Ковчег Спасения - Рейнольдс Аластер. Страница 67

Во время этого монолога Вольева тестировала первый уровень протоколов, подключив свой модуль программного обеспечения к операционной системе орудия. Пока ее действия не вызвали никакой агрессивной реакции ни со стороны Номера Семнадцать, ни со стороны корабля. Ситуация становилась все более и более запутанной, и Вольевой было не до разговоров.

— Не думаю, что в этом есть хоть какой-то смысл, — отозвалась она наконец.

— Ты просто не понимаешь людей. Поверь мне. Или он побывает на корабле, или откажется с нами работать.

— Увидев корабль, Овод поступит, как любой другой здравомыслящий человек в подобной ситуации — постарается сделать ноги.

— А зачем водить его по всему кораблю? Самые скверные места, где прошла жестокая трансформация, можно не показывать. Думаю, этого будет достаточно.

Вольева вздохнула, по-прежнему не сводя глаз с дисплея. У нее возникло ужасное, до боли знакомое чувство: Хоури давным-давно подготовилась к атаке и найдет контраргумент любому возражению.

— Он до сих пор что-то подозревает, — пробормотала Триумвир.

— Нет. Мы выложим свои карты, но выложим их правильно. Например, можно выбрать пару отсеков, замаскировать следы трансформации и удерживать его там. Достаточно будет провести маленькую обзорную экскурсию. Просто чтобы Овод понял, что мы ничего не скрываем.

— А Подавляющие?

— Он должен узнать о них. Рано или поздно каждый о них узнает. Пусть узнает это сейчас, а не позже. В чем проблема?

— У него возникнет слишком много вопросов. Быстро сложив два и два, Овод поймет, на кого работает.

— Нам стоит быть с ним пооткровеннее.

— Да неужели?

Вольева была в гневе. И не потому, что орудие упорно игнорировало ее команды.

— А может, мы просто хотим держать его при себе, потому на него загляделись? Подумай очень хорошо прежде, чем ответить, Хоури. Возможно, от этого зависит наша дальнейшая дружба.

— Для меня он ничего не значит. Он просто оказался под рукой.

Вольева опробовала новую синтаксическую комбинацию и затаила дыхание, ожидая реакции оружия. Судя по предыдущему опыту, во время «разговора» с орудием ошибки вполне сходили с рук. Она делала много ошибок. И орудие либо оставалось спокойным, как камень, либо начинало сопротивляться. Но сейчас у нее получилось. В боку шестиметрового цилиндра, где до этого, казалось, не было ни единого шва, открылась крышка. Это был вход в наблюдательный канал, который тянулся по всей длине «адской машины», освещенный мутным бледно-зеленым сиянием.

— Я пошла внутрь. Прикрой меня.

Вольева пролетела вдоль орудия и зависла над отверстием — ровно на секунду. Затем двигатели дали короткий толчок, она проникла в люк и чуть притормозила, прежде чем ноги коснулись дна колодца. Внутри оказалось достаточно просторно — можно было поворачиваться и кувыркаться, не рискуя задеть какой-нибудь важный рычажок.

Не в первый раз Вольева поймала себя на том, что размышляет о происхождении этих тридцати трех агрегатов. Несомненно, их создали люди. Но разрушительная сила этих творений оказалась слишком велика — настолько, что изыскания в этом направлении больше не проводились. Несколько сотен лет назад — задолго до того, как Вольева появилась на борту «Ностальгии по Бесконечности» — команда корабля нашла тайник, помещенный внутри укрепленного астероида. Это был один из безымянной группы камней на орбите безымянной звезды. Возможно, глубокое тщательное исследование астероида могло хотя бы предположительно установить, кто изготовил оружие или его использовал. Однако команде «Ностальгии» было некогда задерживаться. Орудия спешно извлекли из тайника, разместили на корабле и покинули место преступления, прежде чем система защиты астероида вышла из оглушенного состояния.

У Вольевой, разумеется, были свои теории. Скорее всего, орудия были созданы Конджойнерами. В свое время «пауки» часто наведывались в тот сектор Галактики. Но если это так, почему хозяева решили расстаться с таким мощным оружием? Почему ни разу не попытались вернуть его, хотя имели на это полное право?

