Ковчег Спасения - Рейнольдс Аластер. Страница 68

В теории все выглядело очень красиво.

Синтаксис не подошел. Первое доказательство успело поступить перед тем, как закрылась крышка люка. Браслет замигал красным, и Вольева как раз подобрала несколько цветистых русских выражений и даже выстроила из них фразу. Орудие заперло ее в колодце. Потом свет погас, и остался только страх. Страх усиливался — хотя, возможно, это была вполне естественная реакция.

— Свинство… — проговорила Вольева. — Хоури… ты меня слышишь?

Никакого ответа.

Без какого-либо предупреждения вокруг зашевелились механизмы. Колодец стал шире, из полумрака выступали слабо светящиеся своды, которые уходили куда-то вглубь. Какие-то чудовищные, постоянно меняющие форму агрегаты плавали в тусклом кроваво-красном свете. Холодные голубые всполохи возникали на их поверхностях, растекались извилистыми нитями. Казалось, орудие перестраивает само себя изнутри.

Илиа умирала от страха. Внутри орудия что-то находилось, и она это чувствовала. Нечто приближалось, подкрадывалось между движущимися механизмами — беззвучное, как фантом.

Она отчаянно забарабанила в люк.

— Хоури!!!

И тут Нечто настигло ее. Илиа не видела, как оно подкралось, лишь ощутила, что оно совсем рядом. Что-то бесформенное притаилось у нее за спиной. Сейчас она увидит его боковым зрением… Но стоило чуть-чуть повернуть голову — и Оно тут же отступало в слепую зону.

Потом в черепе возникла резкая боль, и Вольева дико закричала.

Тощее тело Ремонтуа прилипло к поверхности одного из смотровых куполов «Ночной Тени». Кажется, двигатели были остановлены, и Ремонтуа собирался убедиться в этом воочию. Чувствуя, что скорость корабля непрерывно уменьшается и наступает невесомость, он уже выдал правильную последовательность нейрокоманд и теперь испытывал потребность получить дополнительное подтверждение того, что приказ принят. С учетом последних событий, его бы не слишком удивило, если бы голубое пламя все еще вырывается из дюз.

Но за стеклом была только темнота. Двигатели действительно заглохли, и корабль дрейфовал с почти неощутимой постоянной скоростью курсом на Эпсилон Эридана. Слишком медленно, чтобы настигнуть Клавейна.

— Что теперь? — тихо поинтересовалась Фелка. Она подплыла незаметно, одна рука пряталась в очаровательной мягкой муфте, любезно предоставленной кораблем.

— Ждем, — сказал Ремонтуа. — Если я не ошибся, ждать придется недолго.

— Скейд это не понравится.

Он кивнул.

— Я запущу двигатели, как только нам объяснят, что происходит. Но для начала мне бы хотелось задать кое-какие вопросы.

Через несколько минут из небольшого отверстия в стене появился краб:

— Это немыслимо. Какого черта…

— Я отвечаю за двигатели, — с удовольствием констатировал Ремонтуа — он уже несколько раз репетировал эту фразу. — Это очень деликатная и опасная техника — более того, они находятся на стадии экспериментальной разработки. Любое отклонение от ожидаемого течения процесса может указывать на возможность катастрофических неполадок.

Краб взмахнул манипуляторами.

— Ты прекрасно знаешь, что двигатели в полном порядке. Я требую, чтобы ты немедленно их запустил. Каждая секунда простоя отдаляет нас от Клавейна.

— Правда? — переспросила Фелка.

— В некотором смысле, конечно, да… Если мы еще хоть немного задержимся, нам останется только убить Клавейна. Взять его живым нам уже не удастся.

— Неужели кто-то такое предполагал? — поинтересовалась Фелка.

— Ты никогда не узнаешь, если Ремонтуа продолжит… нарушать субординацию.

— Ах, субординацию? — воскликнула Фелка. — Ты заговорила прямо как Демархисты.

— Хватит играть в игры, — краб развернулся на ножках-присосках. — Немедленно запусти двигатели, Рэми, или я найду способ сделать это без тебя.

Скорее всего, она блефовала. Но Ремонтуа мог поверить, что член Внутреннего Кабинета сможет обойти его команды. Скорее всего, это будет нелегко. Куда проще добиться, чтобы он сам выполнил приказ… но Ремонтуа не сомневался: Скейд сможет добиться своего.

