Меж двух огней (СИ) - Март Артём. Страница 9

— А! Сука! Откуда⁈ — не поднимая головы, заозирался Муха, пытаясь понять, откуда стреляют.

А потом заработал ДШК.

Невозможно было не узнать этот пулемет по характерному гавкающему звуку.

Я заметил, как откуда-то с гребня дали короткую очередь из крупнокалиберного пулемета. Потом еще одну.

Сначала два ярких, словно огненные шары, снаряда один за другим ударили по броне громовской машины. Высекли из нее искры. Между колес что-то полыхнуло. Затем новая очередь из трех-четырех пуль отразилась на шкуре БТРа яркими всполохами огней.

БТР задымил.

По всей видимости, это было станковое орудие, спрятанное где-то в горах.

Тем временем трассирующий огонь более легкого пулемета переместился. Его пули перестали безвредно рикошетить от машины. Стрелок взял на прицел холм — позиции пограничников.

Спустя мгновение застрекотали автоматы. С одной стороны наши, с другой — душманские.

— Падла! — заорал Муха, приподнимаясь на локтях и рассматривая, как тяжелый пулемет кормит БТР Громова одиночными, — жмут их!

Я оглянулся.

Пограничники, залегшие кто где, пытались отстреливаться куда-то наугад. Я заметил, что Геворкадзе уже организовал свое отделение в относительном порядке. Занял позиции за камнями, откуда пограничники отвечали невидимому противнику.

— Прижимают экипаж! — закричал Муха. — Не дают им показать головы! Значит, будут подходить, гранатами попытаются закидать!

Пусть Муха и был обескуражен, но недолго. Он быстро взял себя в руки и приняся во всю глотку выкрикивать приказы, стараясь организовать пограничников и уплотнить стрелковый огонь хотя бы по направлению предполагаемого расположения противника.

Тем временем я заметил, что башенка бронемашины Громова робко зашевелилась. Повернулась. Ее КПВТ приподнялся. Потом открыл огонь. Огонь этот оказался неуверенным, не прицельным.

Яркие, как капельки пламени, пули устремлялись куда-то в горы. Они рикошетили от камней, а потом исчезали, словно отскочившие от костра искры.

Наводчик явно был дезориентирован, а может быть, даже ранен. Не мог понять, куда вести огонь.

— Накрыть их с наших машин не получится, — заметил я, внимательно наблюдая, откуда стреляют.

— Слишком опасно! — крикнул в ответ Муха, — можем без колес остаться!

— Значит, надо их жать! — решил я.

А потом встал и побежал.

— Куда⁈ Куда ты, Сашка! — закричал за моей спиной удивленный Муха.

Не успел я пройти и пяти метров, как меня заметили. Спрятанный в горах пулемет, скорее всего ПК, не упустил возможности дать по мне очередью.

Пули захлопали по земле, выбивая из сухой почвы фонтанчики пыли.

Я рухнул. Прижал голову.

Не прошло и нескольких мгновений, как пулемет заработал по другой цели.

Тогда я снова начал двигаться: несколько метров пролез на животе, потом встал и побежал. Пригнувшись, в конце концов, между двумя большими камнями у края вершины холма.

Отсюда открывался хороший обзор. К тому же метрах в десяти-двенадцати от меня вели бой пограничники сержанта Геворкадзе.

— Андро! — крикнул я.

Сержант поднял голову. Несколько мгновений искал меня взглядом.

— Я!

— Надо прижать их огнем! Где твой пулеметчик⁈ Пускай даст вон туда, под камень, похожий на зуб!

Геворкадзе прижался к камню, за которым прятался. Внимательно посмотрел в бинокль. Принялся командовать.

Его пулеметчик немедленно заработал по скрытым в камнях позициям духов. Заставил их ПК чувствовать себя не так уверенно. Я обернулся.

Рулить войсками было почти невозможно. Рации у нас с Мухой не было. Станции были раскиданы по взводу, чтобы обеспечить связь между постами и головной машиной.

— Придется ручками… — стискивая зубы, проговорил я.

А потом увидел Муху. Командир взвода уже не лежал там, где упал. Он организовывал отделение сержанта Самсонова — новенького, взявшего под командование третье отделение, которым когда-то управлял я.