Теперь вопрос потерял актуальность. Орудия из Тайника находились на борту «Ностальгии» в течение долгих веков. И никто не явился и не потребовал их обратно.

Она огляделась, изучая колодец. Со всех сторон ее окружали механизмы — контрольные панели, считывающие устройства, схемы, реле и масса всякой всячины малопонятного назначения. На задворках сознания уже зашевелилась тревога: магнитное поле, сфокусированное на определенной доле ее мозга, вызывало навязчивый и необоснованный страх.

Но Вольева была здесь не в первый раз и успела привыкнуть.

Отцепив набор модулей, привешенный к раме, она начала устанавливать их на стенках колодца при помощи прокладок с эпоксидным покрытием. Эти модули Вольева разработала и изготовила собственноручно. Потом она вытащила из каждого по дюжине разноцветных кабелей и соединила между собой или воткнула в порты приборов.

— Как дела, Илиа? — поинтересовалась Хоури.

— Отлично. Непохоже, что я задержусь здесь слишком надолго. В любом случае, эта штука меня наружу не выкинет — я ввела все коды доступа.

— Она тебя уже запугивает?

— Да, есть немного…

Как раз в этот момент Вольева переживала приступ запредельного ужаса. Казалось, кто-то ковыряет ее мозг электродом, взбалтывая воспоминания и выуживая самые потаенные страхи.

— Хоури, ты не возражаешь, если мы поговорим потом? Я хочу побыстрее с… этим … разобраться.

— Все-таки нам надо решить…

— Всенепременнейше. Тебя устроит, если мы это сделаем позже?

— Он должен побывать здесь.

— Хоури, сделай одолжение! Отстань от меня со своим ненаглядным Оводом и следи за обстановкой, понятно?

Илиа перевела дух и заставила себя сосредоточиться. Если не считать страха, все шло как по маслу. Так глубоко проникнуть в архитектуру контроля над орудиями ей удалось лишь однажды. Тогда она смогла установить приоритет над командами, приходящими из корабля. Теоретически, если она правильно подберет синтаксис командного языка, у нее появляется шанс вообще отключить Капитана от управления орудием. Правда, только этим орудием. Остаются еще тридцать два, и к некоторым она еще толком не пыталась подступиться. Но, по идее, между орудиями Тайника не должно быть принципиальной разницы. Если удастся взять под контроль хотя бы дюжину орудий, этого будет вполне достаточно, чтобы вставить в колеса Подавляющим гигантский гаечный ключ.

Уходя от проблемы, проблему не решишь.

— Хоури, слушай меня. Наши планы чуть-чуть меняются.

— О-хо-хо…

— Я собираюсь забраться поглубже. Посмотрим, получится ли полностью взять эту хрень под контроль.

— И это называется «чуть-чуть изменить планы»?

— Ой, перестань дергаться.

И, прежде чем сказать себе «стоп», прежде, чем осознать, чем это чревато, Вольева соединила два оставшихся кабеля. Индикаторы состояния систем вспыхнули и замигали, по дисплеям поползли колонки цифр и букв. Страх нарастал. Орудие действительно не хотело пускать ее на этот уровень.

— Грубо и тупо, — пробормотала Вольева. — Сейчас посмотрим…

Она с расстановкой ткнула в кнопки браслета, открывая сеть сложного до умопомрачения синтаксиса командного языка. Троичная логика, в которой работала операционная система, указывала на то, что программа действительно создана Конджойнерами. И на то, что ее будет дьявольски трудно раскусить.

Вольева сидела неподвижно и ждала.

Где-то в недрах орудия команда будет тщательно изучена, разобрана безумным количеством модулей синтаксического анализа и проверена на легальность. И будет допущена в систему, лишь если удовлетворит всем критериям. Если это произойдет, команда сделает то, что задумала Илиа — система немедленно исключит Капитана из списка пользователей, имеющих доступ к управлению орудием. Тогда из всех способов запуска адской машины останется один — через упряжь, через систему управления, которую установила Вольева. Через устройства, изолированные от корабельной инфраструктуры, которую контролирует Капитан.