Одиночество-12 - Ревазов Арсен. Страница 101

– Так что, я звоню хатам? Если ты не хочешь, ты можешь не ходить. Будешь прикрывать нас отсюда. Держать связь с Аней.

Меня не так просто расстрогать. Но у Моти это получилось. Он не просто говорил как герой. Он еще и предлагал мне благородный способ выйти из игры. Прикрывать их! Я не помню, когда я в последний раз плакал. Собственно, я и сейчас, конечно, не заплакал. Но мои глаза конкретно защипало. Есть же настоящие люди вокруг нас. Есть!

– Звони. Пойдем вместе. Не представляю, чем мы сможем помочь Антону и Дине. Разве только морально поддержать. Но ты прав: не идти – нельзя.

– Мы умные. Мы что-нибудь придумаем. И мы смелые. Нас не запугать. Когда хаты увидят, что мы к ним явились втроем, они своими хатскими биорецепторами почувствуют нашу силу. Одно дело Антон, у которого жена в заложницах. А другое дело – мы с тобой. Которые пошли на это только из сознания собственного преимущества.

– Да, Мотя! Психологическая победа уже за нами. Дело за ерундой…

– Вот-вот. Вспомни, что говорила Аня. Когда мы сидели в Новотеле.

– Что она говорила?

– Что мы все уже давно должны были бы стать покойниками. Что, возможно, мы сами того не зная, открыли способ побеждать хатов. И поэтому эта их спецслужба нам так помогает. Так вот, по-моему, она имела виду прежде всего тебя. Попробуй нащупать у хатов слабое место. Ты оттрахал их уже несколько раз! Вспомни, как? За счет чего?

– Сумасшедший дом! Хорошо! Я попробую.

– Так я звоню этим ребятам?

– Звони!

– Напомни номер.

– 222-46-12, добавочный 15.

Я раздумывал, как порой неожиданно принимаются самые важные жизненные решения. Лихость и чувство локтя. И вот уже взвод кричит «ура!» и идет в атаку на пулеметные гнезда противника. Как легко убедить людей идти на почти верную смерть совершенно добровольно!

Но с другой стороны, если бы мир состоял из одних трусов, то воля чужих, сильных и злых людей навязывалась бы еще в большей степени, чем она навязывается сейчас.

Единственная неприятная мысль тревожила меня: а вот если все кончится плохо, неужели – ни Маша, ни мама, так ничего и не узнают?! Впрочем я подумал, что раз параллельный мир существует, то во-первых, я найду с ними способ связаться и оттуда. Было бы желание. А во-вторых… Во-вторых я предупрежу Аню.

Я пошел в сени и умылся холодной водой. Все начинало вставать на свои места. Уже давно наступила пора навестить моих братьев. Бог не выдаст. Свинья не съест.

Через полчаса Матвей перезвонил.

– До твоих хатов не так просто дозвониться. Занято все время.

– Естественно. Реклама-то работает.

– Но я дозвонился и все устроил. Знаешь сталинскую высотку на Красных Воротах? Садово-Спасская 21.

– Разумеется. МПС?

– Там не МПС, там Трансстрой. Не важно. С гербом СССР. Стоит прямо на Садовом Кольце.

– Знаю, знаю.

– Вот там нас ждут. На первом этаже, в правом крыле. В пять часов.

– Оттуда, наверно, и есть вход в их метро.

– Одна проблема: мы не знаем точно, когда у Антона там свидание.

– И не является ли оно вообще плодом нашего больного воображения.

– Не является. Я говорил с Антоном.

– Он подтвердил?

– Он офигел. Попытался что-то мне втереть, но я послал его и повесил трубку. Мне ехать ближе вас всех. Я выезжаю сейчас и отлавливаю там Антона. И держу его, чего бы это не стоило. К половине пятого жду тебя на троллейбусной остановке прямо напротив главного входа. А ты пока вспоминай, за счет чего ты трахал хатов и подтягивайся.

– На воспоминания остается мало времени. До встречи!

Я посмотрел на прошлогоднее расписание электричек, приколотое кнопкой к оконной раме, и понадеялся, что Министерство путей сообщения – структура консервативная и менять просто так ничего не будет. У меня было около часа свободного времени.