— Я запущу… после того, когда ты покажешь мне свои машины в действии.

— Мои машины?

Ремонтуа сделал рывок и отлепил краба от стены. Присоски комично чмокнули. Держа механическое существо на уровне глаз, Ремонтуа разглядывал коллекцию сенсоров и миниатюрного оружия, не опасаясь, что Скейд чем-то повредит ему. Робот возмущенно размахивал многочисленными крошечными ножками.

— Ты прекрасно знаешь, о чем идет речь, — сказал Ремонтуа. — Скейд, я хочу понять, что это. Хочу знать, чему ты научилась.

Ремонтуа и Фелка следовали за роботом через лабиринт серых коридоров и вертикальных межпалубных шахт «Ночной Тени», удаляясь от носовой части корабля. По мнению внутреннего уха Ремонтуа, они «спускались». Ускорение поднялось до одного с четвертью «g» — он согласился запустить двигатели на минимальной тяге. Если верить ментальной карте, на которой отображалось местонахождение членов экипажа, никто так и не покинул носовой части звездолета. Они с Фелкой были единственными, кто добрался почти до кормы звездолета. Ремонтуа попробовал выяснить, где по-настоящему находится Скейд — до сих пор она общалась с ними только через динамик краба. И обнаружил, что на его карте корабля, обычно весьма подробной, появились загадочные белые пятна, наподобие лакун на некачественной распечатке.

— Эти машины … чем бы они ни были…

— Рано или поздно ты бы о них узнал, — перебила Скейд. — Как и все Материнское Гнездо.

— Может, это как-то связано с Введением?

— Введение подсказало направление исследований, вот и все. А ты думал, нам чертежи поднесли на блюдечке?

Краб проворно засеменил вперед, к запечатанному люку в переборке. Похоже, он закрылся перед тем, как корабль начал разгонятся.

— Теперь мы пройдем сюда, в ту часть корабля, которую я опечатала. Должна предупредить, что там ваше восприятие немного изменится. Не сразу. Но мы находимся на границе зоны, где действие установки начинает влиять на сенсорику. Возможно, у вас уже появились немного неприятные ощущения. Вы уверены, что хотите идти дальше?

Ремонтуа посмотрел на Фелку, и та утвердительно кивнула.

— Веди, Скейд.

— Что ж, прекрасно.

Люк с натужным хрипом открылся. Пространство за ним казалось темным и мертвым. Следуя за роботом, Фелка и Ремонтуа прошли на дискообразный подъемник, похожий на поршень, и спустились по вертикальной шахте еще несколько палуб.

Ремонтуа прислушался к своим ощущениям. Ничего необычного. Он покосился на свою спутницу, вопросительно подняв бровь, Фелка отрицательно качнула головой. Она тоже ничего не почувствовала, хотя очень легко улавливала подобные вещи.

Дальше начались вполне обычные коридоры. После нескольких коротких остановок — необходимых, чтобы восстановить силы — робот привел их к неприметной стене. На ней не было никаких меток — ни визуальных, ни голографических, ни энтоптических. [31] Однако краб уверенно ткнул куда-то манипулятором, и через секунду на этом месте начало раскрываться отверстие, похожее на вертикальный кошачий зрачок. Сходство усиливал багровый свет, который лился из щели.

— Здесь я и живу, — произнес робот. — Милости прошу.

Они проследовали за представителем в просторное теплое помещение. Ремонтуа удивленно огляделся. В самом деле, весьма неожиданно… Обыкновенная полупустая каюта, в которой установлена какая-то аппаратура. Один предмет — небольшой, немного жутковатый, похожий на обломок скульптуры — Ремонтуа никак не смог опознать. Помещение наполнял мягкий гул, исходящий от приборов, но и в этом звуке тоже не было ничего странного.

Еще здесь находился предмет, на который Ремонтуа сразу обратил внимание — самый крупный из всех. Это было черное металлическое яйцо. Оно покоилось на постаменте ржаво-красного цвета, усеянном дрожащими аналоговыми циферблатами — настоящий антиквариат, пережиток зари космической технологии, когда исследования ограничивались околоземельным пространством. Ремонтуа понял, что перед ним спасательная капсула, сделанная по проекту Демархистов, простая и надежная. На борту кораблей Объединившихся такой штуки никогда не встретишь.