то, что с этим Канджиевым, черт бы его побрал.

— Ты прав, — невозмутимо сказал я. — Я хочу спасти своего товарища. И да, с вами я на Шамабаде не стоял. А с ним — да.

Муха, услышав эти мои откровения, будто бы обиделся. Словно школьник, которого дворовые ребята не взяли играть в футбол, молодой старлей опустил голову. Сунул руки в карманы бушлата.

— Вот, а я о чем. Ты…

— Зато с вами я был под Айваджем, — перебил я Муху. — С вами был на хребте, где погиб Волков.

Муха нахмурился, будто бы опасаясь смотреть мне в глаза.

— С вами я был в пещерах, Боря. С вами я бежал из душманского плена и держал оборону на выходе из пещер. Вот где я был с вами.

Муха медленно, опасливо поднял взгляд. Лишь на миг, на один-единственный миг, старлей осмелился взглянуть мне в лицо. Потом тут же отвел глаза.

— И ты действительно думаешь, что я предпочту вам старого товарища? — продолжил я. — Ты прекрасно знаешь — это не так.

— Тогда почему ты…

— Почему я предлагаю такой рискованный выход из ситуации? Да потому что Громов прав, Боря.

Муха непонимающе уставился на меня.

— Громов прав, — повторил я. — Это Темняк. Тут повсюду прячутся духи. И они будут отщипывать от нас по кусочку, пока мы продвигаемся от пещеры к пещере. Это уже не говоря о том, что мы можем найти в самих этих пещерах.

Муха молчал.

— И так будет продолжаться, — снова заговорил я после недолгой паузы, — пока мы не растеряем слишком много сил и ты не решишь отступать. И кто знает, сможем ли мы в таком случае покинуть ущелье.

— Да откуда ты знаешь, что все будет именно так? — покачал Муха головой.

— Потому что это уже происходит. Мы уже потеряли одного мертвым и нескольких тяжело ранеными. В дозорах стоят парни с шрапнелью в руках и ногах. И дальше будет только хуже.

Муха мрачно задумался.

— Твой Громов… Далеко не факт, что он нам поможет. А что если пакистанец умрет? Что тогда? А что, если он ни черта не знает? Что если информация, которую ты так надеешься получить, окажется пустышкой? Просто бредом раненого человека?

— Может, все так и будет, — я кивнул. — Тогда ты смело можешь упрекнуть меня в том, что я ошибся. И делать, что хочешь.

— Но ты все равно получишь живого Аль-Асиха, — нащупал аргумент Муха, — которого захочешь обменять на своего товарища. Так? Ты все равно окажешься в выигрыше, Саша. А все остальные — проиграют.

Лицо Мухи ожесточилось. Он продолжил:

— Знай… Знай, Саша, что я не позволю тебе забрать пакистанца. Взвод будет исполнять поставленную ему боевую задачу. И точка.

— Даю слово, Боря, — не повел я и бровью, — что если Асих окажется пуст, взвод будет исполнять поставленную ему боевую задачу.

«И я не стану этому препятствовать, — подумал я, — не стану заставлять парней помогать мне в моих личных делах. Я сделаю все сам».

Муха снова поджал губы. Раздул ноздри своего небольшого носа. Выдохнул. Потом мерзко выматерился. Добавил:

— Все идет не так, Саша, — сказал он обреченно. — С самого начала все идет не так.

— Ты о чем? — уловив странные нотки в голосе Мухи, спросил я.

— Нас не должно было тут быть, — покачал головой Боря, — тут, в Темняке.

— Почему?

— Я видел приказ, Саша, — Муха заглянул мне в глаза. — Приказ Начмана. Не подписанный. Он хотел отправить взвод в другое место. К какому-то занюханному кишлаку, чтобы проверить, проходит ли рядом караванная тропа душманов. Приказ был готов, напечатан, но не подписан.

Я молчал. Не перебивал Муху.

— А потом, — старлей уставился в землю. — Потом все будто бы в один миг переменилось. Бац! И нас направляют сюда. Ни с того ни с сего. Просто берут и отправляют.

Я ничего не сказал и в этот раз.

— Что-то тут не так, — Муха покачал головой. — Начман не привык так резко менять приказы. Если, конечно… Если, конечно, на то нет серьезных причин.