Я поставил вариться кофе третий раз и еще раз взял в руки гитару. В этот раз «Stairway to Heaven» получалось настолько хорошо, особенно для такой гитары, что я почувствовал легкую гордость и сожаление, что Маша меня не слышит и стал пить кофе, честно пытаясь исполнить просьбу Моти и сообразить, за счет чего побеждал хатов. Не сообразил. Зато понял, что начинаю опаздывать.

Тогда я пересчитал свои деньги: рубли, доллары и евро. Вышло около 10 тысяч долларов. Я подумал и взял все, закрыл входную дверь на ржавый висячий замок и пошел на станцию. Электричка пришла точно по прошлогоднему расписанию, так что через час сорок я уже был на Белорусском вокзале и садился в такси.

В такси играла какая-то отвратительная русская попса. Я попросил таксиста заткнуть ее. Таксист сменил волну и я совершенно офигел, услышав:

Вот ведь мистика. Вот ведь совпадение. Нет… Это не случайно… All that glitters is gold. Минуточку. Так даже по-русски говорят: «Не все то золото, что блестит». Хм. А ведь алмазы тоже блестят. И еще как… Алмазы. Бриллианты. А не моя ли Звездочка спасла меня, когда я в первый раз навещал хатов и находился под их психофармакологической обработкой? А не она ли была со мной и во время перестрелки, и во время всех последующих приключений? А у Моти, пижона несчастного, перстень с бриллиантом. Который не снять, потому что он врос в его медвежью лапу. И ведь его тоже зомбировали. И тоже недозомбировали. А вылез он, кстати, с помощью алмазного колпачка на ручке.

Интересно… Люди во всех цивилизациях считают алмаз талисманом. Противоядием. А может, это не спроста? Я вытащил из чехольчика Звездочку и потрогал ее. Звездочка приятно холодила кожу.

Интересно, а как работают талисманы? Я задумался. Попытался найти хоть какое-нибудь объяснение, не умножая сущностей сверх необходимых. Например, один раз какой-то рекомендованный предмет человеку помог. Он это отметил и запомнил. Взял с собой на сложное дело второй раз. Предмет придал ему уверенности, и человек с делом справился. Убедился в том, что предмет работает. Стал брать на все сложные дела. Сам факт обладания предметом добавлял человеку уверенности, причем чем сильнее человек в предмет верил, тем больше уверенности, спокойствия, расслабленности в самом хорошем смысле этот предмет ему добавлял. Единственная уступка, которую обладатель талисмана обязан делать – это верить самому в сверхъестественные свойства предмета. Причем верить по полной. Не сомневаясь. Потому что сомнение в данном вопросе – губительно, а сухое материалистическое объяснение подорвет всю цепочку воздействия и предмет не сработает.

Отлично. Одно объяснение – есть. Но оно не отвечало на больной вопрос: как предмет работает, если человек в него не верит или вообще не задумывается. Ведь я об алмазе, как о талисмане, подумал первый раз пять минут назад. Или до этого он помогал мне сам по себе, вне моего сознания или мне помогал не он.

Я скосил глаза на иконку, приклеенную к топеде таксиста. Н-да… Верят люди в чудеса. Верят уже какое тысячелетие подряд. Десятое? Пятнадцатое? Тридцатое? С небольшим перерывом на 150–200 лет у некоторых групп общества, считающих себя продвинутыми.

Прекрасно! Я тоже всегда считал себя вполне продвинутым. Но это не мешает мне понимать, что возможно, есть законы, еще не открытые. И силы, действие которых еще не подтверждено, а только подозревается. Так почему бы мне, раз у Моти – перстень, да и у меня с бриллиантами все в порядке, не купить прямо сейчас по дороге бриллиант для Антона? Вдруг поможет? А нет… Так ведь уверенности-то он ему в любом случае добавит. А заодно и Моте.

Во мне на глазах росла уверенность, что именно так и следует поступить. Не понимаю, откуда она взялась. И что-то алмазное было в Готической мистерии. И в истории про Хатшепсут… Хм… Когда эта уверенность стала бить через край, я сказал шоферу свернуть за Большим Театром к ЦУМу, где остановиться и ждать меня.