Я заметил, как бойцы, засевшие на противоположной стороне склона, отрабатывали по горам. Бычка строчил из своего пулемета. Самсонов с Пчеловеевым готовили к стрельбе… РПГ-7. Один держал противотанковый гранатомет, а другой под огнем врага пытался загнать снаряд в ствол.

Когда я принялся наблюдать за горами, позади раздался грохот гранатометного выстрела. Это Пчеловеев отправил гранату куда-то по правый борт БТР, противоположный обстреливаемому душманским ДШК.

Где-то в горах вспыхнуло. Дым немедленно окутал зубастые скалы. Должно быть, Муха заметил там позиции врага. А может быть, даже группу, пытавшуюся спуститься к БТР.

А что душманы предпримут такую попытку, у меня не было сомнений.

Тем не менее ДШК продолжал работать. Кучный огонь вражеских пулеметов полегче был неприцельным. Его целью оставалось одно — прикрыть крупнокалиберный пулемет. Не дать нам поднять головы, чтобы определить точную позицию станкового пулемета.

Вот только душманы допустили одну ошибку. К их чести, допустить ее было легко. Духи били по отделениям, по скоплениям нашей пехоты, которые можно было рассмотреть с гор.

Одного-единственного бойца они не заметят. Просто не обратят на него внимания.

И конечно, они не обратили на меня внимания.

А я к этому моменту уже сделал все, что хотел.

Тогда я обернулся, чтобы посмотреть, где Муха.

Командир прятался вместе с отделением Самсонова. Залег рядом с Мухой, постоянно выкрикивал приказы, корректируя огонь бойцов.

Докричаться до него в чудовищном шуме боя было просто невозможно.

Тогда я побежал снова.

Короткими, быстрыми перебежками на полусогнутых я от укрытия к укрытию добрался до отделения Самсонова. Буквально рухнул рядом с Мухой, когда по нам стали активно крыть из пулеметов.

— Сашка! — тут же заметил меня Муха, — ты куда девался? Связи между отделениями нету! Командовать тяжко, да еще и ты куда-то исчез!

— Нужен выстрел, — я указал наверх, к скалам, — вон туда! Каменная гряда, похожая на расческу!

Муха не задавал лишних вопросов. Он сурово кивнул. Обернулся.

— Отделение! Гранатомет к бою! Цель — каменная гряда, похожая на расческу!

— Слушаюсь! — заорал во все горло Самсонов.

Вместе с Пчеловеевым они принялись снова заряжать РПГ. А потом Пчеловеев смело поднялся. Встал на колено, выпрямился, указав концом боеприпаса в скалы.

Где-то вблизи застрекотали автоматы.

Всюду захлопали пули, выбивая из камней крошку, рикошетя и завывая от этого.

Почти все отделение, включая нас с Мухой, пригнули головы. Пчеловеев, не успев прицелиться, упал, потеряв гранатомет. Отполз к укрытию, стараясь беречься от вражеских пуль.

Нас прижали огнем.

— Вон там! — орал Бычка, вслепую разворачивая пулемет, — группа! Противник! Подходят слева.

Я приподнял голову.

Они шли низко. Под шум боя успели спуститься с гор, взобраться на холм и занять позиции в больших камнях, почти что на его вершине. Теперь нас разделяли каких-то пятьдесят, а может быть, семьдесят метров.

Точно сосчитать количество врагов было сложно. Для этого пришлось бы слишком высоко поднять голову. Однако их точно было не меньше десяти-пятнадцати человек.

Душманы разделились на небольшие группы, рассыпались по склону и сконцентрировали огонь на нашем отделении.

Прижимая голову пониже, я бросил взгляд меж двух камней своего укрытия на БТР Громова. Бронемашина уже не сопротивлялась. Подавленная ДШК, она вяло дымилась, застыв на месте. Вражеский пулемет не прекращал огня. Он экономил патроны, отправляя по машине короткие очереди трассирующих пуль. Силился проковырять броню стального жука.

Экипаж, осознавая смертельную опасность, не пытался покинуть машину. К тому же, немножко зная Громова, я мог предположить, что он не хотел оставлять раненых.

Но вполне возможно, что дело было по большей части в том, что экипаж и сам несет потери.

— Падлы! Прижали нас! — орал Муха, наблюдая за спустившейся группой духов в бинокль, — сейчас выпустят кого-нибудь закидать машину гранатами!